— У меня выпускной курс, вообще-то! — напоминает возмущённо. — Защита диплома на носу, работа в офисе отца трижды в неделю!

— А ещё клубы, вечеринки, квартирники. Ну да, не до невесты, понимаю.

— Я из-за глупых бабских фантазий должен всё бросать и к тебе срываться? Так, что ли?

— Глупых бабских фантазий? — невесело усмехаюсь.

— Именно так. Навыдумывала себе херни! — хмурится, и две густые брови образуют одну сплошную линию.

— Нет необходимости что-то выдумывать. На фотографиях прекрасно видно, КАК ты проводишь время в компании своих друзей!

— Оставь их в покое. Ну разок повеселились по-взрослому. Что ты прицепилась?

— Да Бога ради, делайте вы что хотите, но пусть меня это никак не касается, — цежу сквозь зубы.

— Можешь успокоиться, пожалуйста? Я уже устал повторять тебе, что ничего дурного там не случилось. Ну, танцовщицы были да. Это же мужской клуб!

— Не надо оправдываться.

— Ты с детства меня знаешь. Я бы никогда не позволил себе лишнего.

— Не собираюсь по новой обсуждать это! Не для того тебе позвонила.

— А для чего же?

— Повторю, — терпеливо вздыхаю. — Свяжись с отцом и отмени нашу свадьбу.

— Да ты с ума сошла! Я не стану этого делать!

— Горозия! Взгляни правде в глаза! Она не нужна нам.

— Говори за себя!

— Ладно, скажу, — набираю в грудь побольше воздуха. — Мне кажется, будет лучше, если мы разорвём наши отношения.

— Что? — ошарашенно на меня смотрит. — Ты попутала? Через видеосвязь мне об этом сообщаешь? — взбесившись, раздувает ноздри.

— Письмом через голубиную почту уведомление прислать? — отзываюсь ядовито.

— Тата, — нервно проводит ладонью по волосам, — какого грёбаного чёрта происходит?!

Его глаза горят недоумением.

— Я…

Сглатываю.

— Хочу, чтобы вы от меня отстали. Перестали давить со всех сторон. Дали возможность спокойно сдать экзамены и окончить школу.

— Мы с тобой так долго мечтали о совместном будущем! Очнись, Джугели! Я люблю тебя! Мы почти семья!

— Как раз поэтому не могу тебя обманывать.

— О каком обмане ты говоришь?

— Я больше ничего не чувствую, понимаешь? Даже в такой горький момент, — честно признаюсь, ощущая себя невероятно жестокой. — Не знаю, как объяснить. Мы, наверное, не сумели сохранить то, что у нас было, — старательно забиваю образовавшуюся тишину своими предположениями. — А может… Наша с тобой дружба так и не переросла во что-то большее.

— Ты с кем-то спуталась? — вдруг спрашивает Леван, прищуриваясь.

— Что?

Меня словно чем-то тяжёлым по голове бьют.

— Спуталась, да?

— Прекрати разговаривать со мной в таком тоне!

— Отвечай!

Матом на меня орёт, а ведь ругательств из его уст прежде никогда не звучало.

— Знаешь что, Горозия! Если ты не настроен на нормальную беседу, то я вынуждена её оборвать.

Отключаюсь.

Тяжело дыша, кладу планшет на одеяло и прижимаю к пылающим щекам ледяные ладони.

— Спокойно, Тата.

Но сердце адским стуком заходится, когда уже через минуту Леван начинает перезванивать…

Марсель

Заглядываю в спальню родителей.

— Сынок, ты пришёл.

— Да. Опять плачет?

— Отец с девчонками уехал в магазин. А я вот нашего Петю второй час как успокоить не могу. Ну-ка ты подержи его.

Захожу в комнату и мама осторожно вкладывает мне в руки орущего мальчугана.

— Аккуратно. Придерживай голову.

— Знаю.

Ну чё она в самом деле? Опыт-то, как никак, у меня имеется.

— Тс-с-с! Тише, Паваротти, чего ты разорался на весь дом?

Мелкий лупится на меня своими зелёными глазищами, пока я принимаюсь его медленно покачивать.

— О, замолчал! Волшебно! Продолжай, пожалуйста, в том же духе. Я сейчас быстренько метнусь вниз и вернусь.

— Окей.

Подхватив какие-то шмотки, матушка со скоростью света вылетает в коридор.

— Ты — капец какой крикливый. Завязывай давай со своими истериками. Это не по-пацански, бро, — отчитываю самого младшего из семейства Кучерявых.

Потешный он, хоть и вредный жуть. Пускает пузыри, кряхтит. Ладошку ко мне тянет. Носом в неё утыкаюсь и хрюкаю. Это нашего Петьку всегда раззадоривает.

— Во, улыбайся давай и запоминай. Абрамовы — не плачут. Нечего сырость тут разводить.

— Такие, Дарин? — слышу голос бати, а в следующую секунду в спальне появляется мама. Она с ним по видеосвязи что-то обсуждает.

— Такие. Только найдите самую большую упаковку. А лучше две.

— Я понял.

— Ма, представляешь, пока я ходила за кофе, к папе на заправке пристала одна дамочка, — недовольным тоном докладывает Милана.

— Оу…

— Но ты не переживай. Очень вовремя рядом с ними оказалась София. Она рассказала этой выдре про нашу большую семью.

— Я ей ещё кулаком пригрозила, — добавляет Джеки Чан в юбке.

Ухмыляюсь, представив ситуацию.

— Милана, дай сюда телефон. Даш, смотри, что нашёл. Ты в прошлый раз хотела.

— Отлично. Бери.

— Старший соизволил вернуться домой до полуночи? — язвительно спрашивает отец, заметив мою морду на заднем фоне.

— Да. Всё хорошо. Марсель мне помогает.

— То-то и странно, — подозрительно прищуривается глава семьи.

— Ничего странного, — пожимает плечом и умалчивает о том, что сама попросила меня прийти пораньше.

— Скажи ему, пусть не вздумает опять куда-то свинтить. Скандалом на этот раз не ограничусь.

— Ладно, Ян. Всё, давайте, я отключаюсь. Закупайтесь внимательно по списку. Чтобы не как в прошлый раз.

— Ты мне эту грёбаную фасоль будешь всю оставшуюся жизнь припоминать?

— Как минимум, до тех пор, пока не съедите закупленные семнадцать банок, — отослав мужу воздушный поцелуй, сбрасывает вызов.

— На черта нам семнадцать банок фасоли? — уточняю, нахмурившись.

— Не забивай голову. Отец по ошибке купил. В сообщении съехала строчка, — отмахивается мама.

— Ясно.

— Ну, что тут у нас? — встаёт на носочки и поглядывает на мелкого.

— Заснул.

— Чудеса, — ловко складывает принесённые полотенца и убирает их в ящик.

— Мам, ты поговорить хотела?

— Да, сынок. Хотела. Один на один. Пока нет рядом девчонок и отца, с которым ты активно конфронтуешь.

Киваю.

— Клади нашего хулигана сюда, — расправляет бельё в детской кроватке. — Вот так… Отлично.

Справившись со своей миссией, отхожу и наблюдаю за своими уже со стороны.

Матушка так сильно похудела… Бледная. Лицо осунулось. Синяки от недосыпа под глазами.

С мелким устаёт? Или за меня дурака переживает?

— Пойдём на улицу, чтобы не разбудить Петю, — зовёт тихонько.

Встаю. Иду за ней следом на открытый балкон-веранду.

— График экзаменов уже есть?

— Да.

— Какой первый?

— Русский. Двадцать восьмого. Ты это, не нервничай, ма. Я сдам.

— А остальные? — её глаза выражают крайнюю степень беспокойства.

— И остальные постараюсь не завалить.

— Обещаешь?

— Обещаю.

— Получится ли… Столько не занимался.

— Ма…

— Как прошёл день рождения Паши? — интересуется, опускаясь на плетёный стул.

— Так себе…

— Это я уже по вашим расписным физиономиям поняла. Хотелось бы пояснений, — наливает в стакан сок из графина. — Милана проплакала до утра. Сказала, что вы подрались из-за Таты.

Киваю.

— А что случилось?

Молчу.

— Марсель… Иногда стоит выговориться, чтобы стало немного легче. Нельзя постоянно держать всё в себе.

— Она пригласила его на танец. После того, как отказала мне, — цежу сквозь зубы.

— Хм. Я верно поняла, что инициатива шла от девочки?

— Какая к чёрту разница? Горький пошёл с ней танцевать! Друзья так делают, по-твоему?

Снова начинаю злиться, когда в памяти всплывает тот эпизод.

— Не заводись. Спокойно.

— Осуждаешь? Считаешь, что распустив руки, я поступил неправильно?