— Тот мальчишка давным-давно умер, — хищно улыбнулся аурлиец, за время плавания не раз представлявший, как разберется с синими зверем и отомстит за унизительный фрагмент собственной биографии.

Собрав переполняющий его гнев в холодную, расчетливую ярость, он вступил в бой. Зверь представлял из себя сильного и умелого противника, но он уже был немолод и проигрывал лейтенанту в скорости. К тому же стиль фехтования, приобретенный Кэром благодаря урокам Уве, был для аурлийца чем-то совсем непривычным. Через несколько минут боя Итан подловил момент и, проскочив за спину гвардейца, оставил глубокий разрез на тыльной части его ноги. Воин упал на колени, дожидаясь, пока моряк неторопливо обойдет поверженного врага и окажется перед его лицом.

— А ты не так плох, юнец, — улыбнулся раненый зверь и резко рванулся вперед.

Кэр ловко увернулся и одним движением меча отсек ему голову. Путь был открыт. Очистив клинок от крови о собственный рукав, лейтенант распахнул двери тронного зала. Герцог был единственным человеком, находившимся в просторном зале. Не тратя времени, мистер Кэрил стал надвигаться прямо на него.

— Нет! Постой, не надо! — Генри Корд выхватил меч и неуверенно выставил его перед собой.

Кэру хватило одного выпада, чтобы выбить оружие из рук герцога. Вторым он вогнал свой меч в живот бывшего властителя этих земель. Сэр Генри пошатнулся и упал на собственный трон. Меч лейтенанта так и остался торчать из его плоти.

— Вы не понимаете, что делаете. Вам никогда их не победить. — В глазах герцога стоял ужас и нежелание принять тот факт, что он умирает.

— Мне жаль, что ты не доживешь до того момента, когда сможешь убедиться в ошибочности своих слов, — моряк был категоричен в тоне своего высказывания.

— Глупцы, вы все умрете и унесете за собой множество невинных жизней! — Из глаз пропал страх.

Генри Корд умер на том самом месте, где еще недавно подписывал приказ о сожжении заключенных. Через минуту в тронный зал ворвались Уильям и Джонатан со своими людьми. Оба офицера молча смотрели на тело павшего герцога.

Инквизитор, дождавшийся за стенами города своих телохранителей, повел лошадей на юг. Прикрепив небольшую записку к лапе птицы, он отпустил своего ворона. К утру бой был окончен. Начавшийся дождь накрыл улицы города, заставляя бежать по ним реки крови. Так Корквил встретил день святого Эдмунда.

Новую жизнь Софи в столице никак нельзя было назвать простой и безмятежной. Стараниями канцлера к моменту возвращения небольшого отряда вся столица знала о высокопоставленной гостье. Въезд отряда через величественные северные врата не прошел незамеченным, и множество жителей окружило их скромную процессию. Генри Гилберту даже пришлось приказать своим людям расчистить дорогу, чтобы они могли проехать. Многие прихожане, впечатленные недавними проповедями, считали, что благословение девушки способно исцелить их от болезней.

Добравшись до центрального собора, Софи немедля получила аудиенцию у верховного магистра. Беседа проходила за закрытыми дверьми, так что ее содержание осталось тайной для всех, кроме них двоих.

Поселилась бывшая крестьянка в приготовленном для нее доме вблизи казарм священной гвардии. Ее охранной по-прежнему занимался сэр Генри. Несмотря на занятость, они ни разу не пропустили своих тренировок. Каждый знатный господин считал своим долгом пригласить чудотворицу в свой дом на званный вечер. Многие молодые дворяне не гнушались открыто оказывать знаки внимания во время подобных встреч. Гилберту нравилось, как естественно и деликатно Софи отвергала их ухаживания. Девушка видела перед собой грядущую цель и игнорировала все отвлекающие от нее факторы.

Оруженосец Эд был горд своими успехами в ее обучении. Но в первую очередь он, разумеется, был горд самим собой, о чем не забывал периодически напоминать всем окружающим. Резкий деревенский акцент уже не так сильно бросался в глаза, а за столом Софи вела себя достаточно почтительно и своим легким невежеством в области этикета лишь умиляла остальных.

Сэр Генри не любил весь этот официоз и манерность местных дворян. Ему куда больше по сердцу было жить в казарме, нежели во дворце. Он предупредил Софи, что не стоит доверять всем и каждому, неважно, сколь благородно они выглядят. Он прекрасно понимал, что несказа́нная вежливость по отношению к крестьянке от столь высокопоставленных господ совершенно точно не является бескорыстной. Как минимум, ее приглашали лишь из-за ее неожиданно обретенного статуса, да и чтобы потом хвастаться перед соседями высокопоставленной гостьей.

Солдаты Гилберта любили и уважали своего капитана, а его привязанность к девушке заставляла их признавать и ее. Каждый из них хотел бы тренировать Софи, но Генри не был готов разделить эту обязанность с кем-то еще. Спорить в этом деле с лучшим мечником континента никто не решался.

Софи оказалась весьма живой девчушкой и легко находила общий язык как с рядовым солдатом, так и с титулованным бароном. Воинов очаровывали ее открытость и готовность быть выслушанными, а знать — возможность больше узнать о жизни простой крестьянки. Софи так легко вписалась в общество столицы, что Гилберт уже и сам начал верить в реальность ее предназначения, а не в то, что выбор на нее пал в результате слепого решения совета.

Секретарь Лэвден несколько раз появлялся в казармах, чтобы лично с ней познакомиться. В ходе непродолжительных бесед он пришел к выводу, что сделал правильный выбор. От зоркого взгляда сэра Генри не ускользнуло, что здоровье секретаря сейчас далеко от привычного идеала. Лэвден теперь носил при себе платок, помогающий незаметно избавиться от заложенности носа. Несмотря на легкую болезнь, он не утратил ясности ума и тоже преподал Софи несколько немаловажных уроков.

В город прибывали новые силы, ответившие на приказ верховного магистра. Официальной версией всеобщей мобилизации по-прежнему служил парад в честь дня святого Эдмунда. Между тем стремительно распространяющиеся по городу тревожные слухи остановить не было абсолютно никакой возможности.

К сожалению, не все дворяне отличались излишней благочестивостью и смирением. Один из них, получив вежливый, но категоричный отказ Софи, позволил себе высказать дерзкое предположение о том, как девушка скрашивала свое одиночество в деревне, пользуясь обществом нескольких мужчин одновременно. По городу пошли неприятные перешептывания, портящие репутацию будущего символа. Сэру Гилберту пришлось вызвать дурака на дуэль. Он мог убить его в первые секунды, но предпочел поиздеваться, чтобы показать пример другим. Когда унижение дошло до нестерпимого предела, несчастный умолял рыцаря подарить ему быструю смерть. После этого случая злые языки стали куда более сдержанными в своих высказываниях.

На собрании внутреннего совета накануне дня святого Эдмунда чувствовалась тревожность. В этот раз сидеть за мраморным столом была приглашена и Софи.

— Ворон принес послание от Карла Грифитса. Пока тишина. Остров Велии и Корквил под нашим контролем, — начал собрание секретарь.

— У меня плохие предчувствия. Наши враги еще не дали о себе знать, что может свидетельствовать о том, что они набирают силы прямо у нас под носом, — мрачно проговорил верховный магистр.

— В каждом поселении говорят о леди Софи, — не к делу вставил канцлер, желающий выслужиться в глазах магистра.

— Сэр Томас, все войска прибыли? — проигнорировав слова канцлера, спросил магистр у своего военачальника.

— Да, ваше преосвященство. Армия расквартирована в городе и его окрестностях, — отрапортовал вояка.

— Я хочу, чтобы после торжеств все тысячники, сотники и даже десятники собрались на триумфальной площади. Я обращусь к ним с речью.

— Будет исполнено, владыка! — отчеканил хорошо поставленным голосом генерал.

— Когда празднования будут окончены, войска немедленно должны покинуть город, — магистр проговаривал это так, словно просто озвучивал собственные размышления, но каждый в этой комнате уже научился воспринимать подобные изречения как прямой приказ.