Ну, как и следовало ожидать. Не могло же все быть так просто – сходи за черепом, принеси череп, отдай череп и живи спокойно.

Я слегка напрягся. На всякий случай прикинул количество зубастых пастей, которые щерились в мою сторону. Уже даже в первом ряду их столько, что я тут надолго застряну.

Если не навсегда.

Значит, будем использовать боевую болтологию и дальше. И авторитетом давить.

Электрумный череп у меня подмышкой начал излучать недовольство. Хрен его разберет, как он это делал, но я откровенно чувствовал, как сильно он хочет уже оказаться на родных плечах. Аж руку покалывало. К счастью, не от укусов.

– Надеюсь, – чуть более угрожающе, чем раньше, сказал я Ануфию, – вы не забыли условия сделки?

Лич не ответил. Повисла пауза.

Скелеты встревожились. По зале прокатила мелкая дробь из постукиваний их костей. Лишенное мяса войско как будто переглядывалось и прикидывало план.

У гуля поближе ко мне едва не отвалилась челюсть, так старательно он пытался подобрать текущие слюни. Кажется, он завелся не из-за меня. Противный кусок мяса не мог оторвать взгляда своих крохотных свинячьих глазок от вполне материализовавшейся Эвелин.

Атмосфера накалялась. Воздух словно стал вязким и каким-то наэлектризованным.

От все еще безголового лича исходила неприятная аура. В моих плечах появилась тяжесть, будто меня пытались придавить многотонной каменной плитой. Возможно, даже крестом.

Эвелин распахнула было рот, чтобы меня предупредить, но я понимал это и так. Лич молчал только для гостей, для нас, то есть. Все его неживое войско слышало его команды и было сейчас как натянутая струна.

Пауза затягивалась.

Время текло так медленно и настолько уплотнилось, что казалось, его можно потрогать. Поймать. Остановить.

Стекающая из пасти гуля струйка слюны все еще не дотянулась до пола. Возможно, потому, что он постоянно сюрпал ее обратно. Ну или потому, что мои чувства обострились настолько, что я и правда начал иначе воспринимать само течение времени.

Так. План А провалился, древним личам доверять на слово все-таки нельзя.

Надо продумать план Бе. Смогу ли я контролировать нежить, кровь в которой не течет. Смогу ли я контролировать нежить, крови в которой нет.

Если бы еще в этом пыльном помещении дышалось легче... а то как будто в гроб замуровали без возможности выбраться.

Вероятно, какими-то хитрыми путями подчинить себе нежить могла бы Эвелин. Но я не уверен, что достаточно раскормил свою старшую жену, чтобы она могла подчинить своей воле целую армию зомби...

Эвелин молчала, но я почувствовал какое-то движение, похожее на покачивание головой. Ну да, логично. Их здесь тупо слишком много.

Значит, план Цэ. Сфокусироваться на деде, но не пытаться контролировать через контроль, как бы странно это ни звучало. В плане магии лич меня просто на опыте может уделать – ну, и на мертвой массе мускулов и костяшек, конечно.

Не, престарелого параноика нужно выводить на мое поле. Там и потанцуем.

Я смерил Ануфия максимально высокомерным взглядом. Таким, обоснованно высокомерным. Не я ж тут пытаюсь в пасюка сыграть.

Небольшим усилием воли я разогрел кровь. И добавил в голос истинно вампирской убедительности.

– Не думал, что я заключил договор ценой в целый город с настолько бесчестным колдуном, – холодно сказал я.

Ануфий слегка отшатнулся – настолько мощным был мой голос и настолько правдивы были мои слова. Замялся и снова начал нервно перебирать пальцами. Как будто это помогало ему подбирать убедительный ответ.

Я чувствовал, что он недоволен моей формулировкой и самой моей мыслью. Но возразить ему было нечего. Тема с “хочешь мира – готовься к войне” в союзах, заключенных двумя джентльменами, не работает. Слово чести, слово пацана. Без подстав.

– Я жду, пока вот это, – я описал поднятым пальцем круг, указывая на расставленное лицом заклятие, – будет развеяно без следа. Тогда я передам вам череп, как мы изначально и договаривались,

И выжидающе посмотрел на Ануфия.

Нет, не так. Очень давяще, добавив немножко вампирского колдовства и заставив глаза грозно засиять, посмотрел. Не моргая, потому что я могу себе это позволить. И серьезно сведя брови.

Ануфий засуетился. Очевидно, ему не хотелось развеивать так запросто результат своих трудов. Да и от такой власти отказываться было неохота. Понятное дело, кто ж захочет разминировать целый город, который до этого старательно закладывал бомбами вместо кирпичиков под каждый фундамент...

Я свел брови сильнее.

Удержался от желания начать угрожать Ануфию разбиванием его черепа. Это первая мысль, которая приходит в голову, но она плохая. Отчасти – потому, что первая. Когда ставки настолько высоки, думать надо немножечко дальше.

Ануфий поехавший. Грозить ему уничтожением того, что правда имеет для него цену... нет, тогда я отсюда ни живым, ни не-живым не выйду. Как и весь Доброград. Я такой судьбы своему городу не хотел.

– Уверен, что лорд вампиров вашего уровня понимает всю важность подстраховки...

Вся моторика, весь язык тела лича сейчас говорил мне о подобострастии. Дед со своей стороны оказался в близкой к моей позиции – я для него через мутный от шизы взгляд так же опасен и так же непредсказуем. Вот решит он подорвать Доброград – кто защитит его черепушечку от неожиданного раскола? А не решит – откуда гарантии, что его любимая думалка останется целой?

Если подумать, то скорее всего, от целостности этого куска электрума буквально зависит его существование. Где еще быть вместилищу души пафосного и весьма шизоидного древнего колдуна, как не в кайфовой красивой черепушке?

Нет, он точно не додумался бы укрыть ее где-нибудь понадежнее. А значит, мы сейчас стоим как два ковбоя с направленными друг на друга револьверами.

И я для него опасен не меньше, чем он для меня. Из этой простой мысли я и продолжил черпать силы на оказание давления.

– Именно для того и существуют договоры между уважаемыми не-людьми. И именно для того и существует данное слово, – холодно и безапелляционно заявил я. А что, ни буквы лжи, ни слова неправды.

Лич затормозил на секундочку – и снова начал бормотать. Я это почувствовал как помехи на старом телевизоре. Только в поле всяких ментальных виблей-воблей.

Секундочку. Это уже не бормотание. Воздух действительно наэлектризовался. Да этот говнюк же колдует! Вот откуда тяжесть на моих плечах!

Пронять меня пытается, чертила престарелый. Ты так лучше не шути, волшебник-переучка. А то придется тебе помочь заново уснуть...

Я собрал свои силы и начал осторожно прощупывать тугую, мутную завесу магии лича. Она была неприятной, должен сказать. Сухой, как костная пыль, и при этом плотной, как разлетевшаяся сахарная пудра. Пытаться силой развеять ее всю сейчас было бы лишней тратой сил. Мне еще сражаться, возможно, с целой армией ходячих мертвецов.

Тихонечко, как сапер, я прощупывал эту муть. Быстро, насколько мог. То тут, то там прикладывал усилие. Изучал паттерн...

И вот! Слабое место!

Я вжарил со всех своих сил. Как тонкое копье, магия в моей крови прорвала завесу заклинания, которое старательно выплетал лич. Наваждение, лежащее на моих плечах тяжелым грузом, распалось.

А я заодно понял, кажется, на чем он вообще строил свое колдовство. Как будто разобрался в языке программирования. Благодаря затянувшейся паузе и моим бесспорно высоким интеллектуальным способностям я теперь обладал ключом ко всей его мощи.

Стоп, пока не рискуем. Глубоко в магию лича не лезем. Просто держим наготове...

Максимально непринужденно я подбросил череп в руке.

– Интересно, насколько он хрупкий? – как будто впроброс спросил я. – Конечно, форма у него достаточно округлая, но что, если он стукнется вот этой вот костью около носа, например?..

Тишина вокруг нас стала поистине гробовой. Вот он, пик напряжения... ну давай, колдун. Оцени обновленную ситуацию.