До посёлка мы добрались только к вечеру. На воротах с Григом и расстались, а сами поехали к трактиру, который нам посоветовал некромант.

— Если спать желаете, не слыша храпа и пердежа соседей за стенкой, остановитесь в Паучьем логове. Пауком хозяина трактира кличут. Пусть у него и подороже, но зато и поуютнее и кормят вкуснее. И на его подворье ваш фургон точно не обнесут. Гарантировано.

Захватив с собой личные вещи, оставив из оружия только топоры и ножи, без которых бродяге в обществе появляться — всё равно что голым заявиться, мы вошли в зал трактира. Агееч с Иваном пошли к стойке снять комнату и заказать туда ужин, в зале мы решили лишний раз не светиться. А мы с Миклушем остались у лестницы, ведущей на второй этаж. И тут в моём мозге буквально завопило давно молчавшее умение «Чувство стаи»: «Свой! Рядом свой, родной!»

Стараясь выглядеть равнодушным, я быстро осмотрел зал, оказавшийся почти пустым. Всего за несколькими столиками по одному-вдвоём сидели несколько бродяг и мирно ужинали. И лишь в глубине зала расположилась большая компания то ли удачливых бродяг, то ли богатых наёмников, такая добротная на них была амуниция. Они что-то довольно бурно обсуждали, слышался громкий смех. Я невольно задержал на их компании взгляд и замер, забыв, как дышать. Среди них, прямо напротив меня, сидела Лира. Моя Лира!

Стараясь выглядеть равнодушным, я быстро осмотрел зал, оказавшийся почти пустым. Всего за несколькими столиками по одному-вдвоём сидели несколько бродяг и мирно ужинали. И лишь в глубине расположилась большая компания то ли удачливых бродяг, то ли богатых наёмников, такая добротная на них была амуниция. Они что-то довольно бурно обсуждали, слышался громкий смех. Я невольно задержал на их компании взгляд и замер, забыв, как дышать. Среди них, прямо напротив меня, сидела Лира. Моя Лира!

Не знаю, какая сила заставила остаться на месте и даже чуть повернуть лицо в сторону мужиков, только что неспешно подошедших к стойке трактира. Но далось мне это с трудом. Меня буквально раздирало от нахлынувших противоречивых чувств. Одни буквально срывали меня с места, заставляя, если не броситься к Лире, моей Лире, то подойти и заглянуть ей прямо в глаза, в надежде увидеть там ответ… Другие, повиснув трёхпудовыми гирями на плечах и ногах, орали свои доводы: «Стой! И даже виду не показывай, что узнал! Ты уже не один! Ты уже не просто одиночка, на тебе ответственность за людей, доверившихся тебе! Кроме того, а вдруг подойдя к Лире, ты её подставишь? Чем? А вдруг она не желает быть узнанной? Может быть, этим она защищает не только себя?»

Сколько в этих мыслях было логики и правды, я не знал. Что ещё больше напрягало. Скосив глаза, я начал наблюдать за весело болтающей охотницей. Вот она начала поворачивать голову, желая что-то ответить здоровому мужику с огненной шевелюрой справа, очень подходящему под одно из описаний, данных мне Иваном. Вот увидела меня… Задержав взгляд всего на секунду, перевела его на здоровяка и что-то негромко ему сказала. И тут же раздался очередной взрыв смеха, причём рыжий ржал так, что принялся невольные слёзы утирать.

А меня словно ушатом ледяной воды окатили. Лира сидела не так уж далеко от того места, где я стоял. И я хорошо видел её глаза, когда она на меня посмотрела. В них не было никакой реакции, не было узнавания. Либо она классная актриса, и мастерски владеет своими реакциями, либо… действительно не узнала. Но как такое возможно? На мою голову хоть нахлобучена широкополая шляпа, но лицо оно совсем не скрывает. Шляпа, кстати, та же, что была на мне во время нашего перехода через Немёртвый лес. Да как может женщина, проспавшая несколько ночей с мужчиной спиной к спине под одной шкурой, а то и вовсе его обнимая, чтобы согреться, не узнать всего через два месяца? Да даже двух месяцев ещё не прошло!

Вот Лира снова поворачивает голову. Снова на миг задерживает на мне свой взгляд. Но снова никакой реакции. Она что обеспамятела? Судя по её реакции, вполне возможно. И что делать? А что тут сделаешь? Глядя на её непринуждённо улыбающееся лицо, она вполне себе довольна жизнью. Подойти и прямо сказать: «Привет, Лира! Это я, Чэч. Ты мне двадцать золотых должна, помнишь?» А если её приятели и есть те крысы, которым нас Шрам сдал? Хотя… По времени не бьётся. Но… Есть же телепорты, быстрые дороги и теневые тропы… Мне с ними не справиться. И мужикам тоже, а они обязательно к драке подключатся. И тут я сделал то, что никогда до этого в отношении Лиры не делал. Посмотрел её статус:

«Лира 'Тень».

Уровень: 36.

Раса: человек. Фракция: Подданная барона Брокко.

Статус: Охотница команды Стяга'.

«Тень» значит, прозвища охотницы я раньше не знал. А вот имя совпадает. Три уровня подняла — молодец. То, что она человек — это и так понятно было, ни на эльфику, ни на орчанку, а уж тем более на гоблиншу, девушка точно не походила. А вот то, что Лира до сих пор подданная того барончика, который увидев знак на стене после её похищения, в столицу империи сбежал, удивляет. Очень удивляет. Как и то, что она всё ещё входит в команду какого-то Стяга. Почему какого-то? Если вспомнить… Верес! Иван говорил, что в Ясенках была ватага бродяг Вереса… Нихрена не понимаю! «Инфа», — я мысленно щёлкнул на рыжего, запрашивая его статус:

«Рудый».

???…

Понятно только то, что интеллект рыжего гораздо выше моего. Или он умением, скрывающим инфу, владеет. Или кто-то из их компании. Или искажающим. Тогда, возможно, что инфа Лиры полная лажа?

Погоди, Чэч. Иван ещё говорил, что в той команде женщина в возрасте была. И тут вторая есть, платиновая блондинка. Только возрастом как бы не моложе Лиры. На автомате я запросил и её статус. И совсем не удивился полученному результату:

'??????

??????…'

— Чэч, что с тобой? — шёпотом поинтересовался, незаметно для меня подошедший, Агееч. — На тебе лица нет, словно у девицы призрака увидевшей.

Повернувшись так, чтобы никто из шумной копании не смог прочитать по губам то, что скажу, прошептал:

— Почти. Лира вон за тем столом сидит. Меня увидела, но не узнала. Или сделала вид. Непонятно в общем.

Агееч лишь мельком глянул и тут же подтвердил, почесав свой нос:

— Она это, парень, глаза меня ещё не подводят. Пошли-ка в комнату, чую неладно тут что-то.

А что мне оставалось делать? Пошли. Правда, я почему-то чувствовал себя трусом, а проснувшийся внутренний зверь так и вообще пришёл в неистовство, требуя немедленно подойти к охотнице, и увести. Куда? Да куда угодно! В комнату! В пустошь!

Когда мы оказались в комнате, я позволил себе выплеснуть чувства. Нет, я не орал обезумевшим от похоти маралом, не нёс всякую чушь, а лишь носился по комнате, словно тигр в тесной клетке переездного зоопарка. Прервался, лишь когда постучали в дверь. Так как из всех на ногах был только я, пришлось открывать.

К нам вереницей одна за другой зашли три девицы—служанки с полностью заставленными подносами на руках. Фигуристые такие, ладные, в белых чепчиках и форменных платьях с глубоким почти всё открывающим декольте, подол которых только-только скрывал самое сокровенное. На ногах у них были лёгкие босоножки с длинными ремешками, красиво охватывающими голень до колена. Одна была блондинка, вторая рыженькая с лицом, полностью усыпанном мелкими конопушками, а третья… Третья была орчанка, чуть покрупнее своих подружек, чуть более фигуристее, с бледно-оливковым цветом кожи, чёрные, смоляные волосы заплетены в толстую косу. На мой вкус её только одно портило, маленькие клычки, торчащие изо рта. Ну, на любителя экзотики, такая.

Пока орчанка быстро и ловко сервировала стол, блондинка и рыженькая то и дело кокетливо стреляли глазками то на меня, то на Ивана.

— Приятного аппетита, господа, — чуть грассируя, пожелала орчанка. — Как поужинаете, дёрните за вот этот шнурок, мы услышим и заберём посуду. Если ещё чего пожелаете, даже если это что-то особенное — звоните. Мы всегда будем рады вам помочь.