— А поднять её на ноги и тут же сыграть свадьбу сможешь? Ты словно принципиально у неё перед её лицом проведёшь.

— Так или иначе придётся её играть. Но делать это, когда Али в коме, совсем свинство. Будто поскорее-поскорее, пока она ничего не может сделать. Мне кажется, что правильнее провести её, когда моя сестра будет знать о ней и сможет присутствовать, а не выяснит это уже постфактум.

Катэрия вздохнула, скрестив руки на груди, после чего прошлась по коридору и села на одну из обитых тканью лавок. Кажется, это первый раз, когда этой мебелью в коридоре воспользовались.

— Я знаю, как это выглядит, — вздохнула она. — Как будто назло сестре.

— Да, именно так.

— И тем не менее, тут как ни посмотри, будет выглядеть, будто я сделала это назло. Проведу, пока Али в коме — за спиной. Проведу, когда она очнётся — принципиально перед лицом. Тихо распишемся — втихушку. И что делать? Не выходить замуж мне? — взглянула Катэрия на меня.

— Не знаю.

— И я не знаю… Но как бы Али ни отреагировала на это, для меня важно в первую очередь, чтобы она была жива и здорова, а не лежала под капельницами и аппаратами поддержания жизни. Пусть ненавидит меня здоровой.

Нет, я понимаю, о чём она. Проведёшь, пока Алианетта в больнице — это как пир на костях. Она в коме, а её сестра веселится, да и выглядеть это действительно будет так, словно Катэрия хотела избавиться от проблемы в её лице и сделала всё, чтобы та не смогла присутствовать. А провести после поправки Алианетты — будто специально у неё перед носом, показательно, что вот, я женюсь на том, кто тебя нравился, будто в издёвку.

— Так или иначе, сначала надо будет обратиться к государю, чтобы он прислал лекаря, — ответил я после недолгого молчания.

— Да, надо… — вдохнула Катэрия, после чего взглянула на меня. — Надо будет пригласить ещё отца.

— А здесь я против.

— Да, но мой отец.

— Он ублюдок.

— И мой отец, — напомнила Катэрия. — Мы не можем его не пригласить.

— Может ещё Ристингаузеров сразу пригласим? — предложил я.

— Ну это будет совсем перебор, — улыбнулась Катэрия. — Но вот отец…

— А ты сама хочешь его приглашать?

— Нет. Но положено. И надеюсь, что он принципиально откажется посещать её, если честно. Видеть его мне как-то после всего произошедшего совсем не хочется.

— Тогда может собьём его, пока он будет к нам лететь? — предложил я.

— Давай он будет жить и мучиться, — предложила Катэрия.

— Я могу сделать, чтобы он жил и мучался.

— Охотно верю, но предлагаю всё же мой вариант, хорошо? Кстати, тебе какой цвет нравится, белый или светло-розовый?

— Белый, — сразу ответил я.

— Отлично, — кивнула она. — Я буду иметь это в виду.

Так что подготовка к свадьбе продолжилась, а я в свою очередь послал официальный запрос государю на предоставление мне целителя. По идее, он может обрабатываться очень долго, однако я надеялся, что мне, как победителю в турнире, сделают исключение. И пока я оформлял его в правильной форме, ко мне подошёл Зигфрид, протянув газету.

— Видел?

— Что? — я взял её в руки, пробежавшись по титульной странице. Куча новостей, от результата турнира и открытия новой больницы до каких-то беспорядков и волнений на фоне ухудшающейся экономики.

— Здесь, — его палец указал на одну из новостей.

Я внимательно пробежался взглядом по статье. Если верить написанному, то несколько дней назад, а если точнее, в тот день, когда мы покидали столицу, от сердечного приступа скончался министр обороны и военного дела. Это, если я не ошибаюсь, один из главнейших людей государства Тринианского, которого можно было назвать главнокомандующим сразу после государя.

— Министр? — уточнил я.

— Да. Не находишь странным?

Я ещё раз пробежался взглядом по новости.

— Здесь, как ни взгляни, любое такое событие будет казаться странным, — ответил я.

— Но не это, — ответил Зигфрид. — Посмотри все новости. Какие-то непонятные волнения, проблемы, скандалы, а сейчас ещё и смерть того, кто отвечает за армию. Что-то надвигается.

Он прав, стабильностью здесь и не пахло. Государство начинало раскачиваться, как перед штормом, и почему-то первой мыслью было то, что без Ристингаузеров здесь не обошлось. А ведь именно его мы и не смогли достать тогда.

— Можно порадоваться лишь тому, что мы уничтожили секту, и на одну проблему стало меньше, — произнёс Зигфрид.

— А ты не думал, что это всё могло быть спланировано? — пробормотал я.

— Что?

— Говорю, а если это всё было спланированно заранее? — повторил я.

— Вырезать всю секту? Зачем?

— Я не знаю.

— Стрелять самим себе в ногу такой себе план. Это была верхушка, те, кто мог бы поддержать их, случись что, политическая сила. Без них сил у него будет явно меньше, — заметил Зигфрид.

— Да, но… тем не менее, если это было изначально спланировано? — припомнил я слова Тени.

— Ради чего?

— Не знаю, — покачал я головой.

Знай я ответ на этот вопрос, то тогда бы это не было тайной и не вызывало у меня некоторые вопросы.

Демоны оставляют тебе два выбора: тот, что ты предпочтёшь, и тот, на который ты бы никогда не пошёл. Так сказал Тень. А если здесь и был тот самый выбор? Мы бы точно уничтожили секту, точно бы попытались остановить демонов и не стали бы этого игнорировать? Хотя бред получается, смысл нас вообще в это втягивать тогда?

На этот вопрос мог бы ответить разве сам Император или основатели Властители.

Хотя была и другая новость, которая меня, если честно, порадовала. Заголовок гласил, что один из глав семьи, подконтрольной дому Марко, был схвачен в связи с обвинениями в педофилии. Если верить статье, то сейчас в самом доме проводятся проверки службой безопасности государя, а она сама отстранена от контракта с государственным дворцом.

Плюс ещё одна победа в нашу копилку над ублюдками.

Тем временем подготовка к свадьбе шла полным ходом. Служанок меньше не становилось, они бегали по поместью с утра до ночи, всё мыли, всё стирали и гладили. Чистили даже комнаты, в которых никто никогда не бывал, а некоторые я и вовсе впервые видел. Так главный бальный зал вычистили до блеска, что свет отражался до боли в глазах, и расставили множество стульев вдоль стен. Или подготовили комнаты, которые Марианетта называла комнатами для дам и мужчин.

Катэрия при этом бегала вместе с Марианеттой по всему поместью, направляя слуг, а иногда и вовсе уезжали в город на целый день, оставляя меня одного. И да, охрана тоже готовилась. Так к нам пришло несколько ящиков с парадной формой для каждого челна личной гвардии, взгляд на которую заставил меня поморщиться.

Слишком… вызывающе, что ли. Нет, я не был наставником, который в принципе не переваривал никакую одежду, кроме военной, однако обычный солдатский костюм мне казался более приемлемым, чем вот это.

Как бы то ни было, близился день нашей свадьбы, дату которой Катэрия пока не стремилась назначать. Она чуть ли не каждый вечер спрашивала у меня, ответили ли на мой запрос или нет. И по её лицу было сложно понять, она больше радуется предстоящей свадьбе или расстраивается от моих отрицательных ответов насчёт целителя.

Ситуация действительно была не самая приятная. С одной стороны она, с другой — сестра. И ориентироваться на сестру она не может, так как это её жизнь, и в то же время без неё Катэрия будто не могла двигаться дальше. Она до сих пор продолжала навещать сестру, будто надеясь, что та придёт в себя.

Но тем не менее я, видимо, был теперь действительно на особом счету, так как в один из таких дней, когда Катэрия и Марианетта уехали в город, мне пришло официальное письмо, которое привезли мне аж на челноке.

— Прошу вас, господин, — протянул мне конверт и лист мужчина. — И я вынужден попросить вас поставить вашу роспись о том, что вы получили письмо.

Я бросил взгляд на челнок, на борту которого красовалась эмблема.

— Министерство внутренней связи? — спросил я, подписывая документ.