— Смотрю, вы уже поели?

Мужики и, вправду, потягивали что-то из кружек, заедая кусочками острого сыра.

— Тогда рассказывайте. Давай первым ты, что ли, Бёдмод. А я пока поем, чтобы время не терять.

Старосту поймали. Причём пока Бёдмод до него добрался, тот успел прилично так, порвать молодого стража. Если бы не повышенная волколачья регенерация, тот мог и инвалидом остаться. Но обошлось. За недельку заживёт. Сегодня спозаранку, под конвоем младшего стража и двух деревенских мужиков, чьим детям староста отказал в убежище, его отправили в Вестар. Там его уже дожидается управляющий Трюггви, чтобы вершить свой суровый, но справедливый суд.

— Казнят? — не то чтобы мне было особо интересно, но это на моих глазах детей на растерзание тварям оставили.

— Не… Что ты. Он же волколак…

— Не понял? А как же суд — строгий, но справедливый?

— Суд будет, действительно, строгий и справедливый. А из-за того, что он хоть и шавка, но волколак — должен баронству пользу приносить. Вот и будут на нём молодые стражи учиться биться в полную силу, не жалея противника. И жить ему, пока кто-нибудь из них не пришибёт его ненароком.

— Ясно. Куклой, значит, будет — справедливо.

Я перевёл взгляд на Агееча. Старый бугор сидел спокойно, но сиял при этом, словно новенький золотой червонец. Даже не так: сиял, как жменька новеньких, ещё горячих золотых червонцев.

— Докладывай, Агееч. Вижу, тебе есть чем меня удивить.

Старик, по привычке поскрёб свой гладко выбритый подбородок и доложил:

— Уровни подняли все! Ну, кроме тебя и Миклуша по известной причине. И подняли хорошо. Больше всех отличились Гнак с Джоком, по пятнадцать хапнули, — теперь у каждого за тридцать. Мы с Иваном тоже неплохо взяли, но до десятка не дотянули.

Вот просто отличные новости!

— Грац! Э-э-э… Поздравляю! — вырвалось у меня и, видя непонимание на лицах молодёжи, старики-то уже привыкли к то и дело проскакивающим непонятным словечкам, тут же поправился. — Молодцы! Отличная новость!

Где-то глубоко в душе на мгновение задавлено пискнула жаба, но тут же умолкла, под многопудовым весом аргументов. Радовался за мужиков искренне. А опыт? Мой опыт от меня не уйдёт, зато, как мог, бой контролировал. И с персонажем интересным встретился, кто знает, чем эта встреча в будущем обернуться может. Так что — всё правильно. Видя нетерпение старика, я приглашающе кивнул, — продолжай.

— Кристаллов добыли… — Агееч, сделал театральную паузу, оглядывая мужиков. Ох, не зря он столько лет ватагу водил, умение увлечь народ, заинтриговать, никуда не делось, не пропилось. Да и мужики — каждый же из них уже знает сколько, но все, как дети, включая и самого Миклуша, замерли в ожидании моей реакции. — Восемьдесят девять штук!

— Сколько⁈ — вырвалось у меня непроизвольно, а потом и челюсть следом отвалилась, а ложка, полная каши, так и застыла в воздухе, не до неё сейчас стало.

— Восемьдесят девять! — довольный произведённым эффектом осклабился Агееч под дружный гомон мужиков. — И все кристаллы, как на подбор, — крупные, правильной формы. Каждый, который на первичную характеристику, поднимет её, в зависимости от того, кто принимать будет, от двадцати семи до сорока пяти процентов. Из них девять душевников с умениями. Вот они малость подкачали. Но это, как посмотреть, — скупщики за них в любом случае полновесное золото отсыпят и только рады будут.

— Подробности, — я положил ложку обратно в тарелку, не до каши мне вдруг стало.

— Два душевника с чувством стаи. У тебя как раз такое умение есть, представляешь, как ты его улучшишь?

— Два кристалла мне одному — жирно будет. Одного вполне хватит. Умение как раз в пассивный режим перейдёт. А второй, если никто не против, я бы Миклушу отдал.

— Да, так и сделаем, — согласно кивнул Агееч. — Остальные дают пасивки на улучшение слуха или нюха. Так, дальше. Ещё девять душевников, соответственно, на интеллект. Ну и остальных примерно поровну.

— Прекрасно!.. — я немного подвис, соображая, как теперь распорядиться этим внезапно обретённым богатством. Посмотрел на мужиков, явно чего-то ожидающих от меня. — Треть сразу отложим на общий, — нам ещё сезон дождей пережить надо и, желательно, в тепле и не только на хлебе и воде.

Агееч с Полусотником тут же кивнули, принимая мои доводы. Я посмотрел на Бёдмода, — стражи рядом с нами вчера встали, — их обделять нельзя. Неправильно это будет.

— От своей второй, бугровской, доли я отказываюсь, ведь основную работу сделали вы, бродяги. Остаток делим на девять частей, стражи рядом с нами стояли, поэтому долю равную получат.

Мужики тут же расплылись в улыбках, показывая друг другу характерные жесты. Они что ставки на мои слова делали?

— Чэч, бугор, — улыбающийся во все зубы волколак, то ещё зрелище. — Я, Бёдмод, Старший страж баронства Вестар, официально заявляю, что стражи отказываются от доли в добыче в пользу вашей ватаги. Мало того, я отправил управляющему Трюггви подробнейший отчёт, о том, как ватага бродяг защитила деревню Мокрый нос от нападения тварей. А также просил о соответствующей награде для вашей ватаги.

Не, а ну, что. Я упорствовать не буду, старший страж лицо официальное, ответственное, раз решил: в нашу пользу, так тому и быть.

— Бугор, — заговорил Полусотник, — скрывать не буду, мы тут забились: начнёшь ты от своей второй доли отказываться или нет. Так вот, — вторую долю ты заработал по праву. Да, вообще, если бы не ты, кто знает, как бы всё обернулось. Так что делить всё будем по договору, — из наших никто не против. И ещё, как только тебе в очередной раз кошмары сниться начнут, ты нам сразу скажи, не тяни. А мы уж серьёзно подготовимся, уж больно твои кошмары прибыльные для ватаги оказались.

Да уж…

— Чэч, ещё одно, — когда все отсмеялись, снова взял слово Агееч. — Молодёжь, да и мы, сильно в уровнях поднялись. К тому же кто-то явно не удержится и сегодня же душевники примет, и я за это их осудить не могу. Но для организма такую нагрузку вывезти тяжело. Прошу отложить выход в лес ещё на сутки. Мы с Бёдмодом это уже обсудили, — он не против.

— Ладно… Если уж обсудили… Задержимся ещё на сутки. Вот только, Агееч, признайся, — тебе сутки на другое надо. Я же видел, как тебе Ладушка глянулась.

Пока смеялись, мельком глянул в сторону кухни и среди женщин, собравшихся у печи и что-то с улыбками обсуждающих, увидел и ту, которая меня в бане парила, чьё имя я так и не удосужился узнать.

Лес. Такого я ещё не видел! Ни там на Земле, ни здесь на Валере. Он будто сказочный. Светлый и шумнозвонкий. Яркий свет Ауруса, прорываясь сквозь кружевное одеяло зелёных крон, распадался на отдельные, видимые обычному глазу, лучи, ласкающие густую траву подлеска, и многочисленные солнечные зайчики, непрерывно скачущие по бугристой коре неохватных стволов вековых деревьев…

— Да не… Какой век? — развязный, с покровительствующими нотками, голос Сара, не умолкающего ни на минуту, как мы вышли из деревни, уже начинал раздражать. — Этому лесу чуть более полувека. И то лет на десяток-другой, не более. Настоящий лес, но ещё не самая пуща, начнётся часа через три, как мы мимо Букова оврага проедем. Вот там да… А, этот мы так и зовём: Предлесок. Дед мой байками своими замучил, как они его всей деревней сажали, под присмотром пришлых друидов. Тут в те времена огненный вал прошёл, кто и почему его вызвал уже никто и не помнит, а вот как тогдашний барон деревенских заставил лес сажать, любого старика спроси, — во всех подробностях обрасскажут…

Я постарался отстраниться от голоса проводника, идущего позади меня в паре с Агеечем. Удивительно болтливое создание…

— Он не такой на самом деле, — шепнул мне ещё вчера вечером Бёдмод, когда Сар заявился на двор бывшего старосты, чтобы уточнить время утреннего выхода. — Я тут про него по узнавал малость…

Я сдержал понимающую усмешку. Когда, это страж успел бы справки навести, если сначала за Водродом полночи бегал, потом его в Вестар отправлял, а потом… Потом отдыхать отправился, да так отдохнул, что к последнему сбору на следующий вечер, на котором мы ещё раз всё обсудили, заявился совсем без сил. С другой стороны, кто, кроме местных кумушек, в курсе любой сплетни о каждом жителе деревни?