— Устал? — спрашиваю, когда внук подходит.

— Ни капли. Все лучше, чем часами бить палкой манекенов. Как твои поиски?

Это он о моей привычке проводить дни в библиотеке.

— Потихоньку разбираюсь. По крайней мере несколько местных исторических фактов — а в моем понимании, больше легенд — показали мне, что же такое, черт возьми, истинность.

— Ну там же все ясно, да? — удивляется Лес. Мы неспешно идем к воротам дворца. Тропинку чистят каждое утро, но мои сапожки все равно погружаются в снег почти до щиколотки. — Это типа очень сильная любовь.

— Я тоже так думала, Лес. Но тут, похоже, она не просто сильная. Это какая-то нерушимая связь между девушкой и драконом. С первого взгляда — и до конца времен. В легендах описывают разные случаи, в одном из них пра-пра-прадед нашего графа Флориена повстречал свою истинную любовь на поле боя. Кажется, девушки тут не часто попадают в военные действия, но эта дама была кем-то типа чародейки-медика, помогала своим и чужим. И она сражалась на стороне врага. Граф Флориен, уже не помню, как его звали, увидел ее. Когда она подняла на него глаза, «мир вокруг замер». — Я закатываю глаза. Пока все мои подружки на пенсии читали любовные романы, я их на дух не воспринимала, и теперь пересказывать что-то подобное кажется мне глупым.

— Как романтично и ванильно, — хмыкает Лесандр, поддерживая мое возмущение.

— Да уж. Но что я могу сказать точно — мы с твоим отцом Риввардом уж точно никакие не истинные. При первом взгляде на него я ничего, кроме отвращения, не испытала.

Оставлю за скобками то, что Риввард чертовски похож на моего мужа. Это лишь внешнее сходство, а голова у этого графа забита опилками, судя по поведению.

— Я слышал от сельских, ну тех, с кем мы копаем каналы, что война никак не завершится.

Лес быстро проходит впереди меня и открывает огромные двери во дворец. Я поскорее захожу внутрь, чтобы согреться.

— С кем мы воюем-то? — спрашиваю я. Уточнять такое у других людей нельзя — это странно, что графиня не в курсе главных политических событий. Но Лесандр наверняка что-то успел узнать.

— Какие-то чуваки с запада. По описанию похожи на арабов или типа того. Пацаны устроили сегодня игры, мол одни — с мечами и щитами в виде ведер, а другие — с саблями и луками. Вот которые с саблями — наши враги.

— У них тоже есть драконы?

— Вроде да. Но какие-то другие, по описанию больше на змеюк похожи. Типа китайских, летающих без крыльев.

Просто сказка какая-то.

— Ривварда все восхваляют, — с какой-то грустью говорит Лес. — Он приносит из своих походов монеты, золото, и вроде как целиком все отдает на благо графства. По сути, это сейчас единственный наш источник дохода.

— А еще — есть контрабанда, — задумываюсь я. — Люди, которые перевозят товары нелегально. И очень дорого.

— А толку от них? — Лес идет в сторону кухни, и я двигаюсь за ним по инерции. — Если они дорого все продают, фиг им что продашь.

Я останавливаюсь, и внук недоуменно оглядывается на меня.

— Помнишь, что мы с тобой проговаривали по поводу рыночных отношений? — медленно произношу я. — Условия ставит тот, кто меньше нуждается в сделке. Поэтому нашему графству продают все подороже — потому что это нужно нам, а не им.

— И? — не понимает Лес.

— И то. Мы можем придумать товар, который будет только у нас. Тогда у контрабандистов не будет выбора. Предложим им что-нибудь невероятное, чего нигде больше нет — и они вынуждены будут согласиться.

Внук смеется.

— Что, ба, нефть начнем качать?

— Извини, дорогой, я не прихватила с собой из нашего мира буровой установки. Но над этим определенно можно подумать. А пока что у меня есть несколько других прекрасных идей.

Мы заходим на кухню, где поварята, уже гораздо более счастливые, чем в первые дни нашего пребывания, готовят еду. Помощник того толстяка, которого я временно сделала главным, прекрасно справляется: теперь по утрам я ем что-то почти нормальное, хоть и не соленое. Слуги тоже питаются не объедками, а здоровой пищей. По моей просьбе в меню ввели супы — на них нужно меньше ингредиентов, и можно накормить хоть целую роту одной курицей.

Здесь же между столами рыщут наши первые выпускники: кошки и коты поняли, где главный источник еды, и теперь большую часть своей прекрасной жизни проводят на кухне.

— Вы их не подкармливаете, надеюсь? — спрашиваю я, кивая на пушистиков.

— Нет, госпожа. Только раз в день, как вы и велели.

Лес наклоняется к одному из котов, самому худому, и цепляет на него сплетеную из тонких нитей алую полоску ткани.

— Ошейник? — удивляюсь я.

— Ага. Попросил у одного из парней, у него сестра подрабатывает у портнихи. Смотри, зато теперь все будут знать, что это графский кот.

Бродячий кот лениво пытается сдернуть ошейник, но быстро смиряется и разваливается под ногами у поварят. Мол, «подумаешь, ткань, у меня в жизни и похуже вещи были».

— Для остальных тоже попроси, — говорю я. — Наши кошки будут в красных ошейниках. А через несколько дней проведем в городе отлов бездомных зверей, обработаем их всех, проверим на болячки и раздадим жителям.

— Зачем? — удивляется Лес, но вдруг к разговору присоединяется теперь уже наш главный повар:

— Госпожа, сегодня они поймали пять или шесть мышей. Это только из тех, кого я видел.

— Вот и ответ, Лес. Из-за какой-то тупой традиции котов возненавидели, домой не запускают. А ведь именно там больше всего грызунов. Получается, что вместо того чтобы справиться с одной проблемой, люди создали себе сразу две: полчища мышей и толпы бродячих котов.

Про «тупую традицию» я тоже успела узнать из книг. Не верилось мне, что в средневековом городе могут плохо относиться к котам без причины, просто из-за каких-то блох — в нашем мире это вообще никого не смущало. Оказалось, здесь коты ассоциируются с чистым злом. Раньше их вообще не было в королевстве, но хитрые (очередные) недруги однажды решили победить хитростью. Привезли целое полчище усатых голодных котов в город: они бросались на еду, на людей, на всё, что могло показаться им съедобным. Против усатых объявили настоящую войну, но те плодились и множились, заселяя соседние графства. И теперь ассоциируются у людей с теми же мышами, только больше.

Неконтролируемая рождаемость бездомных животных. Ветеринарную клинику мы здесь не найдем, но, может, у знахарей будет подходящая травка, чтобы коты не плодились? Тогда мы сможем отловить всех городских, приручить и контролировать рождаемость. Да, хороший план.

Пора уже составлять список того, что нужно успеть сделать!

— Лес, на минутку, — отзываю его с кухни, хотя внук уже примеряется к своей порции ужина. — Завтра я опять еду в город. Ты со мной?

— Конечно! А зачем едешь?

— О-о-о, дорогой. Планов у меня — громадье. Я уже попросила кое-что у старосты, так что нам понадобятся грузовые тележки. И заедем к портному, мое платье уже должно быть готово. Устала ходить как куколка! И еще…

— Я понял, ба. Завтра едем на шопинг.

Мы едем в карете, а я думаю о том, как же повезло мне переродиться в графиню, а не в обычную крестьянку. От города до замка несколько километров, и каждое утро добровольцы преодолевают этот путь пешком. Просто потому что поверили в мою идею с наполнением реки. Или они просто отчаялись решить проблему другим способом?

— Мы почти докопали до снега, — делится Лес. Он беспокойно теребит в руках какую-то коробочку, напоминающую толстенький смартфон. — Вчера вечером, когда расходились, все были по щиколотку в талой воде.

— Значит, еще несколько дней, и всё будет готово, — киваю я. — Это хорошо. Главное, чтобы сработало.

— А зачем мы взяли грузовые телеги? — Лес оборачивается, будто пытается сквозь стены повозки увидеть грузовые телеги, которые я распорядилась взять с собой.

— Я договорилась с Даниром, старостой деревни. Думаю, ты предложил хороший вариант. Развесим возле границы тканевое ограждение — снег будет скапливаться и стекать в реку.