— Всё будет нормально. Я пойду, мне пора, — взглянув на часы, коротко прощаюсь и вместе с потоком хохочущих подростков направляюсь к зданию, в котором мне предстоит провести, как минимум, ближайшие пару месяцев.

Школьный двор, украшенный сиренево-белыми шарами, встречает меня музыкой и возбуждённым гомоном голосов.

Кто-то разговаривает, кто-то смеётся, кто-то ревёт.

Тут и там мелькают белые банты, пёстрые букеты и цветастые рюкзаки.

Останавливаюсь посреди этого хаоса. Ищу взглядом табличку 11 «А» и, почти сразу же заприметив её, уверенной походкой направляюсь к пожилой женщине, очень похожей на моего будущего классного руководителя.

С невозмутимым лицом вклиниваюсь в квадрат, предназначенный нашему классу. Занимаю место в крайнем ряду, но учительница громко выкрикивает мою фамилию, жестом подзывая к себе.

— Джугели, верно?

Ловлю на себе любопытные взгляды близстоящих выпускников.

— Да.

— Я — Матильда Германовна, приветствую, — мазнув ручкой галочку на бумажке, здоровается со мной она. — Стань-ка сюда, милочка, мне срочно нужно прикрыть это безобразие. Владислава, покороче юбки дома не нашлось? У младшей сестры взяла? — обращается к высокой блондинке, расцеловывающей в обе щеки рыжую подругу.

— Это мини. Тренд сезона, — раздражённо цокая, отвечает ей девушка.

— Это, Ковалёва, называется стыд и срам! Стратегически важные места необходимо прикрывать, ты в курсе?

— Да бросьте, Матильда Германовна, грех тёлкам прятать такие копыта, — вмешивается в их разговор бритоголовый парень, жующий жвачку.

— За языком следи, Чижов.

— А чё?

Дальнейшие реплики заглушаются песней «Учат в школе», льющейся из колонок.

В центр площадки выбегают танцевать первоклашки, и я, сощурившись от лучей вышедшего из-за облака солнца, наблюдаю за тем, как они вразнобой движутся по заученной траектории.

Оглядываюсь назад. Ищу в толпе родителей Алису Андреевну, нарушившую обещание, но натыкаюсь лишь на заинтересованную физиономию того самого Чижова, получившего нагоняй от классного руководителя.

— Новенькая, что ли? — пытается перекричать музыку.

— Станьте ровно! Чижов, уйди в закат! — шикнув, строго командует Матильда Германовна.

Возвращаюсь к просмотру номера, мысленно умоляя время максимально ускориться и войти в режим перемотки.

Отстоять линейку. Зайти в библиотеку, взять учебники. Отсидеть уроки.

Казалось бы, так просто и вместе с тем так сложно.

Не нравится.

Мне всё здесь не нравится.

Хочу в Москву. Хочу к папе…

Обречённо вздыхаю.

Разглядываю первоклашек, чтобы хоть как-то отвлечь себя от грустных мыслей.

Девочка с двумя криво поставленными хвостами, украшенными огромными бантами, то и дело целенаправленно наступает на ноги своему кавалеру. Мальчишка злится, строит гримасы, но выдерживает козни партнёрши до самого финала. Герой.

Неуклюжий танец, длиною в вечность, наконец, заканчивается, и под фанфары на сцену выходят ведущие.

Микрофон фанит. Толпа недовольно гудит.

Да уж, линейка на уровне.

— Добрый день, дорогие школьники! — бодро заводит девушка.

— Добрый день, наши уважаемые учителя и присутствующие на празднике родители! — вторит ей соведущий, поправляя на шее нелепую красную бабочку.

Они что-то говорят, а я… Внезапно ощущаю нечто необъяснимое.

Сначала как-то дико беспокойно-тревожно становится.

Затем кожей, вдруг покрывшейся мурашками, ощущаю чьё-то горячее дыхание на своей шее.

Ну Чижов, держись!

Резко поворачиваюсь, готовая высказать всё, что думаю, да так и замираю, не произнеся ни слова.

В горле встаёт ком. Сердце, трепыхнувшись, падает куда-то в область желудка.

Немею. Холодею. Покрываюсь испариной. И всё это разом.

Чтоб мне…

Высокий. Широкоплечий. Загорелый. Кучерявый.

Поверить не могу, но прямо за моей спиной стоит тот самый хулиган с пляжа.

Нет-нет-нет.

Не может быть!

Сегодня парень одет иначе. На нём брюки и белоснежная рубашка, верхние пуговицы которой небрежно расстёгнуты.

Глаза скрывают тёмные очки, но, увы, сомнений не остаётся — это Он…

Марсель

Прямо перед началом ежегодной торжественной линейки замечаю в толпе выпускников Её. Ту самую девчонку, благодаря которой заимел серьёзные проблемы.

Игнорируя приветствия одноклассников, под аккомпанемент фанфар направляюсь к Ней.

Встаю чётко за спиной. Какое-то время пристально рассматриваю, акцентируя внимание на деталях.

Недешёвые с виду цацки. Брендовая сумка. Вычурный букет, выделяющийся на фоне других посредственных веников. Стильный костюм белого цвета. Выпендрёжные босоножки, усыпанные камнями.

Не знаю, кто такая, но птица явно залётная.

На пафосе. Пахнет и выглядит дорого.

Склонив голову влево, медленно выдуваю поток воздуха ей в шею. Густые, тёмные волосы собраны наверх, что позволяет беспрепятственно наблюдать за реакцией кожи. На ней тут же отчётливо проступают мелкие мурашки.

Девчонка резко дёргается. Поворачивается. Вроде как возмутиться собирается, но замирает и, широко распахнув глаза, таращится на меня в немом шоке. Не ожидала.

Что ж. Ей стоило бы знать, что в нашем маленьком городке всего одна старшая школа…

— Сюрпрайз, — изрекаю мрачно, нависая над ней грозовой тучей.

Проходит секунда.

Две.

Три.

Она бледнеет. Возвращает взгляд на сцену. Сильнее стискивает пальцами букет и нервно сглатывает. Правда почти одновременно с этим, показательно мотнув головой, распрямляет плечи и вздёргивает кверху нос.

Мои губы растягиваются в ухмылке.

Вот так встреча!

— Чё за краля? — интересуется Ромасенко, вставая рядом.

— А ты присмотрись.

Он хмурит брови и щурится.

— Не врубаюсь.

— Это та стукачка с пляжа, которая должна тебе новую резину, — подсказывает ему Дэн.

— Реально? Это она? — удивляется Макс.

Многозначительно переглядываемся.

— Чё будем с ней делать? — чеканит друг практически ей в затылок и, естественно, наш разговор девчонка прекрасно слышит.

Не успеваю ответить на его вопрос, потому что Германовна начинает громко орать:

— Абрамов! Какого, спрашивается, ты здесь? Там у Филатовой уже истерика началась. Немедленно отправляйся к ней!

Мать вашу. Забыл.

— На крыльце стрельнёмся, когда весь этот стрём закончится, — бросаю пацанам и отпихиваю в сторону зевающего одноклассника.

Вон даже представителям ботообразных тут скучно.

— Рубашку застегни на верхние пуговицы. И чтобы окуляры свои мне снял! — грозным тоном догоняет классуха в спину.

— Привет, — улыбаясь, чирикают девчонки, когда прохожу мимо.

— Зачётная юбка, Ковалёва, — успеваю отметить по ходу движения.

— Эспешали фо ю[1], — выдаёт на ломаном английском и посылает мне воздушный поцелуй.

— Удобная?

— Проверим? — провокационно отражает, подмигивая.

— Обязательно, — обещаю я ей.

— Вот ты где! — прямо передо мной вырастает Филатова, наша бесячая староста-монахиня. — Я тебя заждалась уже!

— Соскучилась, святоша? — по традиции её стебу.

— Ты уже должен стоять со мной там! — возмущается она, люто краснея.

— Филатова, наряд у бабки своей одолжила? — ядовито прилетает из толпы.

— Церковь выделила по случаю праздника?

— Неужели сложно в назначенное время появиться в нужном месте? — игнорируя выпады в свою сторону, продолжает отчитывать меня староста-мозгоклюй. — К чему эта извечная необходимость подводить людей? У тебя совсем нет совести?

— Притушись, Полин, — морщусь, вскидывая руку. — Я ведь здесь. Не галди.

Лавируем в толпе.

— Ты почему пропустил репетицию?