Раса: орк. Фракция: —.

Статус: Свободная жительница…'

— Благодарю, мой господин, — девушка снова склонилась в низком поклоне, зная, как это нравится Пауку. — Могу я оставить это себе?

— Увы, Бриша, документ должен остаться в моём архиве. Ты же знаешь заведённый порядок. Да и зачем он тебе? Система подтвердила изменение твоего статуса, и теперь любой желающий может сам убедиться в этом, прочитав его.

Выпрямившись, девушка положила пергамент на стол.

— Мой господин, вы позволите мне остаться с вами? — девушка осмелилась поднять взгляд на хозяина кабинета и заискивающе заглянула ему в глаза. — Что ждёт меня в Проклятой пустоши? Грязь и драка за кусочек мяса, а тут… Тут я чувствую себя принцессой из сказок, которые рассказывала мне на ночь бабушка…

Паук сделал вид, что задумался над просьбой орчанки, еле сдерживая довольную усмешку:

— Хорошо, Бриша. Я подготовлю договор, по которому тебе уже будет отходить не пять, а десять… нет, пятнадцать процентов, от потраченных на тебя денег клиентов. Но это уже завтра днём, хорошо? Кстати, как там остальные девушки?

— Ждут ваших распоряжений.

— Они хоть трезвые или, как всегда?

— Выпили немного вина. По одному бокалу, не больше, мой господин.

— Хорошо. Бриша, я хотел тебя попросить, сходить и обрадовать их. Когда Добрак со своими парнями заберёт тела, вы можете остаться в термах и отпраздновать. И да, попробуй уговорить девушек остаться. За каждую, кто из этих четверых захочет продлить договор, заплачу по два золотых.

— Будет исполнено, мой господин. Я уговорю девчонок остаться, — быстро бросив взгляд на мужчину, в котором явно виделся алчный огонёк, орчанка вновь поклонилась, незаметно дёрнув полы халатика, так что он почти распахнулся.

«Какая тёлка!» — от сожаления Паук несильно хлопнул по столешнице, когда за девушкой закрылась дверь. — «Тысячу семьсот три золотых мне за почти два года принесла. И принесёт ещё больше, и даже то, что не измеряется золотом — могущество и власть!»

Сдерживая нетерпение, Паук обернулся и несколько раз дёрнул за один из весящих шнурков. Паук ничего не услышал, но знал, что в небольшом тренировочном зале, где его начальник охраны сейчас занимался с бойцами…

«Занимался, — хозяин кабинета криво усмехнулся. — Занимался — это мягко сказано, в очередной раз избивал своих парней, обзывая это увлекательное занятие тренировками. Но пусть называет как хочет. А на деле выходит, что любой боец из ватаги Добрака в драке на голову выше среднестатистического бродяги из этого посёлка, даже если тот на десяток уровней выше. Неоднократно на поселковых турнирах, регулярно проводимых в сезон дождей, доказано было».

Дёрнув за шнурок, Паук достал из-под стола початую бутылку и налил себе в фужер из резного стекла, достойный украшать стол какого-нибудь барона, красного вина. А потом из пузырька, оставленного орчанкой, добавил в него одну капельку прозрачной жидкости. И, развалившись в удобном кресле, вновь погрузился в свои мысли, ожидая, когда зазвонит серебряный колокольчик.

Аккуратно закрыв за собой дверь в кабинет ненавистного Паука, Бриша осмотрелась: коридор был ожидаемо пуст. Здесь, на четвёртом этаже, который хозяин заведения полностью забрал под свои нужды, всегда было малолюдно, и никто из посторонних сюда не заходил, разве что прислуга или тот же Добрак. Об этом заботился здоровенный, будто в его жилах текла кровь огров, охранник. Или его напарник, не уступающий сменщику в ширине плеч, но ростом достающий разве что до груди, и то, если на цыпочки встанет.

Спускаясь по лестнице, Бриша постаралась как можно быстрее и незаметнее прошмыгнуть мимо сидящего на огромном табурете великана, проводившего девушку, казалось бы, сонным, но цепким взглядом, от которого у той ледяные мурашки по спине пробежали. Этого урода с маленькими бесцветными, глубоко посаженными глазками боялись все девушки борделя. Стоило им рассердить Паука, как он отдавал несчастную на потеху этому великану, преданному своему хозяину, как дворовая собачонка. И больше девушку не видели, живой. Брише, в первую же неделю, как она попала в логово Паука, показали тело одной строптивой девчонки, не пожелавшей обслуживать посетителей борделя. И Бриша поняла: чтобы остаться живой, ей лучше терпеть лапанье самых грязных эльфов, хуманов и гномов, дожидаясь удобного момента. И вот он настал.

Выйдя в коридор третьего этажа, орчанка с самым независимым видом пошла направо, а не налево, где была её комната, а также лестница, спускающаяся прямиком в термы, куда ей велел идти Паук. Бриша отлично понимала, что ждёт её и других девушек, участвовавших в спаивании эльфов. Эта ватага грязерождённых заваливалась в бордель каждые три-четыре месяца, занимала термы на два-три дня, а то и на всю седмицу, выдвигая условие, чтобы никто, кроме пятерых выбранных девиц, к ним не приближался, подкрепляя свои требования значительным количеством золота.

И вот Паук решил схватить пташек, регулярно приносящих ему золотые яйца. И не просто пташек, а грозных бойцов, каждый из которых был способен в одиночку перерезать весь бордель, включая Добрака и Угрома, того самого великана. Уж в этом-то орчанка, выросшая в племени, где прежде всего ценилось воинское умение, немного понимала. И то, что искать этих придут другие. И спрашивать начнут с Паука. А тот, конечно же, скажет, что гости ушли, как обычно, никого не предупредив. Высокомерные эльфы всегда так делали, когда подходил к концу оплаченный срок аренды термов, собирались и уходили. А девушки где? Так закончился их контракт, вот, пожалуйста, договора, подтверждающие его слова. Девицы выплатили все долги и разъехались по своим деревням навестить родственников, пообещав через месяц вернуться. Это обязательно и стражники на воротах, давно кормящиеся с руки Паука, подтвердят. Хозяин Логова умел быть щедрым, особенно когда ему это выгодно.

Дойдя до конца коридора, Бриша свернула на лестничную площадку. Воровато оглянувшись, не идёт ли кто в её сторону, она встала на цыпочки и дотянулась до верхнего наличника двери. Её тонкие пальцы почти сразу нащупали искомый предмет — ключ. Этот тайничок она сделала несколько месяцев назад, когда случайно нашла потерянный девушкой-уборщицей ключ. Той в результате попало от управляющего, по какой-то причине не пожелавшего сообщать об инциденте хозяину Логова. В результате замок не поменяли, заказав кузнецу дубликат ключа. Зажав его в кулаке, девушка ещё раз осмотрелась: никого. Теперь быстро по лестнице наверх, дорога каждая секунда. Её хватятся и начнут искать не раньше чем через пять-десять минут. Она должна успеть!

Пробегая мимо закрытой двери на четвёртый этаж, орчанка невольно затаила дыхание: вдруг та откроется, и на лестничную площадку выскочит Паук. Так просто, особенно сейчас, в нескольких метрах или минутах от свободы, Бриша, конечно, не сдастся. Но что она может против, пусть и кажущегося толстым и неуклюжим мужика, способного одним ударом уронить грозного Добрака. Кто бы сказал — она ни поверила бы. Но как не верить собственным глазам?

Поэтому орчанка постаралась, как можно быстрее и бесшумнее, проскочить опасный участок. И лишь перед дверью на чердак она перевела дух, чтобы унять начавшие дрожать руки. В замочную скважину попала со второй попытки. Ключ провернулся неожиданно легко, и дужка замка разомкнулась. Девушка осторожно потянула дверь на себя, та открылась без единого скрипа. Бриша зло усмехнулась: буйная нелюбовь Паука к какому-либо скрипу, из-за которой попадало всем: от управляющего до последней горничной или девицы в борделе, сейчас играло ей на руку.

Закрыв за собой дверь, не дав глазам привыкнуть к царившему на чердаке полумраку, лишь немного разбавленному тусклым светом, идущим из двух маленьких слуховых окон на торцах здания, орчанка легко побежала по доскам, положенным на брусья перекрытия. Первая печная труба, вторая — девушка бежала мимо, третья. Вот она и на месте. Сойдя с доски, девушка зашла за трубу, отсчитала три средних шага и, присев на корточки, принялась руками разгребать торф, наваленный толстым слоем для утепления.