— Леотта? — спрашивает он удивленно и шагает мне навстречу.

Я без лишних слов бросаюсь ему на шею, прижимаюсь к теплому телу. Такая уж у меня натура — редко плачу. В моменты волнения я больше задыхаюсь от чувств, из-за чего не могу вымолвить и слова. Вот и сейчас у меня перехватывает дыхание, слова застревают в горле.

— Рив… он…

— Тише, тише. Успокойся и потом расскажешь. Он причинил тебе вред? — Алан прижимает меня к себе и гладит по волосам, шепча на ухо успокаивающие слова. Мне понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, и только тогда я говорю:

— Риввард назначил тебе поединок. Он обо всем знает, Ал! И он не хочет меня отпускать.

— Отлично, — отвечает Алан, и я не могу понять по его интонации, действительно ли он рад или это сарказм.

— Что? — Я чуть отстраняюсь от него и смотрю в глаза. На губах играет улыбка. — Что тут прекрасного? Он может тебя убить!

— Или я — его. Поединок драконов — единственно верное решение, Леотта. Тебе не стоит за меня беспокоиться, меня будет питать сила истинной любви. Твоя сила.

— Это опасно! Пожалуйста, улетай. Рив сказал, что позволит тебе уйти. Придется прятаться, скрываться от него, но зато…

Я пытаюсь зарыться Алану в плечо, но он заставляет меня смотреть на него.

— Ты убежишь со мной? — спокойной спрашивает он.

— Я же говорила. Нет, я не могу…

— Тогда вопрос решен. Я останусь, и пусть поединок покажет, кто из нас тебя достоин.

Я вцепляюсь ему в спину, ногтями, кажется, доставая даже через рубашку. Как он не понимает? Он может умереть! От одной мысли об этом я готова потерять сознание, а если это на самом деле случится… смогу ли я вообще жить?

Алан передвигает меня ближе к кровати и жестом просит сесть. Сам устраивается рядом, не отпуская меня.

— Знаешь, Леотта, я боялся. Думал, что ты хочешь остаться из-за Ривварда, что я ошибся в своих чувствах. Но прошлый день показал: ты держишься вовсе не за него. Ты очень сдружилась с Лесандром, не так ли? Он пожертвовал собой ради тебя. Как ты отказываешься строить свое счастье со мной, поэтому не хочешь бросать его.

— Он… Он мне как сын, — признаюсь я.

— Я понял это. И после этого осознания на сердце стало куда легче. Мальчик сможет стать графом вместо Ривварда. Он будет в безопасности. Такой вариант тебя устроит?

Мотаю головой. Ал не понимает — впервые в жизни мой внук почувствовал отцовскую любовь, пусть и своеобразную, но заботу. Он никогда не простит, если из-за меня он лишится этого.

— Как же с тобой непросто… — вздыхает Алан. — Ну оставь это. Завтра всё решится так, как должно решиться. К чему печалиться об этом сегодня? Посмотри на меня.

Я поднимаю голову и осознаю, что вот уже несколько минут мы с ним находимся в его спальне, на его кровати… Годы стерли мои воспоминания о том, что вообще бывает между мужчиной и женщиной в такие моменты, но сейчас молодое тело дало подсказку. Несмотря на весь ужас предстоящего дня, я покраснела от осознания: мы с Аланом вместе! И сейчас может случиться буквально что угодно.

Буду ли я против? Как же давно у меня было что-то подобное… Отдала всю себя внуку, посвятила ему остаток жизни. Была, наверное, возможность подыскать себе кого-нибудь еще в том мире, когда я была помоложе. Но сначала воспоминания о рано ушедшем муже не давали, потом я берегла свою репутацию строгого учителя и отшивала всех, кто подходил даже с намеками. А там уже и возраст, когда я могла бы привлечь мужчин, подошел к концу.

И вот мне выдается второй шанс.

— Милая… — Алан касается моего лба своим, легонько целует меня в губы.

Я ловлю его губу и не даю отстраниться. Вдруг это наша первая и последняя возможность побыть вместе? Я никогда себе не прощу, если упущу этот шанс.

Мои руки обвивают его шею, идут ниже, по обнаженному торсу. Когда дохожу до живота, Алан напрягается, я чувствую, как мышцы на его теле наливаются сталью.

— Если ты не собираешься… лучше не заходить дальше. Потому что я уже не стану держать себя в руках, — предупреждает он.

— А если собираюсь?

Вместо ответа Алан берет меня за плечи и укладывает на спину, сам оказываясь сверху и чуть сбоку. Встает надо колени, возвышаясь надо мной, чтобы снять рубашку и отбросить ее прочь. Как же он прекрасен! Сильный, крепкий, с идеально прорисованными мышцы как на руках, так и на всем остальном теле. Таких красивых мужчин у меня не было ни в этом, ни в том мире.

Избавившись от рубашки, Алан наклоняется ко мне, целует в губы и шею. Обычно после этого мужчина должен раздеть девушку, но со средневековыми платьями все не так просто. Чтобы снять корсет и юбки, уйдет добрых несколько минут.

Но Алан, кажется, и не собирается идти этим путем. Он проводит рукой от моей щиколотки вверх, до колена и выше, по внутренней стороне бедра. У меня по всему телу бегут мурашки от этого движения. Платье поднимается, оголяя ноги. Была бы я в своем платье-штанах, у него не получилось бы, но сегодня я в другом, обычном графском повседневном платье. Никакой границы между Аланом и моим телом.  :Ч:и:т:а:й: :к:н:и:г:и: :на: :К:н:и:г:о:е:д:.:н:е:т:

Не заходя слишком далеко, он поднимается и целует меня в губы. Я отвечаю. Мои руки блуждают по его торсу, спине, заставляя прижиматься ко мне крепче. Ногой чувствую, что Алан не шутил: он действительно уже в том состоянии, когда мужчины не готовы отступать.

— Ради тебя я убью любого, Леотта, — шепчет он.

— Нет. Не убивай, — прошу я.

— Ты видишь другой выход?

— Не вижу… Просто прошу тебя: не делай этого. Пообещай! — жарко говорю ему в губы. — Дай слово, что просто выиграешь и остановишься.

— Это ничего не решит…

— Ты говорил, что исполнишь любое мое слово.

Алан прихватывает мою губу своими и застывает так на несколько секунд. Потом отстраняется.

— Обещаю. Но после этого ты поедешь со мной, в мое графство.

— Лесандр…

— Он привязан к своей земле так же, как и любой дракон. Может уехать, но его сердце навсегда останется здесь.

— Разве твое сердце сейчас не со мной? — подлавливаю я.

Алан хмурится. Я поставила его в тупик своим вопросом.

Его рука продолжает гладить мои ноги, незаметно, потихоньку поднимаясь все выше, пока не оказывается у самой чувствительной части. Я вздрагиваю от одного прикосновения через ткань.

— Мое сердце с тобой, Леотта, — наконец говорит Алан. — Но при этом — и дома тоже. Оно разорвано на кусочки. И тем, что я улетел и долго не бывал в своих краях. И тех, что сейчас стою перед выбором: любовь или верность боевому товарищу. Но что бы ни случилось дальше, я всегда буду выбирать тебя.

***

Алан

Вести разговоры, когда тело умоляет вспомнить о его потребностях, довольно сложно. Особенно с Леоттой, которая умеет задавать сложные вопросы. И все же мысль о том, что сегодня, возможно, наша последняя возможность стать ближе, заставляет меня отбросить мысли подальше.

Леотта тает под моими руками так, как не таяла ни одна женщина. Видно, и ее терзают тяжелые думы, но стоит мне коснуться ее тела — и она вздрагивает, выгибается, как изголодавшаяся по ласке кошка. А я уже не могу сдерживаться, губы целуют ее лицо, шею, запястья, а мои руки тем временем проникают под платье и снимают лишнюю часть одежды. Трусики отправляются прочь, и Леотта не пытается меня остановить. Наоборот, она словно специально то и дело касается меня, моего паха, из-за чего голова вмиг пустеет. Не остается ничего, кроме мысли: я хочу ее! И сейчас, и в будущем, и всегда!

Не трачу время на корсет, на что-то еще. Ее тонкие пальчики помогают мне избавиться от штанов, и Леотта оглядывает до того скрытую часть моего тела с интересом, даже с каким-то предвкушением. Потом хватает меня за руки, тянет на себя — я почти падаю на нее сверху, едва успевая подставить локоть, чтобы зависнуть сверху. Подол платья давно поднят. Леотта раздвигает ноги, позволяя мне оказаться между. Несколько движений вперед и назад, и она нетерпеливо прижимает меня к себе.