— И мне тоже тогда нужно! — встрепенулась Мара. — Я тоже хочу новое! А то тогда уже я на фоне всех буду выглядеть, как деревенщина.

— Вы будто на официальную встречу едете, а не на семейный ужин, — вздохнула Алианетта. — Думаю, на следующий. Надо собраться, переодеться, а там и Кален приедет из университета с Ликой. Уже все вместе соберёмся посидеть.

— А деда там будет? — спросила Мара.

— Нет, не будет.

И казалось, что обе вздохнули с облегчением. Вечно недовольный, ворчливый и постоянно стремящийся сделать какое-нибудь едкое замечание, он им не сильно нравился. Да и Алианетта была не сказать, что в восторге от него, пусть и не говорила это прямо.

Они вышли к особняку, большому дому, который не оставил и следа на себе о произошедшем в прошлом. Ухоженный, казалось, стоящий здесь уже сотню лет, он возвышался над лесом, будучи домом для Мары и Доры, что воспринимали его уже как само собой разумеющееся. И только Алианетта помнила его таким, какой он был в дни, когда семья Барбинери боролась за своё существование.

Сейчас от этого не осталось и следа. Аккуратные сады, идеально подстриженный газон, фонтаны — умиротворение и спокойствие. А ведь когда-то в прошлом две мелочи умудрились облазить его сверху до низу, найдя где-то старую ржавую гранату, осколок прошлых дней и чуть не доведя Алианетту до инфаркта, когда играли с ней в горячую картошку. Она тогда так кричала от ужаса, что сбежалась вся личная гвардия, в буквальном смысле собой закрыв детей от страшной игрушки.

Сейчас это воспринималось с улыбкой, но в тот момент ей было совсем не весело.

Они сели в челнок и уже очень скоро летели над лесами, которые за последнее время стали значительно спокойнее. А ведь где-то там тоже сохранились следы произошедшего, где-то там, заросшие травой и утонувшие в земле…

— Ма, а как там дядь Зигфрид, будет-нет? — спросила Мара.

— Да, скорее всего, — кивнула она.

— Со своей женой?

— Ну а куда он без неё? — пожала Алианетта плечами. — Они как бы семья, куда он, туда и она.

— До сих пор считаю, что его жена страшная, — шёпотом поделилась с Дорой Мара. — Её явно радиацией обдало.

— О вкусах не спорят, — пожала та плечами.

— Да ладно, ты её уши видела? А вытянутое лицо? Как в такую можно было вообще влюбиться. Она же страхолюдина.

— Да кто бы говорил… — пробормотала Дора.

— Я говорю. А ещё что интереснее, где он её вообще нашёл?

— Нашёл то, что ты ещё понять не можешь, Мара, — встряла в их перешёптывания Алианетта, показав своим видом, что всё слышала. — Хочу заметить, что это она тебя лечила, когда тебе температуру никто не мог сбить и не знал, что с тобой. Плакала, что умирать не хочешь, весь дом подняла на уши, искали тебе целителя. А теперь та, кто тебя спасла, оказывается недостаточно красива для нашего ужина?

— Я не так говорила, просто сказала, что она странно выглядит… — густо покраснела Мара.

Вообще, это чудо, что Зигфрид сможет приехать. Это сейчас он здесь, потому что в международном департаменте охотников, который был создан странами после кризиса в государстве Тринианском сейчас был полный хаос. А так его иногда вообще было нигде не найти. Просто пропадает на несколько месяцев, и ни слуху ни духу.

Да, она работала в этом департаменте вместе с Зигфридом и Грогом, занимала хорошую в отделе секретной службы департамента, который следил за этим. Слишком много опасности их деятельность несла, и все наглядно увидели, к чему может привести сектами и сектантами.

Да, сектантов. Всё всплыло наружу благодаря Зигфриду и Грогу. Это скрывали от общественности, но те, кому нужно было знать знали. И выискивали подонков, что пытались заниматься подобными вещами.

Но сейчас ей приходилось разбирать проблемы после того, как бывшие наёмники, а теперь группа реагирования устроила резню сапёрными лопатками, обнаружив одну из сект. Они иногда становятся совсем неуправляемыми. То, что осталось от сектантов, пришлось собирать буквально пылесосом.

И почему они всех убивают сапёрными лопатками? Просили же использовать оружие…

Как бы то ни было, это всё работа, и к ней она успеет вернуться.

— А дядя Грог с тётей Нэвией будут на ужине? — спросила Дора.

— Не знаю, доча, не знаю. У них там роды на носу. Успеют, не успеют, посмотрим уже по факту.

— Я бы не смогла родить четверых… — пробормотала Мара.

— Это ты сейчас так говоришь, — усмехнулась Алианетта.

— Да блин, четверых! Мам! Четверо! Как там тёть Нэвия вообще смогла всё это выдержать со своими размерами⁈

— Вырастешь, узнаешь, если полюбишь кого-нибудь, — философски ответила та.

— Да ни в жизни!

— Не зарекайся. Твоя мать тоже мне одно время это говорила, а потом родила вас за раз, — улыбнулась Алианетта.

— Тогда почему ты не рожала? — задала она логичный вопрос.

— А мне вас, двух дурынд хватило, — взъерошила она им волосы.

— Я не дурында, — буркнула Дора.

Хотя может она и родит, ведь как говорила сама, никогда не зарекайся. Но пока…

— Идите сюда, — обняла она их так крепко, как обняла бы их родная мать.

— Мы не маленькие, — начала сразу вырываться Мара, когда Дора была абсолютно невозмутима.

— Маленькие. И для меня вы всегда будете детьми, которых я очень люблю, — улыбнулась Алианетта. — Хочу, чтобы вы это знали. И какой бы результат вы не показали, я всё равно буду вами гордиться. Но всё равно постарайтесь, хорошо?

— Ты же сказала, что это неважно! —­ возмутилась Мара.

Она рассмеялась в ответ и ещё крепче их обняла, заставив тех совсем смутиться. Ведь им уже по восемнадцать, а сейчас с ними ведут себя как с маленькими детьми!

Алианетта не могла слышать, как над ними посмеивается незаметная другим тень, что всегда преследовала девушек. Преследовала, но отнюдь не пугала, а даже наоборот, радовала и помогала по мере возможностей справиться с собственными силами. А они никогда никому об этом не рассказывали, храня тайну, как просил об этом невидимый дух-хранитель. Это был их общий секрет, их тайна, которая оберегала их от дряни и грязи, что могла им навредить.

Но Алианетте об этом знать было не обязательно, да и не нужно на самом деле. Она была рада тому, что есть и обнимала их так, как обняли бы их родители, будь они сейчас рядом. Больно от того, что их родители не увидят, как их дети повзрослеют и как сами станут родителями, но… они были бы очень счастливы, зная, что у их детей всё хорошо.

И станет ещё лучше, потому что рядом с ними всегда будут любящие их люди и те, кто встанет на защиту перед лицом любой угрозы.

Их ждало замечательное будущее…

Война не знала конца.

Империя была окружена врагами и каждый день превращался в борьбу за выживание. Демоны, еретики, предатели, нечестивые пришельцы и неизведанные твари из краёв галактики — все они только и ждали момента, чтобы оторвать кусок от Империи и уничтожить его, устроив кровавую бойню.

Вечное противостояние продолжалось, захватывая планеты и целые сектора. Простые люди жались от ужаса друг к другу, глядя в небо, где ярким огненным пятном расцветали столкновения космических кораблей и защитных станций, что дождём осыпались на землю. Огромные неприступные крепости рушились под беспощадным огнём и нескончаемым натиском врагов. Лазерные винтовки без устали стреляли, перегреваясь и ломаясь от выстрелов, которым не было числа. Рвались снаряды, вспахивая землю, взлетали на воздух танки, и артиллерия захлёбывалась, выжигая десятки квадратных километров, сдерживая врагов Империи. И в водовороте сражений солдаты гибли сотнями тысяч, своей кровью оплачивая ещё один день Империи, чтобы она могла существовать.

Но даже в этом беспросветном водовороте насилия и смертей появлялась надежда.

Даже когда небо закрывало несметными кораблями врага, подобно тучам, и воздух пропитывался едким дымом, что разъедал лёгкие. Когда имперские полки разбиты, заканчиваются патроны и клинет от выстрелов винтовки. Когда на солдатах горит одежда, а ноги подкашиваются от усталости в грязных окопах, осыпаемых грязью от взрывов, куда врываются враги человеческие и перед лицом неизбежного поражения завязывается рукопашная, кровавая и беспощадная не на жизнь, а на смерть.