– Кто их убил? – угрожающе продолжил вампир. – Деймор и та псина, что смердела на всю темницу?

Надо же, успел оценить обстановку.

– Деймор и оборотень, от которых ты поспешил удрать, – подтвердила я.

– Они – следующие на очереди после тебя. Должен признаться, трудно не поддаться соблазну отомстить и обречь тебя на долгие мучительные страдания. Хорошенько помучить, чтобы ты прочувствовала все то, что годами чувствовал я, лежа в забытьи под землей, иссыхая от жажды и не в силах даже отогнать крыс, грызущих мою плоть.

– Приятно чувствовать себя жертвой, правда? – я усмехнулась.

– Вы, люди, испокон веков были для нас пищей, законной добычей. Разве ропщут овцы, которых вы отправляете на убой?

– У человека есть разум и душа. А еще – огонь и железо.

– Ты не боишься смерти? – в жутком голосе вампира проскользнуло что-то вроде интереса.

– Однажды я уже умерла, – пожала я плечами. В моих венах теперь бушевал настоящий пожар – аж бусины пота выступили на лбу. Заметит ли древний?

Кромулус помолчал, затем наклонился и медленно обнюхал мою шею, всю покрывшуюся мурашками от близости его клыков. От вампира пахло землей и холодной сыростью могилы – тошнотворный запах, надо сказать.

– Кто ты такая? – наконец озадаченно спросил древний. – Я чую в тебе что-то... странное. Чужеродное.

– Я – всего лишь человек.

Ночной лес и лицо Кромулуса начали расплываться перед глазами, и я пару раз моргнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Еще немного, и мне придется самой схватиться за вампира, чтобы устоять на ослабевших ногах.

– Ты лжешь. Но я всегда могу узнать правду, вкусив твоей крови.

– Нет! – отшатнулась я, напуская на себя испуганный вид. Впрочем, особо притворяться и не пришлось – мне действительно было страшно. На этот раз Корвин и Мариан не придут мне на помощь; здесь только я и древнее опасное существо, которое нужно любым способом заставить попробовать мою кровь. Возможно, это убьет его, а, быть может, я умру с пониманием, что напрасно пожертвовала собой... Хотя Владыка Тьмы так или иначе не оставил бы меня в живых.

Интересно, моя кровь уже изменилась или это не происходит так быстро?

«Вот сейчас и узнаем», – невозмутимо заметил внутренний голос, когда Кромулус с усмешкой сгреб в кулак мои растрепанные волосы и заставил меня наклонить голову вбок, открывая беззащитную шею.

К тому моменту я так полыхала, что его дыхание на моей коже показалось дуновением прохладного ветерка. Меня сотрясала мелкая дрожь, но вампир, кажется, решил, что мое состояние вызвано обычным ужасом жертвы перед хищником.

– Красивая. Вкусная, – промурлыкал он, словно большой дикий кот, а потом резко всадил клыки в мою шею.

Твою ж мать!

От пронзительно-острой боли я выгнулась дугой, впилась ногтями в плечи вампира, безотчетно отталкивая его – но он держал крепко, так крепко, что я бы не смогла сдвинуть его ни на сантиметр. Кромулус сделал жадный глоток, затем еще один, и еще, после чего замер, будто прислушиваясь, отпустил меня и рывком отстранился.

– Что... это? – с усилием спросил он, облизав свои окровавленные губы длинным темным языком. – Ты... но это... невозможно!

– Выкуси, – хмыкнула я и кулем осела на землю.

– Измененная кровь! – взревел, заметавшись по полянке, вампир. Его глаза горели двумя адскими алыми светляками, крылья вновь развернулись за спиной и тщетно хлопали, не в силах поднять его над землей. Упав на колени напротив меня, он принялся драть когтями свою грудь, словно пытаясь выцарапать из себя проникший вместе с моей кровью яд. Еще недавно прекрасное лицо Владыки Тьмы неузнаваемо преобразилось, искаженное яростью, болью и... страхом?

Мутнеющим взглядом он отыскал в траве осколок стекла, вымазанный в его крови, и скрипнул зубами от бессильного бешенства. Да, теперь он знал обо мне все и был в курсе моего плана – только, как говорят в моем мире, поздняк метаться. Кромулуса подвела его самоуверенность; разве мог он подумать, что кто-то из ван Дьенов окажется достаточно чокнутым, чтобы отравить себя в призрачной надежде уничтожить древнего?

Вот только я – не совсем ван Дьен. И достаточно чокнутая для таких экспериментов.

– Слабоумие и отвага... наш девиз, – прошептала я и из последних сил улыбнулась.

Смерти я почему-то не боялась. Было лишь бесконечно грустно и обидно оттого, что нам с Корвином не быть вместе, что Мар больше не подденет меня по-дружески, что я никогда не услышу очередную ужасную балладу в исполнении Дорина... и не поглажу маленькую злючку Облачко. Но ведь оно того стоило. Конечно, стоило.

Может, все, что со мной произошло в этом мире – что-то вроде испытания на пути к небесам?

Кромулус страшно захрипел, повалился вниз лицом и вытянул покрывающуюся темными пятнами руку, пытаясь добраться до меня. Загнутые когти оцарапали мою ступню и застыли, упав в свежую поросль травы, а спустя несколько мгновений тело вампира почернело, высохло и рассыпалось, как пепел от прогоревшего костра.

Невероятным усилием воли я еще с минуту цеплялась за реальность, неотрывно глядя на оставшуюся от Владыки Тьмы горстку пыли, и лишь убедившись, что эта тварь не собирается восстать из мертвых, позволила себе упасть рядом. Вот и все.

Серебряная луна плыла по ночному небу, цепляясь за верхушки притихших деревьев, а вокруг сияли, перемигиваясь, мириады незнакомых звезд. Скоро небо побледнеет, горизонт окрасится розовым и золотистым, и наступит рассвет нового дня – первого за долгое время, когда жители Жадницы вздохнут свободно. А я этого уже не увижу. Жаль...

«Прощай, Корвин», – мысленно сказала я, закрывая глаза. Боли не было – лишь слабость и темнота, стремительно затягивающая меня в свой водоворот. Если это смерть, то не такая уж и страшная.

Сознание уносило все дальше и дальше от мира, в котором мне так хотелось остаться, а где-то позади, затихая, звучала нежная песня – эхо канувшего в прошлое Праздника весны.

К былым дорогам нет возврата мне теперь.

Любовь – приют, где страннику открыта дверь.

Позволь среди цветов и трав с тобой побыть,

Позволь под солнцем жизнь с тобою разделить...

ДОМ

– Ну же, Мила, просыпайся!

Чья-то крепкая теплая ладонь легонько похлопала меня по щеке, вырывая из сладких объятий не то сна, не то странного забытья. Возвращаться в реальность не хотелось, но смутно знакомый голос продолжал настойчиво звать меня, тревожа душу, и в конце концов я неохотно разлепила тяжелые веки.

Вокруг кровати, на которой я лежала, переодетая в ночную рубашку, обложенная подушками и заботливо укрытая покрывалом, собралась целая делегация – Драгош, Мариан, Мала, Шандор, Лия и пара незнакомых мне мужчин с суровыми небритыми лицами. А у изголовья сидел взлохмаченный бледный Корвин и обеспокоенно смотрел на меня, отпихивая лезущую к моему лицу, бранчливо ворчащую Облачко.

– Всем здравствуйте, – хрипло выдавила я. – Меня что, оживили?

Присутствующие переглянулись и обменялись облегченными смешками.

– Да ты и не умирала, – весело сообщил из-за спины деймора Мариан. – Точнее, почти умерла, но мы вовремя вспомнили о чудодейственных свойствах оборотневой крови.

– Чего? – я непонимающе наморщила лоб.

– Кровь оборотня способна исцелять даже серьезные раны и болезни, – пояснила Мала, указав на свою щеку – следы от вампирских когтей на ней были уже почти незаметны. – Нам редко приходится к ней прибегать, и мы не думали, что она поможет против яда в крови древнего, но решили попробовать.

– Вы дали мне крови Мара?

– Ну да. Тебе сразу стало легче, а потом сила ван Дьенов довершила дело.

– Ты справилась, Мила, – с улыбкой подытожил Корвин.

– А Кромулус? – я с усилием приподнялась на локтях, но деймор тут же заставил меня лечь обратно. Улучив момент, настырная собачонка прошмыгнула мимо него и свернулась у меня под мышкой, сердито сопя и скаля мелкие кривые зубы. Стало ясно: любой, кто попытается ее оттуда вытащить, рискует недосчитаться пары пальцев.