После насыщенного дня и буйной ночи я спал настолько крепко, что даже похрапывания Катэрии не могли меня разбудить. И проснулся я лишь от того, что меня кто-то настойчиво будил, тряся за плечо. Сквозь тьму пробивался тихий и настойчивый голос…

— Господин, господин, просыпайтесь, господин…

Он появлялся и тонул во тьме сна, однако привычки сделали своё дело. Почти сразу я ухватился за него, и меня выдернуло в реальность.

Я резко сел. Вокруг была всё та же комната, погружённая в тишину, первые утренние лучи только-только пробивались через окна, наполняя комнату золотистым светом. А рядом уже стояла служанка с напуганным лицом, глядя на меня. Понятное дело, что будить просто так меня бы никто не стал, причём Катэрия до сих пор спала, мирно посапывая рядом.

— Что стряслось? — я проморгался и свесил ноги с края кровати, пытаясь найти тапочки. Ни меня, ни служанку моя нагота не смутила.

— Господин, плохие вести, — негромко и торопливо заговорила она. — Идёмте со мной. Быстрее.

Без лишних слов я спрыгнул с кровати и накинул на себя брюки и какую-то рубашку на тело, после чего быстрым шагом направился к двери.

— Грант, что-то стряслось?.. — сонно зевнула Катэрия, приподнявшись с подушки.

— Не знаю, спи, — не обернувшись, ответил я и вышел из комнаты.

Служанка, быстро семеня ногами, повела меня в сторону гостиной. Прямо на ходу застёгивая рубашку и брюки, я перебирал в голове всё, что могло случиться. Конечно, я скоро и сам узнаю, но тем не менее определённые подозрения у меня уже были. И они практически сразу подтвердились, когда я вошёл в комнату.

Здесь, помимо меня, была уже Марианетта, глава личной гвардии Герадий и семеро человек из домов и семей, что к нам присоединились. Все взгляды были прикованы к телевизору, на котором крутили новости. Даже не прислушиваясь к происходящему, мне было достаточно одной строки внизу для понимания происходящего.

«В Антерганте проходят локальные бои. Объявлено чрезвычайное положение. Проводится контрдиверсионная операция».

На кадрах телевизора показывали массовые демонстрации людей, которые громили и жгли всё, что попадалось на их пути. Тут же сменяется картинка, и на кадрах уже были перестрелки одних военных с другими. Над небом виднелись корабли, которые зависли или летели в неизвестном направлении. Кое-где над городом уже поднимались клубы дыма.

Диктор без передышки передавал последние новости, и, если верить его словам, к этому всему подключилась армия, в которой и произошёл раскол. Перешедшие на сторону предателей войска выдвинулась к государственному дворцу, чтобы произвести арест Авриалинтия Максидоса в связи с обвинениями об измене. И как раз между ними и лояльными государю солдатами, его, а так же его верных домов личными гвардиями происходили бои уже на улицах города.

Достаточно было минуты, чтобы понять, какой хаос творится в столице.

— Началось… — негромко пробормотал я.

— И именно сейчас… —ко мне обернулась Марианетта — Нам надо готовиться. Если это разгорится ещё сильнее…

— Это разгорится ещё сильнее. Без «если». И подготовка нам уже здесь не поможет, — я огляделся. — Где Вальцелав?

— Он был у себя в комнате.

— Марианетта, поднимай гвардию, пусть все будут в полной боевой готовности. Поднимите Грога и Зигфрида, пусть ждут меня. Где комната Вальцелава?

— Я провожу, — вызвалась служанка.

Больше не сказав ни слова, я вышел из комнаты и в сопровождении служанки направился прямиком к наследнику. В этот момент послышалось несколько отрывистых гудков на улице, которые сигнализировали тревогу для нашей личной гвардии.

Проблема была в силе. До сих пор непонятно, как много перешло на сторону предателя солдат, но у меня подозрения, что Ристингаузер не стал бы начинать это всё, не имей за спиной войск, способных продавить личную гвардию государя и дружественных ему домов, которые те поставят на его пути. И именно поэтому он начал — знает, что остановить его вряд ли смогут все они вместе взятые. Значит, сил у него достаточно.

Вторая, менее очевидная проблема — куда бить. Срежь верхушку заговорщиков, и переворот посыплется, однако надо точно знать, где они находятся, чтобы это сделать.

В таких ситуациях самый очевидный вариант — защита столицы, так как именно там находится правительство. В таких переворотах самым важным и ответственным моментом становится именно первый день, когда заговорщики имеют силу, а государство ещё не активизировало все свои возможности. И кто одержит верх в этот день, тот, скорее всего, и победит, а остальные, будь то лояльные или нейтральные, подчинятся победителю. Защитить государя, отбить нападение, и их наступление захлебнётся.

Но это возвращает нас к первой проблеме.

У нас попросту не было средств, чтобы это сделать. Втроём мы бы, возможно, справились с ними при поддержке дружественных войск, однако там достаточно много одарённых, и Ристингаузер наверняка предусмотрел тот вариант, что мы можем вмешаться. Он знает, его люди готовы, и здесь нашими силами ничего не решить. Их нужно куда больше, чтобы перевесить ситуацию.

Служанка привела меня к комнате, где находился Вальцелав, вежливо посторонившись и рукой указав мне на дверь, и я без стука зашёл внутрь. Тот уже был на ногах, надевая рубашку.

— Я уже знаю, — произнёс он.

— Отлично. Нам нужен план действий.

— План действий? — взглянул он на меня. — План действий такой. Переждать бурю, пока мой отец не утихомирит смутьянов, и после этого наблюдать, как расправятся с Ристингаузером. Что такое?

Он заметил на моём лице кривую улыбку.

— Ты до сих пор веришь, что вы выстоите?

— Мы выстоим. Как было в прошлый раз. И в позапрошлый.

— Но сейчас иной случай. Видимо, ни ты, ни твой отец не понимаете, с чем столкнулись. Ристингаузер не обычный заговорщик. Он не тот, кто слишком переоценил свои силы, решив, что сможет сместить твоего отца. Он начал действовать, потому что знает, что у него это получится.

— Это мы ещё посмотрим, — он вышел из комнаты. — К нам сейчас прилетит дополнительная охрана. Они будут защищать нас, если что-то случится.

— Это не поможет.

— Посмотрим.

Они до сих пор не осознали всю проблему. Не могут представить себе противника, способного обрушить их власть им же на головы. Это проблема многих людей, излишняя самоуверенность.

Мы вернулись к Марианетте, где нас уже ждали Грог и Зигфрид. Гостей видно не было.

— Где остальные? — спросил я.

— В свете последних событий они возвращаются к себе в поместья, — ответила Марианетта.

— Вызывайте все подконтрольные семьи. Пусть перекидывают сюда гвардию. Как это у вас называется…

— Всеобщий сбор.

— Да, объявляйте всеобщий сбор. Боюсь, нам придётся защищать это поместье.

Я подошёл к столу и кивнул слугам, которые тут же расчистили его. Не знаю, зачем она нам, привычка, наверное.

— Вы в курсе? — сразу спросил я Грога и Зигфрида.

Они кивнули.

— Отлично, Вальцелав, ты нужен сейчас. Нам нужна информация, которая поможет оценить обстановку.

— Сейчас всё под контролем, — подошёл он.

— Точно так же, как и вчера? — спросил Зигфрид.

— Сейчас ситуация изменилась, я не отрицаю, но…

— И она изменится ещё раз, — перебил его Грог.

Да, это главная проблема любого правительства или высоких военачальников — не осознавать проблем или пытаться игнорировать их, считая, что всё под контролем. Иногда это страх, иногда безалаберность, но очень часто встречается именно самоуверенность. Вера в собственные силы, вера, что враг, как и в прошлые разы, так же обломает колья о крепкие стены, не придумав ничего нового. Однако…

— В прошлый раз к перевороту привлекались солдаты? — спросил я, взглянув на Вальцелава.

— Нет, — всё же был вынужден признать он.

— Вот и ответ. Какой сейчас расклад, ты знаешь?

— А вы можете чем-то помочь? — скептически спросил он.

Понятно его сомнение. Не самый сильный дом на краю государства, у которого гвардия даже меньше, чем у семей крупных домов. Что он может? Я бы тоже засомневался.