Инквизитор нахмурил брови, когда ему пришлось прервать молитву. За стенами скромной деревенской часовни слышался какой-то шум. Через минуту у Карла Грифитса уже не оставалось сомнений в том, что это звук столкновения стали со сталью. Медленно поднявшись с колен, он закатал свой рукав, обнажая закрепленное на кисти оружие ордена святого Ролана.

Сострадания к противнику, способному держать меч, Кэр не испытывал. Мятежники превосходили обороняющихся количеством, но среди защитников оказалось четыре инквизитора, представлявших серьезную угрозу. С одним из них сцепился Га-либ, другого взял на себя капитан Хольт.

Стоило Артуру заметить выходящего из ратуши Оуэна, как все окружающее перестало для него существовать. К наследнику герцога Корда уже спешили двое солдат дипломата, но тот остановил их и сам вышел вперед.

— Ты так уверен, что сможешь меня одолеть? Ты стал похож на старика, Артур! — Воспитанник встретил его оскалом загнанного зверя.

Ответом ему было гробовое молчание. Учитель и ученик впервые скрестили мечи. Оуэн всегда был искусным мечником, но Артур быстро убедился, что от своих новых наставников тот перенял не только проповеди. Он действительно выглядел сильно моложе и быстрее своего названого отца. Мистер Кэмбел тяжело дышал и с трудом отбивал шквал летящих в его сторону ударов. Поймав момент передышки, он оперся на меч и склонил голову, пытаясь восстановить дыхание.

— Я помню дни, когда ты учил меня избегать самонадеянности. Какой пример ты подаешь теперь? — с этим словами Оуэн резко шагнул вперед и, замахнувшись, рубанул мечом.

Сталь рассекла воздух, оставшийся на том месте, где секунду назад был дипломат. Ловко вывернувшись, словно еще секунду назад он не боролся с одышкой, Артур отсек руку зарвавшегося юнца. Оуэн закричал от боли и упал н колени. Его кисть продолжала сжимать валяющийся на земле меч.

— Я многому тебя учил, но ты плохо слушал. — Глаза мистера Кэмбела были не теплее, чем ледники северных гор.

Подойдя к своему воспитаннику со спины, он упер острие клинка в его плечо. Отвага покинула юношу, и он затрясся не то от боли, не то от страха.

— Артур, я ошибся! Пожалуйста! Я молод и одарен, я столько всего могу сделать. Ты ведь знаешь меня. Ты вырастил меня. Ты оставил меня. Ты виноват в том, что я стал таким. Я не хочу умирать…

Мистер Кэмбел остановил его мольбы, погрузив меч глубоко в плоть.

Голова Оуэна моментально упала на грудь. Когда Артур вытащил клинок, следы крови доходили практически до рукояти. Человек, способный изменить этот мир, упал лицом в землю. Мистер Кэмбел простоял над его телом еще какое-то время, прежде чем смог вернуться в бой.

Га-либ к этому моменту пронзил копьем тело одного из инквизиторов. Проткнув его живот и приподняв над землей, он скинул противника, как надоедливую букашку. Капитан Хольт не мог похвастаться подобным успехом. Потребовалось еще четверо мятежников, чтобы им удалось загнать рыцаря ордена в угол. Даже в таком положении жизнь инквизитора смог оборвать лишь пущенный из-за спин нападавших арбалетный болт.

Заранее изучив привычки Карла Грифитса, дипломат распорядился окружить часовню еще до начала боя. Вход в храм Создателя охраняли два воина в масках. Им удалось убить дюжину мятежников, прежде чем их захлестнула волна нападавших. Мистер Кэмбел распахнул двери часовни пинком сапога. В тени у алтаря стоял человек, чье лицо скрывал капюшон.

— Живым, — громко и четко произнес Артур одно-единственное слово.

Карл Грифитс оценил злую иронию судьбы и, повернувшись к входу, широко улыбнулся. Воины бросились вперед, и четверо из них оказались моментально разрезаны заранее натянутыми лесками. Инквизитор закусил губу от обиды. Он надеялся, что в его сетях окажется рыба покрупнее рядового солдата.

Устранив ловушку, мятежники хорошенько связали высокопоставленного пленника и заткнули его рот кляпом. Капитан Хольт хотел расправиться с ним на месте, но Артур настоял на допросе с пристрастием. Уходя, мистер Кэмбел поджег деревню, чтобы стереть с лица земли любое упоминание об Оуэне Корде. Пленных тоже не пощадили. Рисковать своим возвращением домой не хотел даже Итан.

Благополучно добравшись до кораблей, офицеры спустились в трюм и заперли в клетке человека, до сих пор заставлявшего трепетать от ужаса весь континент. Инквизитор сохранял делающее ему честь хладнокровие. Отведенную ему на жизненном пути задачу он считал выполненной и смерти не страшился. Грифитса усадили на один из двух стульев, стоящих по разные стороны крепкого деревянного стола.

— Непривычно быть по ту сторону допроса? — спросил Хольт.

— Оставьте это, капитан. Я слишком много раз присутствовал при подобных беседах, чтобы меня можно было подвергнуть психологическому воздействию, — спокойно ответил инквизитор.

— Я поражен тем, как вам удается сочетать в себе подобное смирение и кровожадность дьявола, — вскипел Итан.

— Меня оскорбляет ваше сравнение, но секрет прост. Я делал вещи ужасные, непростительные, но необходимые. Я расплачусь за это своей душой, но совесть моя чиста, — так же спокойно ответил Грифитс, истинно верующий в праведность всех принятых им решений.

— Он безумный фанатик, Кэр. Нет никакого смысла в том, чтобы пытаться понять таких, как он, — отмахнулся Артур.

— Когда мы уже приступим к пыткам? Уверяю, вы лишь зря потратите время. Я ничего вам не скажу, — скромно улыбнулся пленник.

— Уверенность человека, никогда не бывавшего под пытками. Рано или поздно все начинают говорить, — саркастически усмехнулся Хольт.

— Вам не запугать человека, уже принявшего свою судьбу. Своими истязаниями вы лишь превратите меня в мученика и поможете моей душе очиститься, — повторил инквизитор.

— Когда мы закончим, от тебя не останется даже души. — Артур трепетал в ожидании скорой расправы.

— Тогда чего же мы ждем? Есть очевидный способ узнать, кто из нас прав. Всегда считал излишнее словоблудие одним из серьезнейших грехов, — самонадеянно улыбнулся Карл Грифитс, переводя равнодушный взгляд с одного тюремщика на другого.

— Вы куда-то торопитесь? В таком случае с нашей стороны действительно будет невежливо вас задерживать и отнимать драгоценные крупицы времени, что вам остались, — сказал Артур холодным тоном и увел на верхние палубы всех аурлийцев.

Сохранявший все это время молчание Га-либ поднялся с одной из бочек, которая заменяла ему стул. Закрывая за собой дверь, Кэр в последний раз взглянул на инквизитора.

Монстр вошел в клетку и занял освободившееся после Артура кресло, расположенное прямо напротив пленника. Несколько минут он просто изучал его лицо в полной тишине. Лишь скрип досок служил им музыкальным сопровождением.

— Это самая мягкая из пыток, что я видел, — Грифитс первым не выдержал и нарушил тишину, но взгляд его был по-прежнему тверд.

— Должен признаться, я ваш большой поклонник. Давно ждал нашей встречи. — Га-либ позволил себе улыбнуться.

— О, поверьте, я тоже. Жалею лишь о том, что обстоятельства нашей встречи несколько иные, нежели я их себе представлял.

— Через несколько часов никто в этом мире не будет знать вас лучше, чем я. — Га-либ высунул свой длинный язык и провел им по губам, облизываясь от предвкушения.

— Стало быть, именно вас назначили моим палачом? Я рад, что моим последним испытанием станет сражение с истинным демоном.

— Не уверен, что палач — подходящее для моего рода деятельности название. Знаете, мне приятно, что вы не врете. Другие не поверят, но я чувствую это. Вы действительно не боитесь. Но это лишь дело времени.

— Я уже выразил свое отношение к словоблудию. Пока вы лишь утомляете меня разговорами. Это мучительно, не спорю, но я потерплю, — инквизитор широко улыбнулся.

— Не волнуйтесь, кульминация стоит той прелюдии, в которой мы сейчас с вами оказались. Знаете, я последний представитель своего народа. — Га-либ изобразил гримасу печали на лице.