Эрон, конечно, пытался навязать мне в сопровождающие целый отряд слуг и пару стражников, упирая на правила приличия, но и тут потерпел поражение. Нет, эту дорогу я хотела разделить с одним лишь Корвином, и плевала я на все приличия. Да и кому есть дело до того, каким именно образом я добралась до дома жениха?

– Не переживайте, господин Марко. Даю вам слово, что довезу Драгомилу до своего замка в целости и сохранности, и что в моем доме с ней будут обращаться со всем почтением и вниманием, – заверил эрона Корвин. – Мы отправим вам весточку, как только доберемся.

Драгош только головой покачал, глядя на наши сияющие и наверняка очень глупые лица.

И вот первый день нашего пути подошел к концу; уже в сумерках расставшись с Шандором и Дорином, примкнувшими к какому-то торговому обозу, мы свернули с главного тракта на узкую лесную дорогу, которая вскоре привела нас к небольшой уютной поляне у звонкого ручья. Здесь и было решено остановиться на ночлег.

Позже, поужинав своими припасами у разведенного деймором костра, мы сидели бок о бок на расстеленном покрывале, слушая звуки ночного леса и глядя на весело пляшущие языки огня. Небо от края от края было усыпано гроздями звезд, тихо шелестела на ветру листва, звенел неподалеку говорливый ручей... да время от времени всхрапывала во сне Облачко, которая, набив пузо и немного пошныряв по зарослям, растянулась на специально устроенной для нее лежанке.

– Как хорошо, – я полной грудью вдохнула свежий лесной воздух. – Даже спать ложиться не хочется.

– Нужно – иначе завтра весь день будешь клевать носом в седле, – усмехнулся Корвин.

– Сколько нам ехать до твоего замка?

– Почти седмицу, если не спешить. Завтра к ночи выедем к деревне, заночуем на постоялом дворе.

– Да мне и в лесу неплохо.

– Это ты сейчас так говоришь. Посмотрим, что скажут твои косточки после ночевки на земле и долгой тряски в седле. Я-то ко всему привычен...

– Кор, – я повернула голову и взглянула в его глаза, отражающие золотистые всполохи огня, – а что будет после того, как мы поженимся? Ты что, бросишь свою... работу? Перестанешь быть деймором?

– Я мог бы, если бы захотел. Или если бы ты захотела, – помолчав, медленно произнес он.

– А если я хочу стать не только твоей женой, но и напарницей? Нам же не обязательно все время сидеть в замке, верно? Ты мог бы обучить меня всему, что знаешь сам, а моя измененная кровь нам бы очень пригодилась в охоте на вампиров. Кромулус и семейка Таллоса ведь наверняка не единственные высшие вампиры в Валарии...

– Не единственные.

– Ну, вот! И кто с ними разберется, если не мы?

– Ты совсем ничего не боишься, да?

– Скажешь тоже! Я та еще трусиха. Но ты только представь, какое оружие можно создать при помощи моей крови! И лекарство для обращенных...

– Неугомонная, – вдохнул Корвин, глядя на меня с каким-то непонятным выражением, а затем наклонился и коснулся губами моих губ.

Накидка с легким шелестом соскользнула с моих плеч, а ловкие пальцы деймора уже нетерпеливо развязывали шнуровку на вороте моей рубашки. От остатков одежды мы избавились с торопливостью влюбленных подростков, напрочь забыв и о приличиях, и о дрыхнущей рядом собаке. На несколько секунд замерли, любуясь друг другом в мягком свете догорающего костра – и только сейчас я заметила причудливую вязь странной бледно-охряной татуировки, охватывающей левое плечо и оплетающей мускулистый торс Корвина. Да и когда бы мне ее заметить? Раньше он при мне голышом не расхаживал... к сожалению.

– Защитные магические символы, – проследив за моим взглядом, хрипло пояснил деймор. – Отпугивают злых духов и демонов.

– Значит, рядом с тобой я в безопасности, – прошептала я.

– Не совсем, – он усмехнулся и мягко повалил меня на брошенное поверх травы покрывало.

Жаркое сильное тело прижалось к моему, жесткие требовательные губы впились в мои. Вдоволь истерзав мой рот, Корвин переключился на шею и грудь, чередуя поцелуи и легкие покусывания, от которых внутри меня все горело, дрожало и сладко тянуло. Укуси он меня сейчас по-настоящему, я бы, наверное, и не заметила; да и страшно не было. Разве что только за него – ведь кто знает, как подействовала бы теперь на дампира моя кровь...

Наполовину человек, наполовину вампир. И самый любимый и желанный мужчина на свете.

– Ты... уверена? – выдохнул он с пронзительной нежностью в потемневших серых глазах, нависнув надо мной мучительно долгие минуты спустя.

Я лишь рывком притянула его к себе вместо ответа.

Оказывается, там, в своем мире и прежнем теле, я совсем ничего не знала о любви. О том, какое острое наслаждение может дарить физическая близость с мужчиной, к которому рвется душа. О том, каким неистовым и неутолимым бывает желание, заставляющее вновь и вновь сливаться в единое целое двух обезумевших от страсти людей. Жила ли я вообще до встречи с сероглазым деймором, так собственнически сжимающим меня сейчас в своих объятиях?

Едва ли.

Когда к нам вернулась способность воспринимать реальность, небо над зубчатой кромкой деревьев уже начало светлеть. Чувствуя себя размякшим куском пластилина, я лежала под боком у хрипло дышащего Корвина, не в силах даже подтянуть к себе что-нибудь из одежды, и лениво думала о том, что теперь-то точно очень долго не могу сидеть в седле.

А потом я вспомнила про Облачко.

Собачка лежала там же, где и уснула, повернувшись к нам пушистым задом и накрыв морду обеими лапами – видимо, чтобы не смотреть на вытворяемое нами непотребство. М-да. Неловко получилось.

– Бедная Облачко, – захихикала я, ткнув пальцем Корвина в плечо.

– Пусть привыкает, – он зевнул и, повернувшись на бок, придавил меня тяжелой горячей рукой. – Спи давай, скоро вставать.

– Угу.

Я уже почти заснула, когда деймор вдруг прерывисто вздохнул и зарылся носом в мои волосы на макушке.

– Мила...

– М-м-м?

– Я люблю тебя.

– Ясно.

– И?...

– Что – и?

– Тебе нечего сказать мне в ответ?

– А, ну да. – Повернувшись к нему лицом, я чмокнула его в нос и горячо заверила: – И я тебя безумно люблю, Корвин Фейн!

Он с подозрением прищурился, а затем тихо рассмеялся и крепко прижал меня к себе.

– Вот же заноза в... сердце моем!

Я улыбалась, уплывая в сон под его ровное спокойное дыхание и уютный шелест листвы над головой, ничего не боясь и ни о чем не думая, а над моим новым миром занимался еще один прекрасный рассвет.

* * *

Море накатывало на берег говорливыми пенящимися волнами, окутывало мои босые ноги, заигрывая, пытаясь увлечь за собой. Небо сегодня было облачное, но оттого еще ярче казались косые лучи солнца, пробивающиеся сквозь серую хмарь и пронзающие беспокойную толщу воды.

Дыхание осени едва коснулось южных земель, но море уже начало меняться. Впрочем, оно нравилось мне любым – безмятежным и знойно-синим, бурным и седым, задумчивым и яростным. За лето оно так и не успело мне надоесть – и вряд ли когда-нибудь сумеет.

Я закатала повыше уже намокшие штанины, выпрямилась, всей грудью вдыхая густой соленый воздух, и улыбнулась, наблюдая за носящейся по мелководью собачонкой. Облачко, как выяснилось, считала себя водоплавающим зверем и на сушу вылезала только по большой нужде – ну, или затем, чтобы поохотиться на снующих под прибрежными камнями крабов. Вот и сейчас она бегала у кромки прибоя, фыркая, задирая насквозь мокрую мордочку и таская за собой огромную бурую водоросль.

Вот же дурында.

Корвин появился на берегу, как всегда, неожиданно, – вынырнул из-за скал и пружинистой походкой направился ко мне через широкую полосу песка. Я невольно залюбовалась им издали: стройный, высокий, широкоплечий, с развевающимися на ветру отросшими волосами. А этот взгляд, прожигающий меня насквозь даже с такого расстояния...

Чувствуя, как взволнованно заколотилось в груди сердце, я поспешила навстречу мужу.