— Далеко, — протянул я, — долго.

— Так точно, — кивнул Григорий Ратиборович, — всё зависит от начальной точки рейса, конечной, и времени.

— А…?

— Расход топлива зависит от загруженности корабля, — угадал он мой вопрос, — но мы постоянно ходим под завязку, так что здесь могу сказать точно, полных цистерн хватает на четыре месяца.

— Получается, — я прикинул в голове, — за год в четыре тысячи уложимся. — И тут же ответил на немой вопрос капитана: — три тысячи на заправку, шестьсот на зарплату и четыреста на диагностику.

— Не совсем. Заправка да, а зарплата в два раза меньше, если рейсы внутри нашей Империи, да и за диагностику вы слишком взяли, — капитан махнул рукой, — В три с половиной уложимся, если без поломок.

— Это многое меняет, — я позволил себе расслабиться, — за это время точно рейс окупится.

— Если не ходить пустопорожними, — кивнул Григорий Ратиборович, — я не суперкарго, но наш бывший хвастался, что как-то рассчитал годовой рейс на двадцать тысяч золотом. Так что, — капитан улыбнулся, — будет хороший торгаш на борту, и наша малышка Вас озолотит.

— Надеюсь, суперкарго будет, — кивнул я.

— Контора?

— От рода Пивоваровых.

— Тогда и беспокоиться не о чем, — капитан хлопнул по подлокотникам и подался вперёд, — слышал, они на одних перепродажах могут тысячу превратить в десять.

Только надо сначала вложить пятёрку, хмыкнул я мысленно и потянулся к своему инфопланшету:

— Говорите ваш счёт, Григорий Ратиборович, я переведу деньги.

— Кхм, — закашлялся капитан, — обычно мы используем счёт кампании владельца, мой на такое не рассчитан. Налоги на операции просто кошмарные, — пояснил он, увидев моё непонимание.

Оформление счёта заняло полчаса. Регистрировать компанию я не рискнул. Слишком много всего непонятного оказалось написано в договоре. Потому просто сделал ещё один личный и дал к нему доступ Ершову.

— Найдите поверенного, — посоветовал мне капитан. — Он поможет разобраться во всех нюансах.

— Да есть он у меня, — пожал я плечами, — только на Владивостоке.

— Тогда найдите здесь: налоги на работу без компании дикие, — капитан поднялся из кресла и указал рукой на гермодверь: — пойдёмте, познакомлю Вас с командой.

Члены команды отдыхали в своих каютах. Мы прошли по жилой палубе, и капитан, подходя к каждой гермодвери, вызывал подчинённого в грузовой отсек.

— Сегодня я вахтенный, — пояснил Григорий Ратиборович на ходу, — вот и отпустил ребят отдыхать, а чем им ещё заняться на борту, когда корабль на приколе? Вот и дрыхнут.

— Вы разве не в столице живёте? — удивился я, — на станцию не сходите семьи навестить?

— Само собой сходим, — Григорий Ратиборович приложил палец к панели управления очередной гермодвери, разбудил подчинённого, и мы пошли дальше: — только в этот раз я не отпустил экипаж на берег, вас ждал.

Совесть кольнуло — я про них совсем забыл. Вернее, даже не думал: корабль-то мне вручили, и я не знал, что с командой. А вон, как вышло. Люди ждали, даже к семьям не спустились.

Кстати, насчёт команды. А идут ли они с Гальваникой в комплекте? Про это нигде не написано, да и они, скорее всего, слуги императорского рода. Этот вопрос я и задал капитану.

— Всё думал, когда спросите, — хмыкнул Григорий Ратиборович, пропуская меня в грузовой отсек, — нет, мы не слуги рода Рюриковичей. У них слуг на весь свой флот не хватит. Так что мы обычные наёмные сотрудники.

— Понятно, — протянул я, прикидывая, как спросить про переход ко мне. Да и вообще, имеет ли смысл спрашивать? Люди работают на род императора. Кто с такого места уходит? Да и нормально ли это будет по отношению к тому же императору?

— Нам рекомендовали заключить контракт с Вами, Ростислав Драгомирович, — хмыкнул капитан, так и не дождавшись моего вопроса, и продолжил, когда я на него посмотрел: — я поговорил с ребятами, и они не против. Так что, если и Вы за, то подпишем бумаги сегодня же.

— Это отличная новость, — улыбнулся я, ощущая, как с плеч спадает груз очередного вопроса, но просыпается какое-то чувство недоверия. — Вы уверены, Григорий Ратиборович? Всё же я с Владивостока, а у вас семьи в столице.

Вроде всё логично. Радоваться надо. Но, блин, не понимаю. У людей хлебное место. Всё же работают на императорский род. Подумаешь, им рекомендовали ко мне идти. Можно же отказаться и остаться здесь…. А вдруг он из ордена двуликого? Вроде не похож, но чую, какой-то подвох есть.

— Думаю, вы планируете торговать с центральными мирами, — прищурил глаза в улыбке капитан, — так что родных увидим, а нет, так переезд дело не хитрое.

— Григорий Ратиборович, — всё же я решил прислушаться к своим чувствам, и задать вопрос в лоб: — скажите честно, в чём подвох?

Капитан остановился посреди перехода, не доходя до грузового отсека, и пристально посмотрел на меня. Он не спешил с ответом, и я насторожился. Расфокусировал зрение. Выдвинул вперёд левую ногу. Чуть развернулся корпусом. Блин, зря доспех снял и в фургоне оставил.

— Здесь мы своего потолка достигли. Контракт хороший, даже очень, но работа всё больше скучная. Из интересного только рейс в Китайскую Империю, первый раз за десять лет работы, — ответил капитан, подёргав свою бороду.

— Ну, — протянул я, делая подшаг в сторону, — мы тоже собираемся всё больше внутренней торговлей заниматься.

— Это не так, чтобы важно, — пожал плечами Григорий Ратиборович, не замечая моей готовности к бою, а затем он решился и выдал, как на духу: — мы одним экипажем уже пятнадцать лет ходим, и видим себя слугами рода. Мы не получим этого, продолжая работать на Рюриковичей.

— Но я не аристократ.

— Зато жена Ваша да, — развёл руками капитан, а я напрягся ещё сильнее.

Откуда он знает про Лиру? И ошибка такая же, как у подельников Фроцмана, они не знали, что мы не женаты. Да вашу ж Бронзу, почему я так беспечно сюда ломанулся? Подготовился к нападению на станции, но не на борту? Что? Экипаж Гальваники — это люди императора? Как будто гвардеец убийца во дворце не человек императора и орденец одновременно.

Глянул за спину капитану. Дверь в грузовой отсек открыта. Всего пять шагов до неё. Вижу за ней Гвоздя с Гаделом. Стоят и разговаривают. Кажется, даже голоса их слышу, и не только их.

— Вам не рекомендовали заключать со мной контракт, так? — спросил, а сам приготовился. Если ударить неожиданно, он не успеет поставить щит, а потом рвану в ангар. Там ребята и фургон с оружием.

— Нет, — покачал головой капитан, и растерянно уставился на меня — а это так важно?

— Конечно, говорите правду, — надавил я и загрузил правую ногу, интересно, какой у него индекс развития? — Кто сказал про мою жену?

— Знакомый в бухгалтерии, — тихо произнёс капитан и воскликнул: — да что происходит⁈ Не пойму! Да, вы поймали меня на лукавстве, с нами просто прекратили работать, новый контракт не заключили, и я сам навёл о вас справки. Но какое значение это имеет? Зачем вы встали так, будто ударить меня хотите?

Он стоял в открытой позе. Руки разведены в стороны. Ноги на ширине плеч. Смотрел прямо, с растерянностью в глазах. Из такой позиции не атакуют. Да и с таким взглядом тоже. Либо он превосходный актёр, либо….

— Командир, всё нормально? — из ангара в переход заглянул Гвоздь. Доспеха на нём не было, но винтовка в руках имелась.

— Кажется да, — медленно произнёс я. — Кажется, я ошибся.

— Бывает, — пожал плечами Анджей, но не стал уходить далеко, встал так, чтобы видеть переход и капитана.

— В чём ошиблись? — капитан успокоился, и смотрел на меня ровно, без страха и возмущения.

— Прошу простить, Григорий Ратиборович, — я тоже встал нормально, — издержки службы, принял вас за шпиона. Можете сказать, у кого вы обо мне спрашивали?

— У Лидии Васильевны, — ответил капитан.

— Хорошо, — кивнул я и посмотрел ему в глаза, — насчёт вашей мечты. Вы в курсе, что слугами так просто не стать, а быть ими опасно? Гибнет род, они тоже отдают жизнь.