Надо встать, лёжа здесь, я ещё долго буду маяться неизвестностью. Вот только подумать было проще, чем сделать. На то, чтобы только сесть, у меня минуты три ушло. А как только смог, так сразу такой вертолёт начался, благо, что блевать нечем было. Не встану.

Я в другую крайность впал. Только что глаза открывать не хотел, а теперь полз к двери сеновала, вновь закусывая от напряжения губу. Я же слышу: на улице дети играют, кого взрослого позовут. У них всё и узнаю.

— Дядя, Чэч! — звонкий мальчишеский голос раздался позади меня, где была лестница, ведущая на сеновал из хлева. — Ты куда⁈ Дядя Яков сказал, тебе вставать нельзя!

— Миклуш! Живой чертяка, — силы оставили меня, и я уткнулся лицом в сено. — Живой…

Последняя мысль, осенившая меня прежде чем снова провалиться в темноту, была: «Дебил, ты же мог в интерфейсе статус народа посмотреть…»

В этот раз открыл глаза сразу. Всё та же крыша сеновала, только полумрак стал ещё гуще. Судя по свету из всё ещё открытой двери наружу, на улице уже вечер. Первым же делом нашёл глазами горящую золотым цветом, говорившем о том, что есть непрочитанные системные сообщения, шестерёнку. Развернул интерфейс. И облегчённо выдохнул: на вкладке «Ватага» все портреты были активными. Живы. Все. Кроме котейки. Но иконки детёныша нхан су и изначально на вкладке среди других ватажников не было. Видимо, Система не посчитала нужным добавить нашу любимицу.

Жаль, что на вкладке, кроме портретов ватажников, другой инфы почти не было: ни показателей здоровья, ни где они находятся. Только та, которую я сам мог добавить, но я этого не сделал. Агееч говорил, что у него так же было, но есть и второй более информационный уровень этого умения, и третий, как у Шрама. Старик сам слышал об этом от главы посёлка бродяг, но что показывает вкладка на третьем уровне и как его бывший ватажник смог апнуть это умение, Агееч не спрашивал.

Неподалёку слышалось приглушённое шушуканье. Прислушавшись, разобрал, что это Миклуш развлекает своих подружек, рассказывая о своих приключениях на Туманных болотах. Как не хотелось ему мешать красоваться перед девчушками, пить хотелось больше.

— Дядя Чэч, очнулся! Наконец-то! — бросился ко мне пацан. — Сперва тебе надо вот это снадобье обязательно выпить, потом воды немного дам. А потом бульона. Дед Агееч сказал: «Непременно целую кружку чтобы выпил!» Я кувшин в одеяло завернул, он ещё горячий!

— … дядя Иван плох совсем, лежит без сознания вот уже третий день. Но дядя Яша сказал, что жить будет и даже бегать, лучше прежнего. Ему сейчас только покой и уход нужен. Вот дед вместе с Гнарлаком и сидят рядом с ним. Каждый час ему через трубочку зелье вводят и воды целую кружку, чтобы яд из тела вымыть… Ну и моют его там же… Тебя потому наверх и подняли, чтобы не торкать лишний раз. В фургоне-то места мало.

— Сам-то как спасся? — я отхлебнул тёплый бульон из кружки, которую пацан поднёс к моему рту. — Когда котейку увидел, плохое подумал. А тут ты ещё не отзывался.

— Виноват я, дядя Чэч, — Миклуш понурил голову. — Я тогда гномий комплекс раз двадцать выполнил, молнию разок метнул и залез на облучок медитировать, чтобы ману восстановить. И уснул. Проснулся — котейка в пещере страшно воет. Я за арбалет. Только эта страхолюдина выскочила и ко мне. Я испугался, арбалет бросил и тикать…

— Всё правильно ты сделал, Миклуш, — я погладил пацана по начинающим отрастать волосам. — Всё правильно.

— … а тварь за мной бросилась. И не отстаёт. Я из ложбины выскочил и к хутору. Ору, чтобы меня стражники увидели. Как раз мимо стада бежал. Бурый сначала ко мне побежал, а потом он тварь увидел, замычал и на неё бросился. А за ним и остальные коровы. Затоптали. Только и Бурому досталось. Страхолюдина эта его топором два раза ударила и жалом зацепила. Но Гнарлак сказал, что ничего страшного, выздоровеет. Тут и гоблины прибежали. Гнака на разведку отправили. Я тоже хотел… — Миклуш шмыгнул носом, — не пустили. А потом мы все к вам пошли. А там уже дядя Яша с помощниками пришёл. Представляешь, они вдвоём по быстрой дороге фургон утащили и прямо во дворе хутора вышли… Дядя Чэч, дядя Чэч, ты спишь, что ли?

Интерлюдия 2

В дверь робко постучались, отрывая хозяина кабинета от любимого, почти медитативного процесса: прогноза и подсчитывания прибыли, обдумывания новых сделок, анализа завершённых. Здесь, в этом кабинете, в самом сердце Логова, он действительно чувствовал себя пауком, почти явственно ощущая каждую ниточку паутины, плотно опутавшей посёлок бродяг, и даже близлежащие деревни, потихоньку, исподволь формирующих контуры его владений. Начало его Империи. Империи…

И когда Паук уединялся в этом кабинете, никто из служащих не осмеливался его потревожить. Даже самые верные и преданные. Но не сегодня. Сегодня он ждал этого стука, привычно сдерживая нетерпение. Паук умеет ждать, пока очередная жирная зелёная муха попадётся в его сети и запутается в ней по уши, превращаясь в неподвижный комочек и дожидаясь прихода его, Вершителя судеб!

И вот он дождался! Этот робкий стук в дверь лучше всяких слов поведал ему, что очередная его задумка, а он и не сомневался, что так и будет, исполнилась.

— Войди!

Дверь бесшумно открылась. Ещё бы она скрипнула, тогда Мигул, управляющий Логовом, смазал бы его своей кровью, черпая её из рассечённого брюха, как его предшественник. В небольшую щель проскользнула Бриша, статная орчанка, на которой сейчас были лишь коротенький лёгкий халатик золотистого цвета, выгодно оттенявший её бледно-оливковую кожу, и изящные босоножки на длинных, стройных ногах.

— Мой господин, — орчанка глубоко поклонилась, её не туго завязанный халатик чуть разошёлся, позволяя увидеть красивую соблазнительную грудь, — как вы и приказывали, пятеро грязерождённых спят непробудным сном.

Орчанка выпрямилась и поставила на стол пузырёк з тёмного стекла, до этого зажатый в ладони.

— Возвращаю слёзы Орама. Я была очень аккуратна и осторожна и истратила всего двадцать пять капель.

— Я знал, что ты справишься, моя красавица. Как всё прошло?

— Почти сразу, как мы пришли в термы, одному из этих пычраков пришло сообщение на амулет, который тот хранит пространственной аномалии. И они принялись бурно обсуждать на своём птичьем языке, даже ссорились, не обращая никакого внимания на девушек. К сожалению, никто из нас их язык не знает, и мы не можем сказать, о чём шла речь. В это время я и добавила слёзы в их кубки с вином, по пять капель каждому. Когда они уснули, я проверила иголкой силу их сна. Никто не проснулся. А потом побежала к вам, хозяин.

Орчанка снова поклонилась, демонстрируя полную покорность и глубокое декольте. Взгляд Паука пробежался по соблазнительной фигуре девушки, заново оценивая её прелести. «Хороша… Жаль терять такое сокровище, но…»

— Бриша, как и обещал, вот твоя награда, — мужчина взял один из пяти пергаментных листов, лежащих аккуратной стопкой на левой стороне столе, и протянул орчанке. — Прочитай и приложи большой палец правой руки к печати.

Орчанка повиновалась. Она, кстати, была единственная из девушек борделя, кто мог читать и писать на имперском.

'Вольная

Я, Раип «Паук», полновластный хозяин добровольной рабыни орчанки Бриши «Чернобурки» подтверждаю, что Бриша «Чернобурка» полностью выплатила свой долг в размере 2000 (двух тысяч) золотых монет и теперь является свободной жительницей Проклятых пустошей.

Смена статуса произойдёт после активации Бришей магической печати'.

Прочитав текст, девушка мигом приложила палец к печати, загоревшейся голубым цветом и через мгновение сменившей его на пурпурный и тут же погасшей. Суть подтвердила исполнение договора.

Скрывая довольную улыбку, орчанка развернула интерфейс и с удовлетворением прочитала свой новый статус:

«Бриша 'Чернобурка».

Уровень: 18.