Это заставляло их ссориться еще больше, когда они спорили о том, кто нанес мне вред.

Возможно, сейчас они стали старше, но по тому, как росло напряжение между ними, мне оставалось только гадать, стали ли они мудрее. Лино сделал выпад; его плечо врезалось в живот Явина, и они повалились на пол, Лино навалился на него сверху.

— Прекратите! Вы оба!

Лино нанес свой первый удар, который пришёлся в скулу Явина, от чего я вздрогнула.

— Самара — моя гребаная жена. Никто не смеет говорить мне, что она не там, где она всегда должна была быть. Даже ты.

Еще один удар кулаком в лицо Явину.

— Лино, прекрати! — крикнула я, делая шаг вперед и колеблясь. Они оба убьют меня, если я вмешаюсь, но я не могла просто позволить им драться. Лино встал на ноги, протягивая руку Явину, чтобы помочь ему подняться. Но мой упрямый брат проигнорировал его и поднялся на ноги сам. Я подбежала к Лино, дотронулась пальцем до крови в уголке его рта и стала суетиться над ним, как делала всегда.

Явин уставился на меня так, словно у меня выросла вторая голова.

— Ты пошла к нему? — Я вздрогнула, переведя взгляд на Явина, у которого был подбит глаз, а из носа текла струйка кровь.

— Он мой муж, — сказала я в ответ.

— Как и Коннор, — выплюнул Явин. — Посмотри, к чему это тебя привело.

— Убирайся к черту из моего дома, — прорычала я, оставив Лино, чтобы оттолкнуть Явина, упершись двумя руками ему в грудь. — Ты его лучший друг, и ты смеешь сравнивать его с человеком, который меня избил и изнасиловал?

Явин побледнел, и в этот момент я поняла, что Лино не поделился последним кусочком моего секрета.

— Самара…

— Что именно это говорит о тебе, если ты думаешь, что твой лучший друг способен сделать что-то подобное? Да ещё и со своей женой?

Лино держался в стороне, но я чувствовала, как он дрожит от ярости. Если бы он думал, что Явин способен причинить мне боль, я бы ни за что не оказалась к нему так близко. Но даже с его резкими словами, какими бы ужасными они ни были, зверь Лино не видел в Явине угрозы для меня.

— Смоллс… — прохрипел Явин, и я поняла, что он впал в крайнее отчаяние, когда его детское прозвище для меня вырвалось на свободу.

— Не называй меня Смоллс. Никогда в жизни мне не было так стыдно за тебя, как в этот момент. Я взрослая женщина. Ты не имеешь права вести себя так, будто я тебе принадлежу. Лино никогда не прикасался ко мне таким образом, на который я не давала явного согласия, и это мой выбор. Не твой!

— Но это же Лино! — Явин протестовал. — Он был моим лучшим другом с тех пор, как мы…

— А кто привел его домой, Явин? — Прошептала я. — Кто познакомил тебя с Лино? Кто сидел с Лино внутри, когда ему не разрешали заниматься спортом на улице? Кто составлял ему компанию, когда он часами делал дополнительную домашнюю работу, которую ему поручал отец? — Слезы навернулись мне на глаза, и я попыталась сдержать их, но не смогла, покачав головой в сторону Явина. — Кто обнимал его? Кто слушал его рассказы об отце и целовал его раны, когда отец бил его, даже если ему было десять гребаных лет и он был слишком большим для всего этого дерьма?

Явин сделал шаг ближе, обхватив рукой мой затылок.

— Можешь дать нам минуту? — спросила я Лино, который выглядел так, будто засомневался и посмотрел на Явина.

— Если ты попытаешься забрать ее из этого дома, я сам тебя убью, — предупредил Лино. — Она останется со мной, всегда.

— Я понял, — проворчал Явин, даже не удосужившись взглянуть на него.

Как только Лино вышел из комнаты, дав нам возможность уединиться, чтобы я могла открыто поговорить с Явином, не беспокоясь о том, как Лино может отреагировать, я повернулась к своему брату-идиоту.

— Он никогда не был твоим, Явин.

— Я понимаю, — вздохнул он, и на мгновение я подумала, что на этом все закончится, что, возможно, он поймет, что то, что было у нас с Лино, проистекало из тех моментов, которые мы разделили в детстве. Что это формировалось на протяжении десятилетий моей любви к нему. — Но я ходил с этим парнем в клубы. Я видел, как женщины бросаются к нему на шею, и да, сестрёнка, я видел, как он забирал их домой. Я должен просто смириться с тем, что теперь он трахает мою сестру, и не беспокоиться по этому поводу?

Я подняла руку, закрыв глаза от потока образов, от которых мне нужно было отбиться.

— Мы не были вместе, Явин. Ты не можешь привлечь его к ответственности за то, что он сделал, когда не был со мной. Он даже ни разу не поцеловал меня до пары недель назад, а я была замужем за другим мужчиной. Он должен был стать священником?

— Это просто не тот образ, который я хочу видеть. Мой лучший друг и моя сестра.

— Ну хоть раз, может быть, подумаешь о том, что дело не в тебе, — прошипела я. — Он делает меня счастливой. Он заставляет меня снова чувствовать себя цельной. Ты хоть представляешь, каково это — хотеть быть с кем-то два десятилетия и никогда не иметь его? Смотреть, как он занимается своей жизнью, пока ты занимаешься своей, и быть друзьями, как будто этого достаточно? Потому что это не так, и никогда не было бы так. Я любила его достаточно сильно, чтобы принимать его таким, каким я только могла его получить, но я не вернусь к этому ради тебя. И если ты попросишь меня сделать это, я никогда тебя не прощу.

Явин вздохнул, притянув меня к своей груди и упершись подбородком в мою макушку.

— Ты моя младшая сестра. Я просто хочу для тебя самого лучшего. Наша жизнь опасна, ты должна быть уверена, что он стоит…

— Он того стоит, — ответила я, мой голос был приглушен его грудью у моего лица.

Несколько мгновений мы стояли в тишине, а затем он наконец произнес слова, на которые я так надеялась.

— Хорошо.

✽✽✽

Явин ушел вскоре после этого. Он не стал извиняться, как и Лино, учитывая, что они были глупыми людьми.

— Тебе не следовало с ним драться. Он твой друг, — выругалась я, присев на край ванны, чтобы было удобнее дотянуться до уголка рта Лино. Крошечный порез образовался в самом уголке его губы, и кровотечение, должно быть, остановилось, пока я отчитывала Явина.

— Он мой брат, — поправил Лино, и я вздрогнула. Мысль о том, что они с Явином были как братья, только заставила меня чувствовать себя еще более виноватой из-за явного раскола, который я вызвала между ними, даже если я подозревала, что это временно.

— Нет, не брат, — выдавила я безрадостный смешок, хотя лучше бы я заплакала.

Руки Лино поднялись, зажав мое лицо между ними.

— Ты моя жена. Значит, твой брат — мой брат. — Я кивнула, потому что реальность этого была сокрушительной, как будто я могла утонуть в реальности того, что наш брак значил для моей семьи. Моя мать обрела второго сына, мой брат получил брата, которого всегда хотел.

А я?

Я получила все.

Я улыбнулась ему, промокнув салфеткой засохшую кровь на губе в последний раз.

— Ну, если мы собираемся объединить семьи этим браком, то, вероятно, нам следует довести это до конца, — прошептала я. Я больше нервничала, приступая к сексу во второй раз, потому что до глубины души знала, что готова. Готова оставить прежнюю Самару раз и навсегда. Принять ту Самару, которая могла стоять как Белланди с высоко поднятой головой. Самару, которая могла бы стать женой такого мужчины, как Лино.

Как будто раньше, при всей своей браваде, я знала, что не готова. Знала, что мне нужно увидеть, как Лино отступит, хотя бы ещё раз.

Теперь мысль о том, что он отступит, казалась мучительной, как будто мысль о том, что его нет внутри меня, стала болезненной.

— Самара, спешить некуда. У нас есть все время в мире.

— Я готова, — прошептала я, глядя ему в глаза с абсолютной уверенностью. — Я готова почувствовать, каково это, когда ты внутри меня. Я готова взять тебя в рот и принять в свою киску, — сказала я, борясь с румянцем. Было странно говорить эти слова Лино, странно озвучивать все фантазии, которые я позволяла себе обдумывать годами.