— Если бы не особый указ барона, — продолжал просвещать меня Бёдмод, — что старостами в деревне должны быть волколаки, — этот мужичок вполне мог бы занять это место. Но даже сейчас у него шансы есть. Согласно тому же указу, если волколак, назначенный на пост, добровольно передаст свои полномочия другому разумному, тот вправе стать старостой в деревне, при условии, что прожил в ней не меньше десяти лет. И вот у Сара сейчас такой шанс появился. И его позиции усилятся, если он из выхода на болота живым да с победой вернётся. Так что, в нашем успехе он кровно заинтересован, когда ему ещё такой шанс представиться…

Я огляделся, любуясь открывающимися видами. И всё равно этот лес настоящий, с одуряющим ароматом ягод, прелой листвы и грибов. Этот аромат я чувствовал особенно остро, что называется, во всех красках, и способствовало этому моё обострившееся за последние сутки, обоняние. Я, единственный из бродяг, кто, вместо четырёх душевников на ап первичных статов, взял два пассивных умения усиливающих нюх и слух. Зачем? До сих пор даже себе внятного ответа дать не могу, что поступил правильно, поменяв два душевника с умениями на четыре простых из своей доли. Но теперь вот, — наслаждаюсь.

Безумно захотелось, никуда не торопясь, побродить среди деревьев, выискивая крепкие боровики и подберёзовики, а если повезёт, то и рыжики и пусть они, раз уж я мечтаю, будут не червивые.

Кстати, в своём восхищении лесом я был не одинок. Стоило мне немного сконцентрироваться на своих ощущениях, как почувствовал эмоции всех бродяг ватаги. Джок и Гнак, например, сидящие сейчас у тылового борта и, по идее, следящие за тем, чтобы плетущихся за фургоном на привязи трёх то ли баранов, то ли козлов не утащили охочие до поживы местные хищники. Так вот, молодёжь сейчас тоже крутит лицами в восхищении. И не только они. Миклуш, находящийся, как обычно, в своём гнезде на крыше фургона, словно настоящий птенец совы, нею на триста шестьдесят градусов поворачивал с открытым от удивления ртом. Хорошо ещё, что амулет, отгоняющий комаров и мошкару, исправно работал, а то бы сходство с тем же птенцом было полное.

Также я чувствовал точное местоположение старшего стража Вестара, — сейчас Бёдмод шёл сразу за парой Агееч — Сар, мрачно и настороженно поглядывая по сторонам, и то и дело сжимая рукоять деревянного меча.

Что же касается проводника, его мой новый внутренний радар никак не определял, не слышал бы его голос, подумал бы, что и вовсе нет. Что добавляло странности претенденту на пост старосты ещё больше.

Как только мы углубились в лес на пару километров, перед моими глазами появилось лицо ушастой соседки. Невольно ожидая предупреждения об очередной поджидающей нас проблеме, я с удивлением увидел на её лице быстро сменяющие друг друга недоумение, удивление, а потом всё нарастающий восторг. Появившись во второй раз, она замахала руками, разыгрывая пантомиму, пытаясь мне что-то сказать. Мне потребовалось пара минут, чтобы понять, что ушастая соседка от меня хочет. Сообразил, — кастануть единение с лесом.

Ну а, почему нет? По словам Сара, все нападения тварей случались в старом лесу, начинающимся за Буковым оврагом, до которого нам ещё по его же словам часа три шкондыбать.

— Я отойду, — обернувшись, негромко предупредил Агееча, — а вы идите. Догоню.

— Куда это он? — громким театральным шёпотом поинтересовался у старика проводник.

— Лес слушать.

— Лес слуша-ать? — в голосе Сара было столько искреннего изумления. — Но как? Он же не друид?

— Как-как? Каком книзу, конечно, как по другому-то? Жопой кверху срать неудобно, — изгваздаешься.

— А-а-а… — протянул мужичок, видимо, сообразив, что над ним прикалываются, и обиженно засопел. Ну, может быть, хоть немного помолчит.

Я же тем временем зашёл за ствол толстого дерева, росшего неподалёку от обочины. Глянулся мне он своей толщиной, — за ним вполне можно было присесть на корточки так, чтобы тебя не было видно с дороги. Оосмотрелся, вглядываясь в густо росший подрост, вроде никто из местных животин не спешит со мной познакомиться поближе. Хотя осторожничал я скорее по привычке, этот лес — не Проклятая пустошь, где даже байбак при случае готов вонзить в тебя свои лопатообразные резцы.

Приложив руку к удивительно тёплой коре, я активировал заклинание. Мгновение и я почувствовал каждую травинку, каждый листочек и гусеницу, с аппетитом грызущей его. Почувствовал и мелкую пищуху, что притаилась в гнезде, устроенном в развилке веток над моей головой. Сейчас она замерла, накрыв тщедушным тельцем пять крохотных рябых яйца. А неподалёку с ветки на ветку скакал переполошённый моим присутствием самец. За раскидистым кустом на метр над землёй возвышался муравейник. И я почувствовал каждого мураша, а ещё сам муравейник как единый организм.

На миг я стал большим, очень большим. Таким, как лес! Не весь, конечно, а всего лишь небольшая его часть. А потом мой мозг не выдержал объёма хлынувшей в него инфы и на секунду отключился, прерывая действие умения.

Морщась от раскалывающей голову боли, я поднялся на ноги. Пусть единение с лесом длилось не дольше пары секунд, я успел понять главное: лес спокоен и ведёт привычную для себя жизнь. Следовательно, появление тварей пока можно не ожидать. Если они есть, то где-то далеко. Иначе и этот участок бы о них знал. Это я даже не из фэнтезийных книг или пантомим ушастой дриады знаю, а из школьного курса ботаники.

Несмотря на постоянную головную боль от применения этого заклинания, я понимал, что оно, что называется, «читовое». Возможность узнать почти в любой момент, что вокруг тебя твориться… Да за такое заклинание любой бродяга, если не душу, то левую руку готов отдать. Ну-у, так меня Агееч уверял. А то, что голова болит, так лес — инфы слишком много. Но, надеюсь, со временем моя башка адаптируется или я интеллект подтяну.

Быстро догнав фургон, я занял своё место в авангарде нашего маленького каравана. На молчаливый вопрос Агееча, просто кивнул успокаивая. Но тут же отвлёкся на интерфейс: пустой на одну пятую бар маны заполнялся быстрее, чем, когда я сидел внутри фургона в специально сделанной тени. Ну, сейчас я тоже шёл в тени, отбрасываемой кроной деревьев. Но она была не такой густой. Но факт оставался фактом. Может это единение с лесом или активность дриады так действует? Пока у меня нет ответа. С Агеечем же советоваться не стал, слишком много посторонних ушей.

Соседка же, за два часа пути появлялась ещё трижды, каждый раз буквально требуя, что я снова и снова кастанул заклинание. Не отказывать же. И кастовал, стараясь не думать, что расплатой будет с каждым разом усиливающаяся головная боль. Вот и сейчас, когда до границы Предлеска осталось меньше получаса, дриада появилась вновь и разыграла пантомиму, настойчиво требуя, чтобы я отошёл на обочину и получил очередной заряд боли.

— Это чего он такого поел с утра, что так бегает? — услышал я шёпот Сара.

Ответом ему был лишь хмык Агееча. Пусть думает что угодно. Хотя, как мне кажется, проводник решил поддержать игру, предложенную старым бугром, надеясь выяснить подробности. Пусть надеется…

Спрятавшись за очередным деревом, я пробормотал слово, активирующее заклинание. Мгновение, и я вновь стал большим, я вновь стал лесом. Странное и одновременно восхитительное ощущение. Теперь я не стремился почувствовать каждую травинку или зверюшку, находящуюся в радиусе тридцати шагов от меня. Я просто хотел узнать общую атмосферу леса, сознательно отгораживаясь от потока информации, способного за долю секунды выбросить меня из этого состояния.

Голос. Именно голос. Тихий, мелодичный, в котором слышались нотки журчащего ручейка и шелеста листьев над головой. Слов не разобрать, но интенции добрые, зовущие, просящие о помощи. Только я это понял, как действие заклинания прервалось, и вспышка боли в очередной раз швырнула меня на землю.

«Ты слышал? Ты слышал?» — молчаливо спрашивала ушастая соседка, вновь разыгравшая пантомиму, нисколько не заботясь, что демонстрирует мне свою очаровательную наготу. Я невольно залюбовался её стройным телом, небольшой крепкой грудью, с крупными розовыми задорно торчащими сосками, осиной талией и длинными ногами. Недолго любовался. Новый приступ головной боли заставил меня скривиться.