В груди всколыхнулось чёрное, поднялось, как кофе в турке, переполняя тело горячей злобой. Кем и чем бы ни были демоны, им лучше оказаться полезными.

Птахи выдали нам провиант на неделю, а лучший, из уцелевших, следопыт передал карту туннелей с отметками опасных мест. Над последней долго мучился Верп, переводя закорючки и проклиная куриный почерк.

Второй ярус напоминает сеть кровеносных сосудов: толстые артерии, мельчайшие вены и капилляры переплетаются в хаотическом узоре. Чёрные метки обозначают переходы на третий ярус, и птах настоятельно предостерегает приближаться к ним.

— Почему?

— Смерть!

— Кто там?

— Смерть! Просто умираешь, и плоть ядовитая становится.

Россыпь красных точек отмечает логовища «плохого» мяса.

— Свежеватели. — Заключил Верп, когда мы отошли на полкилометра от Гнезда.

Я иду быстро, почти бегу, будто стремясь уйти от чужой войны и с головой нырнуть в собственную. ИИ смоделировал карту в себе и, отталкиваясь от ориентиров, просчитал масштаб. Теперь проецирует под ноги гомографический пунктир. Кажется, ему нравится исполнять естественную роль навигатора. По крайней мере, пунктир со временем преображается в стрелку и бегущую копию меня, но мультяшную.

Чернильный дым остался далеко позади, окончательно всосавшийся в щели потолка. Туннель расширяется в огромный зал, где вместо колонн-небоскрёбов вздымаются космические корабли. Я остановился, поражённый видом исполинов, некогда перевозивших целые экологические системы, а ныне подпирающие потолок.

Сначала показалось, что их расставила неведомая воля, но приглядевшись различил хаотичность, сколы и надломы. Они падали сюда, как просыпанные зубочистки. В дырах поселилась новая жизнь, злобно зыркающая на нас из укрытия. Причудливые растения покрывают тёплые участки корпуса. Видимо, внутри ещё работает некоторая машинерия. В нескольких кораблях горит слабый свет.

Воздух в зале отдаёт жжёным миндалём, дышать тяжело, и симбионт ощутимо дёргается, очищая кровь поступающую в мозг и отсеивая отходы.

— Слушай, Верп, — устав от молчания, спросил я. — А почему птахи назвали свежевателей «плохим» мясом?

— Ну… у них есть одна особенность. Занятная даже.

— Не тяни.

— Если кто-то из ассимилированного вида съест плоть свежевателей. То сдохнет и мутирует в биомассу, по запаху которой придут сами Свежеватели.

— Хм… это как вообще?

— Точно не знаю, но, кажется, некоторая манипуляция с белками.

— Прионы. — Заключил я, едва подавив ругань. — Ты не мог раньше об этом сказать? Я же собирался сожрать парочку!

— Ну, шанс, что гнездо ассимилировало человека мал, тем более, оно не успело передать информацию по всей цепочке нервных окончаний. Что за прионы, кстати?

— На Земле есть такая болезнь, вроде как. Прионы, это аномальные белки, которые при попадании в организм заменяют здоровые.

— Хм… очень похоже. Ну, раз вы с ними так давно знакомы, наверняка есть иммунитет.

— От этого нет иммунитета, ни лекарства лучше, чем пуля в голову.

— Знаешь, мне всё больше кажется, что ваш материнский мир. Это скорее планета-смерти, чем колыбель жизни. — Пробормотал Верп. — Какая экосистема вообще могла породить таких чудовищ?

— Прионы? — Спросил Ноль, поравнявшись со мной для удобства беседы.

— Людей! — Яростно мигая выпалил Верп. — Серьёзно! Ты хоть представляешь, как мало видов имеют совместимость в плане еды? Самые счастливчики могут питаться местными грибами, а все остальные просто корм для них. Вы же спокойно жрёте их и всё, что бегает!

— Ну, пока что я не видел тех, кто не мог бы питаться другими расами. — Заметил я, притормаживая и в прицел осматривая возможные укрытия.

— Потому что остальные сдохли. — Буркнул Верп. — А вы тут как дома. Это я ещё молчу про лёгкость расправы над другими видами.

— Ну, у нас хорошее оружие. — Сказал Ноль, на бегу потрясая пулемётом.

— О, да. Вот только у «горилл» и «сколопендр» оно было в разы лучше. И где эти они? В ваших животах!

— Горилл мы не ели.

— Потому что торопились!

— Ну… не без этого.

Перекрестье прицела скользит по «колоннам» и кучам мусора, подмечая перепады температур. Увы, не сообщая, это тепло остывающего реактора или врага, целящегося в нас. Так что, в случае неизвестности предполагай худшее. Я опустил винтовку и жестами направил Нуля левее, приказав следить за горячими точками.

Враг может быть хладнокровным, но сильно сомневаюсь, что такие долго проживут без внешнего источника тепла. Сколопендры, хоть напоминают жуков, но строением и вкусом ближе к птицам, как и птахи.

Лестно, что Верп расписывает нас, как Высших Хищников, но таковым себя не ощущаю. Да и другие не в курсе и видят в нас скорее потенциальный ужин или бесплатные вещи.

— Допустим, — начал Верп, задумчиво мигая зелёным и синим, — мы найдём этих демонов. Что дальше?

— Ну, вежливо попросим вернуть нас во Вселенную. — Ответил я.

— Они ведь откажутся, если ещё сами не улетели.

— А если откажутся, попросим невежливо. В конце концов у нас море энтузиазма и ИИ способный разобраться в чужой технике.

— Так себе план. — После длительного молчания заметил Верп. — Прямо совсем так себе.

— Это лучшее развитие событий. — Успокоил я. — Если будем стремиться к нему, наверняка добьёмся результатов попроще.

— Странная логика.

— Понимаешь, всегда нужно тянуться к яблокам на самой верхушке, тогда все, что ниже соберёшь без труда.

Второй ярус давит на сознание, пробуждает зачатки клаустрофобии и совсем немного агорафобии. Мы двигаемся короткими рывками по несколько километров. Останавливаемся на отдых и дать Верпу время сориентироваться. Сложно отслеживать время, биоритмы начинают сбоить. Ноль держится молодцом, а вот меня поражает сонливость. В очередной раз на бегу запнулся и сделал широкий шаг, почти сев на шпагат. Замер, с резко ускорившимся сердцем. Опустился взгляд и озадаченно выругался.

На мятом металле проглядываются огрызки рельс. Вещи простой и обыденной, но не на обшивке космических кораблей, из которой состоит всё вокруг. Куски рельс грубо срезаны, деформированы, но заметны.

— Это что ещё? — Пробормотал я, опускаясь на колено и касаясь находки, посмотрел дальше и приметил более целый участок полотна, уходящий дальше.

— Очевидно, рельсы. — Сказал Верп, висящий на поясе Нуля.

Напарник оглядывает туннель через прицел пулемёта, хотя с шлемом это не обязательно. Любую опасность должен заметить за километр. С другой стороны, второй ярус может полниться тварями, которых наши системы не распознают.

— Думаешь, по ним наши демоны увозили детали?

— Ну, вероятнее всего. Не на руках же тащили.

— А потом решили разобрать, но не до конца?

— Возможно, разбирали уже другие. — Сказал Верп, задумчиво моргая жёлтым. — Но теперь есть след.

Я картинно оглядел туннель, тянущийся без ответвлений добрую сотню километров. След — это, конечно, приятно, но не особо нужно. Однако само наличие рельс наводит на определённые догадки. Как минимум у демонов есть средства производства. Голыми руками рельсы, шпалы и даже вагонетку или платформу, не сделать. Впрочем, они ведь детали космолётов не просто так собирали.

Вдоль хребта скользнула ледяная змейка. Одно дело схлестнуться с дикарями или вояками без снабжения, и совершенно другое, с полноценным обществом.