— Ты видела, Леотта, каким я стал? — подбегает ко мне Лесандр. — Огонь, чешуя, я такой огромный! Это было в тысячу раз круче, чем я представлял!

— Как ощущаешь себя, когда превращаешься в дракона? — улыбаюсь я и треплю внука по голове. Он так взволнован, что даже не замечает этого жеста, который обычно его раздражает.

— Как будто я спал тысячу лет, потянулся, да так сильно, что выросли крылья! Правда, я так и не смог полетать. И дышать огнем…

— Хватит нам огня на сегодня, — замечает Риввард. Он остановился неподалеку и ждет, когда я всех поприветствую.

Алан подходит и коротко кивает мне. Мы не обмениваемся даже словом, и мне кажется, что это говорит о наших чувствах красноречивее всего, но Риввард этого будто бы не замечает.

Мой муж… Нилл успел рассказать, что он сошел с ума, узнав, что нас похитили. Он ударил Лиссу, и что еще хуже, он выместил гнев на городских жителей, разрушил их дома, убил того бедолагу в пытках… От последней новости мне вообще стало дурно, и сейчас я стараюсь выбросить ее из головы.

— Леотта, идем, — не просит, а приказывает Риввард. И я следую за ним.

В спальню. Куда же еще. Мой муж, как и Алан, оставшийся позади, одет в простую, почти крестьянскую одежду. Видимо, забрали ее по дороге, чтобы не ехать после превращения голыми.

Дверь в спальню Рива. Захожу следом. В прошлый раз получилось избежать худшего, может, получится и сегодня?

Он без лишних слов раздевается, снимает рубашку и бросает на стул. Поворачивается ко мне.

— Видишь? — сурово спрашивает он.

Вижу что? Его крепкое, мускулистое тело? Еще как. Только оно не вызывает во мне ни капли желания. Или о чем он?

Понимаю, что если бы Риввард говорил об интиме, то его намеки были бы куда проще, и приглядываюсь. Ровная кожа.

— Твои шрамы исчезли, — доходит наконец до меня.

— Да. Заметил сегодня после превращения в человека. — Рив осматривает руки, словно впервые их видит.

— Значит, ты излечился?

— Не думаю. Не знаю… Шрамы пропали, даже те, которым больше десяти лет. Но я не чувствую себя лучше, наоборот…

— Ты всю ночь летал вверх и вниз, гоняя потоки воздуха. Неудивительно, что ты устал.

— Я способен отличить усталость от болезни, ясно?! — рявкает он и тут же смягчается, делает шаг навстречу мне. Его ладонь ложится мне на щеку. Максимально нежное движение, на которое только может быть способен бравый вояка-дракон. — Извини, Леотта. Возможно, здесь как и с рекой, нужно всего лишь подождать. Дождь пошел — благая весть для всего графства. Моя земля излечивается, как и мое тело. Всё благодаря тебе.

Он шагает ближе, и теперь я начинаю паниковать. Не хочу, не хочу! Но в глазах Ривварда не страсть, которую мне удалось перебороть в прошлый раз разговорами, а просто нежность.

— И Лесандр обрел свою истинную форму, защищая тебя. Ты, моя дорогая жена, переворачиваешь жизнь каждого дракона рядом с собой. Меня это пугает. Скажи, — он мягко приподнимает мой подбородок пальцем.

Я смотрю в его глаза, которые впервые оказываются очень-очень близко. Кажется, они изменили цвет. Раньше были темными, а сейчас — пронзительно-голубые, почти синие. Это странно смотрится с его брутальным телом и черной бородой. Да, признаться, без шрамов его тело стало выглядеть даже более подтянутыми, чем раньше, хотя он и тогда не был неженкой. Но сейчас Риввард будто расцвел, обрел дополнительную силу.

— Скажи, Леотта, мы ведь по-прежнему верны своим клятвам, которые давали на свадьбе? Вместе до конца — до самой смерти?

От его слов мороз по коже. На что он намекает?

— Собрался меня убить? — нелепо отшучиваюсь.

— Нет, — отвечает, не отрывая взгляда. И поправляется: — Тебя — нет.

— А кого?

— Ответь.

По-хорошему, надо бы согласиться. Кивнуть, агакнуть, поцеловать его для пущего убеждения. Сделать все, чтобы Риввард поверил: я с ним в огонь и воду, с ним, а главное — с Лесандром, который точно так же привязан к этой земле, как и сам Рив. Так, кажется, действует драконья магия? Где родился, там и пригодился. По крайней мере в книгах мне не встречалось упоминаний, чтобы в последние лет двести-триста драконы основывали свои графства или завоевывали новые земли. Они привязаны к месту, где рождены. Если Лес остается здесь, то и я должна остаться с ним, а значит, должна убедить Ривварда, что я целиком, всем сердцем за него.

Это если слушаться разума. И я бы с радостью послушалась, но когда я пытаюсь кивнуть, тело отказывается, а в груди начинает неприятно ныть. Я вспоминаю Алана, рядом с которым должна быть по-настоящему. Не с Риввардом, не здесь. И как бы я ни пыталась соврать сейчас, тело отказывается идти против сердца.

— Так это правда, — выдыхает Рив и отпускает меня, отступает. — Вы с Алом?..

Он все знает! Ну еще бы. Догадался, когда Алан вернулся по моему зову.

— Я не… это не мое желание, — оправдываюсь.

— Когда это случилось? Я бы заметил, если бы это произошло при первой вашей встрече. Я был настороже, знал, что если ты не моя истинная, то можешь быть чьей-то еще!

— Не думаю, что тогда, — опускаю я голову. — Скорее, в этот раз, когда он принес твое тело…

— Не надо говорить обо мне, как о немощном инвалиде! — вспыхивает Риввард. Кажется, я задела его упоминанием о былой слабости. — Он принес не тело, а меня. Твоего мужа. Которому ты клялась сначала в любви, а потом, на свадьбе, в верности.

Это была не я! Моя предшественница, не я! Но разве об этом расскажешь?

— Я все еще верна тебе. — Эти слова даются мне куда легче, потому что они правдивы. — Верна, по крайней мере, телом, раз уж над сердцем у меня нет контроля. И я говорила об этом Алану. Я останусь с тобой. Хочу ли этого?.. Не могу сказать. Но останусь.

Ради внука…

Риввард, отошедший к окну, поворачивает ко мне голову. Взгляд мрачнее тучи.

— В этом нет смысла, Леотта. Сейчас или позже — ты не сможешь сдерживать чувства бесконечно. Истинность тебе не позволит. Отложенное предательство, только и всего. Если бы Ал не спас мне жизнь, то он бы уже не стоял на моей земле… а лежал бы в ней.

Руки начинают трястись от его холодного голоса и жестокости, с которой Рив произнес эту фразу.

— С тобой всё наперекосяк, Леотта, — говорит он с горечью, вновь отворачиваясь к окну. — Не может быть истинности не с первого взгляда. Не может дракон влюбиться в ту, которую не любил. И Лесандр… он не обратился, когда ему угрожала опасность, но смог сделать это, чтобы спасти тебя. Что же в тебе такого уникального? Почему даже я этому поддался?

Не знаю, что на это ответить, поэтому просто молча жду продолжения. Риввард мотает головой, будто отгоняя мысли, и вновь поворачивается ко мне.

— Я не собираюсь жить, каждый день ожидая от тебя удара в спину. Если тебе некуда, не к кому будет бежать, ты и не убежишь.

— О чем ты? — не понимаю я.

— Сейчас мы отправляемся спать. А когда отдохнем, я пойду к Алу. Драконий поединок. Кто победит — тому достанешься ты. И уж поверь, сейчас, когда сила ко мне вернулась, у него мало шансов. Но из благородства я позволю ему побороться за свою жизнь.

— Нет! — бросаюсь я вперед.

Я видела Ривварда, когда он становится ледяным драконом, рядом с ним даже черный дракон Алан выглядит меньше, слабее. У него нет шансов! Рив переборет его с той же легкостью, что и Лесандра.

— Оставь его, я обещаю, никогда…

— Уходи, Леотта, — взмахивает рукой Риввард. — Можешь попрощаться с ним, если так хочется. Или уговори его сбежать и прятаться до конца жизни, потому что я буду его искать. Если же Ал не размяк из-за обретения истинной, он примет мой вызов.

Не дожидаясь больше ни слова, я вырываюсь из спальни и бегу к спальне, где остановился Алан. Я уговорю его сбежать, пусть будет далеко, но живым!

Но что-то мне подсказывает, что он не откажется от поединка.

Я врываюсь в спальню Алана без предупреждения или стука. Он недовольно поворачивается, но, увидев меня, улыбается. Ал явно уже готовился ко сну — он стоит возле кровати. Кажется, я застала его в момент раздевания — рубашка расстегнута.