Молот даже не сразу сообразил, что только что лишился конечности, как я взмахом руки выжигаю всех, кто стоит по левую сторону в то время, как справа остальных насаживают кристаллические шипы, как жуков. Уроки Марианетты по тактике применения своих сил не прошли даром.

Единственный, кто успел сорваться с места, бросается в сторону выхода к лестнице, но там его уже поджидает неприятный сюрприз. Парня попросту нашинковывает на куски техникой, которая только и ждала своей добычи.

Комната опустела меньше, чем за три секунды. Единственный, кто остался — Молот, который держится за обрубок и орёт во всё горло, только сейчас осознав, что лишился руки. Когда я оборачиваюсь к нему, он вскидывает руку, но его голова от небольшого шарика демонической энергии взрывается раньше, чем он успевает даже собрать на ладони энергию. Его ладонь так и осталась лежать на папке, забрызгав её кровью.

Смахнув её с папки, я забираю компромат и поднимаюсь по лестнице, где встречаю сразу четырёх бойцов с автоматами, которые спускались вниз. Они открываю огонь, но щит ловит все пули, едва заметно рябя, словно водная гладь. А под ними срабатывает техника, которая выпускает в них пламя хаоса, сжигая в то же мгновение, после чего от ублюдков остаются лишь обугленные ещё горящие трупы.

Наверху меня уже ждут остальные, семь человек. Первых троих срезаю прямо на кухне, куда выводит лестница. Выставляю ладонь вперёд, и из неё вылетает энергия, подобно лазерному лучу, который, пройдясь поперёк, начисто срезает троих в районе живота. Когда я перешагиваю их тела, двое ещё живы, стонут, пытаясь запихнуть собственные кишки обратно.

Ещё троих я застаю в зале, встречая град пуль. Никакого опыта против псирайдеров. Они продолжают стоять на месте, стреляя в меня от бедра, будто только и дожидаясь того момента, когда им на голову пойдёт раскалённый дождь, который не просто обжигает, а прожигает дыры насквозь, проходя прямо через голову до груди.

Третий что-то понимает, начинает отступать, но отступать уже некуда. Несколько вспышек, ярких, как мигание фонарика, и из стен коридора, через который он отступал, выскакивают клинки, которые делают один-единственный взмах, которого достаточно, чтобы разрезать его на четыре куска: голова, верхняя часть туловища, нижняя часть туловища и ноги.

Где-то на улице заводится автомобиль, и я даже не пытаюсь найти выхода. Выбиваю окно пси-атакой и выскакиваю на него, наблюдая за тем, как автомобиль пытается выехать.

А сейчас будет самое сложное.

Я внимательно концентрируюсь на нём. Смотрю прямо на этого человека, представляю его, пытаюсь почувствовать, как он сидит, врезаясь в ворота, чтобы выбить их, выезжает на проезжую часть, заворачивает за забор и…

Стёкла мгновенно окрашиваются красным.

Глупо использовать новую способность сейчас, однако именно в эти моменты ты способен сделать то, на что раньше был неспособен. Когда давят обстоятельства, когда у тебя нет права ошибиться, и на кону стоит очень многое, ты выкладываешься по максимуму.

Да и на ком я бы испытывал это? На Марианетте?

Суть была проста. Концентрируешься и заставляешь человека буквально закипать изнутри, после чего он взрывается, как паровой котёл под избыточным давлением. Хорошая способность, но нужна долгая подготовка и прицеливание, на что нет обычно времени во время боя. Но эффект был потрясающим.

Машина прокатилась немного вперёд и съехала в сливную канаву вдоль дороги.

Мне же была пора отсюда выбираться.

Я огляделся и подошёл к микроавтобусу, на котором меня привезли. Открыл дверь, заглянул внутрь и нашёл ключи зажигания уже вставленными. После этого вернулся обратно и взмахом огня распространил пламя хаоса по залу, теперь уже не туша его. Оно тут же схватилось за мебель, обои, языки пламени поползли по стенам, быстро охватывая помещение.

Бросив взгляд на дом, который вот-вот сожрёт пламя, я сел в машину и выехал через уже выбитые дороги, после чего взял курс на город. Прямо по пути я набрал телефон Вахты, так как мне теперь вновь требовалась его помощь.

Не знаю, на что Молот рассчитывал и на что надеялся. Быть может хотел попробовать меня шантажировать тем, что знает мои тёмные дела, или хотел больше денег, однако путь он выбрал неправильный, а незаменимых людей попросту нет. И когда я покидал участок с частными домами, за моей спиной уже поднимался столб дыма, словно сигнальный огонь на всю округу.

— Во имя всех моих предков, Грант… — поморщилась Катэрия, когда увидела мою папку в первый раз. — Только не говори мне…

— Переговоры зашли в тупик, — кратко ответил я и взглянул на Зигфрида. — Больше здесь у нас нет союзников, поэтому действуем по старой схеме.

— Нужно будет подкрепление?

— Думаю, что да. Но без огласки, — сразу предупредил я.

Но теперь мы сидели в гостиной при приглушённом свете, и я вытаскивал то, что нам продали за двадцать миллионов. В зале играла классическая музыка, но не потому что нас потянуло на искусство, а лишь для того, чтобы заглушить наши собственные голоса, если в номере есть прослушка.

Они не обманули, в папке действительно находились доказательства того, что Бопковски любил тех, кто помладше. Очень помладше. И когда одну из фотографий взяла Марианетта…

— Мамочка… Грант, они же… совсем… — она едва слышно выдохнула так, будто ей сейчас станет плохо, прикрыв рот рукой. Выглядела Марианетта не менее ошарашено, чем Катэрия, которая повторила за ней.

Я плохо различаю детей по возрасту, но здесь они вряд ли доросли хотя бы до половой зрелости. Судя по всему, фотографии были сделаны скрытой камерой, однако чёткость позволяла запросто распознать лицо мужчины, который в этом участвовал.

— Это он? — одними губами спросил я, взглянув на Марианетту.

— Я не знаю, — так же беззвучно ответила она. — Я его ни разу не видела. Грант, мы должны отдать эти снимки в полицию.

— Нет, — покачал я головой. — Он нам нужен.

— Это же дети, Грант… — поражённо одними губами произнесла она.

— И он заплатит за это сполна. А от полиции можно и откупиться, — ответил я. — Особенно, когда у них есть связи.

— Но если мы покажем это секретной службе или самому государю…

— То потеряем единственный шанс выйти на тех ублюдков, кто за этим стоит, — ответил я. — Я запрещаю вам говорить об этом кому-либо, это ясно?

Я внимательно посмотрел на Катэрию и Марианетту, которые медленно поочерёдно кивнули.

На них снимки произвели впечатление, я вижу это по их лицам. Однако на меня они подействовали не так шокирующе. В Империи подобное было не редкость. Где-то были такие традиции, где-то были города-ульи, где всем наплевать, что там происходит. Я мог что угодно отрицать, но с одним мог согласиться точно — Империя гнила, и то, что здесь было полным шоком, там было просто плохо. А ведь это место тоже станет частью Империи…

Я собрал все снимки обратно в папку, после чего нашёл место, куда даже специально заглянуть никто бы не смог в этом номере, и положил конверт туда. Теперь надо было найти этого Бопковски. В этом мне поможет Вахта, у которого остались связи в этом городе, а дальше будет дело техники. Если Марианетту это так шокировало, то, значит, компромат действительно сильный, и я знал, какое предложение сделать ублюдку, от которого он отказаться не сможет.

— Всё хорошо, Катэрия? — положил я ей руку на плечо, когда вернулся.

— Да, Грант, хорошо.

— Расплата будет, поверь, — попытался я её взбодрить. — Всё будет.

— Знаю, иначе с тобой быть не может, — улыбнулась она, посмотрев на меня. — Просто… я в шоке. Они ведь дети, совсем… лет восемь, не больше.

— Мир вообще несправедлив и жесток.

— Как ты можешь быть таким циником?

— Видела бы ты то же самое, что и я, стала бы такой же, — заверил я её. — Возможно, это даже к лучшему, что ты не такая же, как я.

— Почему? — негромко спросила Катэрия.

— Среди нас двоих хотя бы у кого-то хватит человечности нажать на тормоз.