— Может быть. Жаль, что у меня самой нет ни капли волшебного дара, чтобы это проверить.

К моему удивлению, Коган произнес:

— Не может быть.

— В моей семье уже несколько поколений нет ни капли магии.

Я повернулась к Когану и встретилась с его напряженным взглядом. Такое ощущение, что ему сказали, что завтра луна упадет с неба. Все благородные семьи гордились древней магией, что течет в их жилах. Она отличалась от той, которую надо было изучать много лет.

Сильная, спонтанная, естественная.

Она превосходила отточенную науку в академии, что страдала от ограничений. Но, как любое чудо природы, имела привычку истощаться. К сожалению, мою семью постигла именно эта участь. Это не было тайной.

Коган постучал пальцами по столу:

— А тебя проверяли на наличие дара?

— Конечно! В Рагнале разве не проверяют каждого аристократа на магию?

Филлип по-деловому заметил:

— Да, но… Может быть стоит еще раз? Иногда бывает, что дар дремлет много лет. Стоит попробовать.

Коган кивнул и сказал:

— Я думаю, что это хорошая идея. Гвиннет, что ты думаешь?

Я думала о том, что это все крайне подозрительно. Нет, конечно, многие благородные семьи хотят брак между волшебно-одаренными детьми, чтобы подпитать источник древней магии, но об этом всегда узнается заранее. Коган добился расторжения моей помолвки, он должен был понимать, на какой девушке он женится. Я выдохнула и сказала:

— Я думаю, что в этом нет необходимости. А также я думаю, что тебе надо срочно придумать что-то, чтобы загладить вину передо мной.

— Загладить вину?

— Да. Например, заметить, как я прекрасно выгляжу. Конечно, я понимаю «Ваше Величество» видело много красавиц, но был обещан теплый прием.

Коган нахмурился. Я заметила, как сильно он сжал зубы, но буквально через несколько секунд он широко улыбнулся:

— Ты прекрасно выглядишь.

— Спасибо. Я польщена.

— Судя по твоему лицу, я не прощен.

— Пусть я не принцесса, но у меня тоже есть гордость.

Левый уголок его губ чуть пополз вверх. У него была очень обаятельная улыбка, но я не позволила этому отвлечь меня от моей обиды. Коган игриво сказал:

— Я знаю, что мы не поели, но… если ты не большой любитель холодных закусок, я могу пригласить тебя на ранний танец. Мне хотелось этот сюрприз оставить к концу ужина, но ложка хороша к обеду. Мир?

— Почему бы и нет? Мне интересно, что за сюрприз.

Он встал со стула, официозно поклонился и подал мне руку. Я приняла это приглашению, и мы вместе прошествовали к центру зала. Менестрели моментально поменяли мелодию, а свет люстр стал более приглушенным. Несомненно, это было отрепетировано.

Коган положил руку мне за талию, а второй сжал мою собственную. Вновь я осознала, каким сильным и статным он был.

Первый шаг, затем второй.

Следовать его движениям было легко. Если Коган такой же хороший король, как и танцор, то северные земли обязаны процветать. Легко можно было забыть о том, что вокруг нас люди. В приятной полутьме, под медленную музыку, мир попросту исчез. Внезапно сверкающие снежинки стали осыпаться вокруг нас.

В детском восторге я повернула голову, чтобы получше разглядеть это чудо и увидела у входа в обеденный зал белую лису. Она смотрела прямо мне в душу.

Ближайшее к нам зеркало разлетелось на осколки.

Зеркало разлетелось… Я в ужасе смотрела, не в силах оторвать взгляд. Надо было бежать, но я оцепенела. Всюду были слышны крики. Паника. Я услышала треск стекла, и снова раздался ошеломляющий звук взрыва.

Мне было ужасно страшно. Что происходит?

Коган резким движением прижал меня к себе, обхватил, телом защищая от осколков. Но мое лицо так и было прижато к сильной груди. Где-то вдали я слышала крики Филиппа, что необходимо стабилизировать магический поток. Коган властно приказал вывести людей из зала, но меня не отпускал. Его руки держали так крепко, что мне казалось, сожми он ещё чуточку сильнее, и кости треснут. Именно в этот момент мне стало спокойно.

Будто этот хаос так далеко.

Я прижалась к нему. Это было ни с чем не сравнимое чувство безопасности, которого мне так не хватало.

Раздался жуткий скрежет над нами. Коган тихо сказал:

— Гвиннет, не двигайся. Все будет хорошо. Ты только не двигайся.

— Что… что это за звук?

— Люстра.

Первой моей реакцией было посмотреть наверх, но рука Когана не дала мне этого сделать. Он просто стоял неподвижно и держал меня в таком же состоянии. Я слышала, как бьется его сердце, каким он был напряженным. Непонятно, почему Коган продолжал стоять на месте, а не бросился прочь. Мне он не казался испуганным.

Грохот.

Я почувствовала ком в горле и, хотя я, итак, ничего не видела, закрыла глаза. Он меня защитит.

Люстра упала. Чудесным образом мы с Коганом оказались ровно между двумя железными соединениями. Спину била дрожь от осознания, что полшага назад — и меня бы уже не было. Коган отпустил меня.

Я подняла голову и увидела его улыбку. Ту самую. Его волосы были в осколках, как и одежда.

Он со смешком сказал:

— Хорошо, что мы решили потанцевать до подачи горячего, иначе весь труд поваров насмарку.

Мы стояли посереди разрушенного зала, а он мне про еду.

Я рассмеялась.

После того, как Коган удостоверился, что чудом никто не пострадал (разлетелось только ближайшее к нам зеркало), он приказал подать горячее в малый зал. При попытках Филипа убедить короля о необходимости подождать с ужином, было произнесено: «Народ голоден». Что-то мне подсказывало, что «народ», это он сам. Коган протянул мне руку, и я охнула:

— Коган, твоя рука!

Прямо над кистью торчал осколок стекла. Король проследил за моим взглядом и удивленно уставился, словно это было невозможно.

Коган

Она смотрела на мою рану с ужасом. Мне стоило её успокоить, сказать, что это пустяк, но я был заворожен этим осколком.

Это невозможно.

Не было никакой боли. Скорее всего, это — сон. Я перенервничал из-за всех этих событий и попросту заснул. Вот-вот меня разбудят. Это объяснит взрыв зеркал и падение люстры. Просто страхи о том, что может пойти не так в столь важный вечер.

Однозначно это сон.

Я взялся за осколок и вытащил его. Вот теперь боль пронзила мою руку. Гвиннет моментально бросилась ко мне с волнением:

— Что ты делаешь? Тебя что, не учили, что так делать нельзя⁈ Надо подождать врача!

— Со мной все в порядке.

— Нет! С тобой не все в порядке!

После всех событий, от ее высокой прически не осталось ничего. Сбившиеся рыжие кудри подчеркивали ее необыкновенные зелёные глаза и красивые губы. Она, не раздумывая, оторвала от своего платья декоративную ткань с плеч:

— Зачем это?

— Я хочу остановить кровь.

— Во-первых, я не истекаю кровью. Во-вторых, рядом столько всего, что можно ко мне прижать, не надо было отрывать ничего от платья.

Гвиннет недовольно сжала губы. Возможно, она в панике не догадалась об этом. Если честно, это было мило. Девушка уверенно сказала:

— Ты купишь мне новое платье, потому что я это испортила, спасая твою жизнь.

— Моя жизнь не в опасности.

— Я СПАСАЮ твою жизнь.

— О да. Я не смею отвергать сей дар.

Она прижала ткань к моей руке, и меня пронзила жуткая боль. Разумеется, я не подал виду. Все-таки это не сон, но сегодня случилось невозможное. Никто из моих людей не спешил ко мне, потому что знали, что ничего не может причинить мне вред. Никому и в голову не пришло, что это уже не так.

Гвиннет сделала мне смехотворный бинт, но я сдерживал улыбку. Девушка явно старалась, хотя никогда прежде этого не делала. У меня сложилось впечатление, словно она усердно пыталась повторить что-то, что она увидела в книжке. Гвиннет была чудом. Я не верил, что в ней нет семейного дара. Кровавый осколок — тому доказательство.

Надо же — радуюсь своей собственной смертности.