ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЖАДНИЦУ

Всё началось с того, что у меня сломался зуб. А потому что нечего нарушать диету и наворачивать торт с малиновой прослойкой, заедая стресс! Причина для срыва, конечно, была весомой – не каждый день муж заявляет, что он в тебе разочаровался и хочет развода – но десять лишних кило, Карл!..

Как бы то ни было, мерзкая малиновая косточка угодила аккурат в стык между пломбой и стенкой сто раз леченного зуба, и кусок последнего отломался аж по самый корень. К стоматологу, согласившемуся принять меня в довольно поздний вечерний час, я мчалась с вытаращенными от ужаса глазами.

– Зуб не спасти, – безапелляционно сообщил врач, поковырявшись у меня во рту. – Только удалять и ставить имплант.

Обалдев от озвученной суммы, я молча вышла из здания стоматологии и в полной прострации побрела к дороге, влажно поблескивающей в свете автомобильных фар – движение здесь всегда было оживленное.

Лишний вес, проблемы с работой, уход мужа – а теперь вот еще и этот проклятый зуб... Причин для депрессии выше крыши.

«В тридцать лет не иметь ни семьи, ни друзей, ни даже каких-никаких карьерных достижений – что вообще может быть хуже?» – мрачно думала я, шлепая по темным апрельским лужам.

«Жир на заднице», – услужливо подсказал внутренний голос, и я мысленно велела ему заткнуться.

До сих пор не могу понять, что же тогда произошло. То ли я, погрузившись в свои горькие думы, вышла на дорогу, не посмотрев на светофор, то ли какой-то придурок решил проскочить передо мной на красный свет... Итог один – успев уловить краем глаза движение сбоку и услышать отчаянный визг тормозов, я ощутила страшной силы удар и с разбегу нырнула в холодную вязкую темноту.

Как ни странно, очнулась я совершенно целой, невредимой и полной подозрительной бодрости. Проморгалась, привыкая к яркому дневному свету, падающему на меня из окна, затем потихоньку села, выпростала босые ноги из-под одеяла и только тут выдохнула потрясенное «Что за...??».

На больничную палату помещение, в котором я оказалась, не было похоже от слова «совсем». Комнату средневекового замка – вот что оно напоминало. Каменные стены и пол в пестрых гобеленах и коврах, камин, в котором лежали прогоревшие угли, приютившая меня огромная кровать под балдахином, шкаф, стол, пара стульев, настенное зеркало в полный рост... Два узких стрельчатых окна с ромбовидным переплетом были единственным источником света, не считая странных круглых светильников, которые висели у кровати и по обе стороны массивной двери, но в данный момент не горели. Ну и на каминной полке стоял внушительный серебряный канделябр со свечными огарками – настоящее произведение средневекового искусства.

Хотя для средневековья здесь, пожалуй, было как-то слишком... комфортно.

Растерянно вертя головой, я вдруг ощутила стягивающую ее повязку. Осторожно сняла сложенную в несколько слоев и пропитанную каким-то лекарством полосу ткани, увидела подсохшее пятно крови на задней стороне и, запустив пальцы в свои непривычно длинные спутанные волосы, аккуратно ощупала затылок. Кажется, ничего серьезного – небольшая ссадина, да и та уже затянулась и почти не болит.

Встав, я в нерешительности потопталась у кровати, а затем, не осмелившись вот так сразу выглянуть в окно, подошла к зеркалу.

И обомлела.

Нет, это по-прежнему была я – только значительно улучшенная версия. На десять лет моложе и столько же килограммов легче. С ровным цветом лица, улыбчивыми полными губами и нежным румянцем. Вместо подстриженных под каре и мелированных русых прядей – длинная копна темно-золотых волос. И глаза вполне обыкновенного голубого цвета теперь казались ярче и блестели, как в те дни моей юности, когда жизнь еще не повернулась ко мне задом.

Воровато оглядевшись по сторонам, я приблизила лицо к тусклой поверхности зеркала и обнажила в улыбке зубы. Все как на подбор – целехонькие, крепкие и белые, хоть в рекламе зубной пасты снимайся. Немного, правда, неровные, но так оно естественнее.

Наверное, головой я все же приложилась неслабо, потому что вместо того, чтобы метаться в панике, гадая, куда меня занесло, я запрыгала на месте от радости, мысленно показывая кукиш всем стоматологам мира.

Хотя разобраться в происходящем, конечно, хотелось. Может, мое тело сейчас лежит в палате реанимации, а окружающая действительность – всего лишь порожденная наркозом галлюцинация?

«Причем на редкость реалистичная», – отметила я, больно стукнувшись бедром об угол стола.

Что ж, по крайней мере, тут не нужно думать о том, где достать деньги на лечение зуба.

Я как раз разглядывала в зеркале свой наряд – тончайшую кружевную ночную рубашку, когда дверь скрипнула, открываясь, и в комнату впорхнула полненькая рыжая девушка в простом, но опрятном платье коричневого цвета. Ее симпатичное конопатое лицо при виде меня озарилось радостной улыбкой.

– Госпожа! Вы проснулись! – воскликнула она с явным облегчением. – Как вы себя чувствуете?

– Э... Нормально, – осторожно ответила я и запнулась. Язык, на котором мы обе так непринужденно щебетали, был мне совершенно не знаком, но это почему-то не мешало мне им пользоваться. Это что, тоже фокусы сознания?

– Два дня в себя не приходили! – всплеснула пухлыми руками девушка – служанка, судя по всему.

От необходимости поддерживать разговор меня избавила вкатившаяся в комнату собачонка, напоминающая не в меру мохнатую белую болонку. На шее ее блестел изящный ошейник – самое настоящее колье, щедро усыпанное драгоценными камнями.

Неплохо здесь, однако, живут собачки.

Увидев меня, мохнатая фифа резко затормозила, вытянула мордочку, принюхиваясь, а затем вдруг разразилась пронзительным истеричным лаем. От неожиданности подскочила и я, и моя новоявленная служанка.

– Облачко, что на тебя нашло? – изумленно спросила девушка и наклонилась, пытаясь погладить собачку, но та извернулась и так свирепо рявкнула, что рыжеволосая с испуганным воплем отшатнулась.

Затем маленькое исчадие ада повернулось, оскалило клыки и понеслось на своих кривых лапках прямо в мою сторону с явным намерением порвать меня на много кружевных клочков.

– Облачко, фу! – заорала я, с ногами взлетая на кровать. – Фу, кому говорят! Отцепись!

Однако собачонка окончательно осатанела. Мои надежды на то, что она попросту не достанет до кровати, не оправдались: умная тварь сначала вспрыгнула на обнаружившуюся рядом табуреточку для ног, а оттуда сиганула в горку из подушек за моей спиной.

На ходу растерзав одну из самых маленьких подушечек, покрытая перьями и хлопьями пены Облачко резво посеменила к моим ногам. Взвилась в воздух, явно метя мне в живот... и с визгом полетела через всю комнату, словно мохнатый футбольный мяч.

Нет, я очень люблю животных. Очень. Но когда на тебя несется жаждущее твоей смерти чудовище, инстинкт самосохранения включается сам собой. Вот и я на автомате вскинула ногу и отвесила взбесившейся болонке хорошего пинка.

Облачко как раз достигла дверного проема, когда в нем показалась делегация из трех мужчин. Шедший первым на лету поймал воющую собаку и с недоумением уставился сначала на нее, затем – на обомлевшую служанку и, наконец, на меня, застывшую в боевой стойке посреди разворошенной постели.

Лицо его мгновенно просияло.

– Мила, дочь моя! – воскликнул он, отбрасывая Облачко (собака, не будь дура, тут же умчалась прочь) и устремляясь ко мне с распростертыми руками.

Вот так сюрприз, подумала я, слезая с кровати навстречу пожилому седовласому мужчине, чья богато украшенная одежда и манера держаться выделяли его среди остальных. Похоже, в этом странном месте, чем бы оно на самом деле ни являлось, меня звали так же, как и в родном мире.

Пока новоявленный отец сжимал меня в объятиях, из реплик, которыми обменивались присутствующие, я составила краткое представление о каждом. Рыжеволосую служанку звали Лия, молодого высокого шатена с тонкими чертами лица – Шандор, коренастого лысеющего блондина средних лет – Флориан. Шандор, если я правильно поняла, был местным магом (что бы это ни значило), а Флориан – целителем.