Рассматриваем лица друг друга вблизи и почему-то дышать становится тяжелее.

— Мы с пацанами сегодня собираемся у меня дома.

Дома.

— Я не смогу.

В очередной раз отказываю.

— Ну камон, Джугели. Приходи. Матушка звала. Чё в этом такого? Я тебя с предками познакомлю. Провожу потом.

— Не знаю…

— Соглашайся.

— Что я бабушке скажу? — хмуро спрашиваю, закусывая губу.

— Не парься. Я беру это на себя, — хитро улыбается, дёргая меня за тонкую косичку, в которую заплетена прядь у виска.

Я всё-таки оказываюсь у Абрамовых дома. Честно, не знаю, как Марселю удаётся объяснить это бабушке Алисе, но она не против.

Наверное, если бы дед не был в отъезде, не разрешила бы пойти в гости, а так…

— Ну чё, Джугели, как тебе наша студия? — наклонившись к моему уху, спрашивает Милана, которая, к слову, очень долго отказывалась воспринимать меня как часть компании.

— Круто.

— Это предки организовали, чтобы брат кукухой не поехал после того, как его выперли из секции.

Киваю.

— Он же у нас пацан проблемный. Родители боялись, что влезет куда-нибудь. Понимаешь, гены и всё-такое.

— Гены?

— Ну да. Батя в школе тихий ужас творил. Этот периодически ведёт себя так же.

— Сейчас затишье вроде.

— Это потому что ты появилась, — ухмыляется Милана. — Слышала бы, как он вчера указания нам давал. Мол, завтра придёт Тата, не подведите меня и всё такое. Бла-бла-бла.

— Кхм.

— И даже порядок в своей комнате навёл. Прикинь? Ваще не помню, когда это случалось крайний раз. Нонсенс!

Улыбаюсь и перевожу взгляд на Кучерявого. Он с сосредоточенным выражением лица перебирает струны гитары, что-то объясняя Паше.

— Скажи, Милан, а ваша тётя, ранее популярная исполнительница, известная под именем Саша Флэйм…

— Почему уехала с мужем в Америку? — заканчивает вместо меня. Видимо, вопрос этот очень популярный.

— На неё было два покушения. Во время концертов в Москве и Питере.

— Какой кошмар!

— Кошмар был на их свадьбе. Гостей и жениха с невестой пытались расстрелять бандиты.

У меня глаза на лоб лезут.

— Ага. Дядя Илья раньше в депутатском кресле сидел, у него оч много врагов было.

— Ясно.

— Тока это, я, если чё, ничего тебе не рассказывала.

— Ладно.

— Мы сами-то инфу нарыли в инете, уже будучи подростками. Предки обсуждать эту тему не хотят, а у самой Саши спрашивать про такое, язык не поворачивается.

— Понятное дело.

— Идём, надо помочь маме, — зовёт, подорвавшись с дивана.

— Хорошо.

— Я забираю Тату, мы наверх, — объявляет она громко. — За столом собираемся через… — поднимает мою руку с часами. — Пятнадцать-двадцать минут.

Марсель кивает, провожая нас взглядом.

Поднимаемся по лестнице и выбираемся из «подвала».

— Сюда.

Проходим через коридор в гостиную.

— Заглянем к Яго? Поменяю ему воду, — ведёт меня на балкон. Там в огромной клетке сидит большой, красивый, попугай. — Салют, хохлатый.

Птица, нахохлившись, молчит. Хотя я своими глазами видела кучу видосов, на которых он болтает без остановки.

— Не обращай внимания, у него депресняк, — Мила открывает клетку. — С наступлением зимы всегда так. Хандрит. Теряет перья. В прошлом году вообще чуть не облысел. Такой страшный был. Уродец.

— Сама уродец, — неожиданно отвечает Яго.

— Это Ромасенко научил, козлина.

— Сама козлина.

— Замолчи, пернатый.

— Привет-привет. Я-я-я-я Яго. Птичка-невеличка.

— О, смотри-ка, соизволил с тобой поздороваться.

— Привет, — подхожу к клетке, и попугай, цепляясь когтями за стальные прутья решётки тоже передвигается ближе ко мне. — Как дела?

— Ещё не родила.

— Оригинально.

— Яго споёт нам сегодня песенку? — спрашивает девчонка, наливая ему в поилку воды из бутылки.

Разглядываем друг друга.

Птица часто дышит и крутит головой.

— Видимо, нет. Стесняется. Погнали, Тата. Пусть депрессует дальше.

Уже собираемся выходить в гостиную, как до нас доносится это:

— На лабутэнах, на, и в охренительных штанах, на лабутэнах, на… — орёт вслед.

Смеёмся.

— Заценил твои кожаные штаны, — Милана толкает меня локтем в бок. — Нам прямо, — ориентирует, когда проходим мимо лестницы. — Наверху у нас спальни и комнаты для гостей.

— Красивый дом.

— Губернаторскому, судя по рассказам Марселя, уступает.

— Нет. У нас там как в музее, а у вас… Не знаю, светло, тепло, уютно. Видно, что все детали подобраны с особым вкусом.

— Ну так ещё бы! Мам, это мы, — сообщает, едва оказываемся на кухне. — Пришли тебе помогать.

— Чудно.

— Очень надо. Тут и без вас помощники имеются, — насупившись, отзывается младшая сестра Марселя, расставляющая тарелки.

— София, перестань, — журит её Дарина Александровна. — Проходите сюда, девочки. Нужно дорезать эти продукты в салат и дожарить отбивные. Милан, давай к плите ты, чтобы Тата не испортила вещи.

— Ерунда, я дожарю.

Не хочу, чтобы они считали меня какой-то белоручкой-неумёхой. Это ведь не так совершенно.

— Ты бледнее обычного, мам, — подмечает Мила. — Приоткрыть окошко?

— Да, приоткрой, пожалуйста. Что-то у меня голова закружилась.

— Присядь, отдохни. Мы сами всё доделаем. Санта, отстань от Таты!

Голубоглазая белоснежная хаски прыгает около меня, пытаясь привлечь внимание.

— Надо закрыть их с Элвисом в гостиной. Вечно с ума сходят, когда приходят гости.

— Не надо. Опять устроят погром.

— Я переворачиваю, чтобы не сгорели, — информирую хозяйку.

— Там должна быть корочка, — инструктирует София.

— Есть.

— Дай проверю.

Маленький инспектор подходит ко мне и заглядывает в сковородку.

— Ещё жарь. Не спали только, — строго наказывает эта деловая колбаса.

— Как там у ребят дела?

— Нормально. Новую песню собирают.

— А Денис почему не пришёл?

— Он на соревнованиях в Сочи, — осторожно вклиниваюсь в их диалог, переворачивая отбивные.

— Точно, совсем забыла.

— Прикинь, у нас в школе будет новогодняя дискотека, — рассказывает Милана матери.

— В этом году разрешили провести?

— Угу. Для девятых, десятых и одиннадцатых. Надо купить платье или какой-нибудь наряд.

— Купим. Всё равно нужно ехать за костюмом для Софии.

— Не нужон мне этот дурацкий костюм! — возмущается та.

— Зай, ну как же? Все придут на ёлку нарядные.

— Хороводы — для сопляков. Я в этом не участвую.

Еле выходит сдержать улыбку.

— Кнопка, ты решила, кем хочешь быть? — спрашивает у неё сестра. — Фея, снегурочка, принцесса?

— Фу, — кривится та.

— У них там кинематографическая тематика. Нужно переодеться в персонажа фильма или мультика.

— Я хочу быть Бэтмэном, сказала же ведь!

— Бэтмэном будет Ярик.

— Пусть только попробует прийти в моём костюме! Я ему уши откручу! — капризно топает ногой девочка.

— Это тот пацан, с которым она вечно дерётся? — уточняет Мила.

— Да, — вздыхает Дарина Александровна.

— Ярик — придурок! Ненавижу его! Он глупый и некрасивый!

— А по-моему, в вашем классе Ярослав — самый симпатичный мальчик.

— Ты чего, мам? Нет! Он вообще ни разу не симпатичный. Причёска эта дебильная. Бритые виски и хвостик на башке. Фу-фу-фу!

— Гномыч, он тебе нравится, что ли?

— Ты дура? — краснея, отвечает сестре мелкая.

— Общайтесь нормально, — в кухне появляется глава семейства.

— Ты освободился чуть раньше?

— Да.

Мужчина наклоняется и целует жену в висок.

— Что-то болит?

— Нет, всё хорошо, Ян. Я просто немного утомилась. Милана, София и Тата вызвались помочь.

Он поднимет голову и смотрит прямо на меня.

— Добрый вечер, — здороваюсь, замешкавшись.

Как-то очень волнительно становится под этим внимательным, пробирающим до костей взглядом.