В альбоме есть, конечно, и другие фотографии. Обычные: из заграничных поездок, школьные. Но на них, она, увы, не горит, а будто бы просто терпит объектив.

Вот разве что на снимках с этим своим другом детства выглядит счастливой. Их я нахожу случайно. Спрятанными за групповыми детскими фото.

Смотрю на них десятилетних, смотрю…

С досадой отмечаю и то, как сияют глаза матери. И то, как смущённо улыбается темноволосый мальчишка, которого она робко обнимает со спины.

Дико больно вдруг за отца становится.

Хочется изорвать эти кадры, но я не имею на это права, поэтому просто со злостью запихиваю снимки обратно.

Чуть успокоившись, пододвигаю ближе к себе изысканный свадебный фотоальбом. Открываю и восторженно замираю, жадно рассматривая самую первую фотографию.

Какие же они тут невероятные!

На снимке молодые стоят на фоне махровых, зелёных гор и одеты они в нашу национальную грузинскую одежду.

Отец в чоху[16].

Белая рубашка. Богато украшенный плащ с атласным подбоем, поясное украшение, кинжал, брюки и сапоги из кожи.

Мать, как подобает настоящей грузинской невесте, обряжена, согласно установленным традициям, в красивый двухсоставной наряд.

Нижняя деталь этого свадебного наряда представляет собой рубашку с воротом, которая является символом скромности и непорочности невесты. Поверх рубахи красивое, расшитое золотыми нитями платье белого цвета, длинные, разрезные рукава которого спадают вниз.

На голове невесты традиционный головной убор, совмещённый с фатой. Волосы заплетены в косу. На шее ожерелье. Взгляд направлен вниз.

Не могу удержаться, будучи под большим впечатлением от увиденного, беру телефон. Фоткаю и зачем-то сохраняю этот снимок в галерею.

Листаю дальше.

Несколько разворотов посвящены всё той же фотосессии в национальных нарядах, где ярко отражены традиции грузинской свадьбы.

Улыбку вызывает кадр, на котором красавец-папа танцует.

Хорош!

С середины альбома появляются фотки, сделанные явно в Красоморске.

Здесь уже всё по-другому. Мама одета в пышное белое платье с корсетом. Отец — в дорогой, строгий костюм с галстуком. Гости, преимущественно на грузин не похожи.

Наконец, попадается совместный снимок родителей невесты и жениха.

На лице бабушки Этери самая настоящая скорбь, да и мать моя как-то совсем не кажется в этот знаменательный день счастливой.

Юная, очаровательная, хрупкая, невероятно красивая невеста на всех кадрах выглядит одинаково печальной и подавленной, а уж на снимке, где под руку к жениху её ведёт дед, замечаю в глазах и вовсе слёзы.

«Она не хотела выходить замуж»

Вспоминаются слова бабушки.

Вздохнув, вытаскиваю диск, вставленный в специальный кармашек переплёта. Покручиваю его в нерешительности пальцами.

С одной стороны, очень хочу увидеть свадьбу своих молодых родителей. С другой, испытываю странное и крайне тревожное чувство: я будто бы чего-то неосознанно боюсь…

От размышлений, стоит или не стоит смотреть запись прямо сейчас, отвлекает какой-то шорох, доносящийся снаружи.

Опять соседские коты?

Возвращаю диск на место и захлопываю фотоальбом.

Снова что-то слышу.

Нахмурившись, поднимаюсь с постели и подхожу к приоткрытой балконной двери.

В то же самое время из темноты неожиданно появляется человек и я, тихо вскрикнув от испуга, прижимаю ладонь ко рту.

Тук-тук-тук.

Сердце остервенело стучит под рёбрами.

— Охренеть, Джугели, как тебя сложно найти в этом грёбаном замке, — произносит Абрамов, бесцеремонно вторгаясь в мою спальню.

— Ты что здесь делаешь? — растерянно моргая, смотрю на Кучерявого и букет нежно-розовых тюльпанов, который он держит в левой руке.

Марсель

Джугели смотрит на меня вот точно также, как смотрела в первую нашу встречу, когда я поймал её в лесу. Сперва абсолютно растерянно, потом уже зло.

— Навестить пришёл, — поясняю цель своего визита, а заодно оцениваю беглым взглядом состояние девчонки.

Выглядит хорошо. Очень даже.

Не накрашена. Чистая кожа. Естественный румянец. Волосы распущены и спадают вниз по плечам мягкими волнами.

Она сегодня без этой своей опции «полный парад» по-особенному красивая.

А пижама-то какая! У-у-у… Закачаешься!

Тонкий шёлковый топ на бретелях. Короткие шортики, во всей красе демонстрирующие длинные, стройные ножки.

Звездец мне. Сегодня ночью точно не усну.

— Чё, как ты? — внаглую её разглядываю. Почти не моргаю. Запоминаю, отпечатывая образ девчонки на сетчатке.

— Нормальные люди через дверь заходят, — недовольно ворчит, сдёрнув со стула серебристый шёлковый халат.

— В нормальных семьях через эти самые двери в дом впускают, — пожёвывая жвачку, наблюдаю за тем, как она, чёрт возьми, одевается.

— Что это значит? — хмурит брови, завязывая пояс.

— Меня развернули на вашем КПП.

— И ты не придумал ничего лучше, чем перелезть через забор?

Самодовольно ухмыляюсь.

Это было реально сложно. Помог Ромасенко, отвлёкший охрану своей дебильной выходкой, и дерево, удачно растущее вдоль стены. Высоченной, мать её, стены, ограждающей особняк бывшего губера от простых смертных.

— Мне надо было тебя увидеть.

Цена? Содрал бочину до мяса. Чуть не поломал хребет и копыта. Всего-то.

— Увидел? — интересуется сердито.

— А ты «гостеприимная», — усмехнувшись, вкладываю ей в руки многострадальные тюльпаны и вытираю вспотевшие ладони о шорты.

Думал, букет рассыпется на фиг и не выдержит полёта на балкон, но нет, по итогу, он остался целым и смотрится вполне себе сносно.

— Симпатично у тебя тут, — изучаю принцесскину спальню.

Пастельные тона. Высокая кровать с балдахином. Абажуры. Лепнина на стенах. Картины. На одной из которых изображена известная мне балерина.

Что-то подобное я и представлял.

— Цветы зачем принёс? — осведомляется она холодно.

— Не с пустыми же руками идти тебя проведывать, — бросаю в ответ без эмоций.

А что? По-моему, нормальное объяснение. Опустим сопливое признание о том, что впервые захотелось подарить девушке цветы.

Сёстры и мать ваще не в счёт. Это всё-таки другое.

— Я не могу их взять.

Покончив с визуальным обследованием комнаты, фокусирую взгляд на девчонке.

— Это ещё почему? — засовываю руки в карманы и, склонив голову набок, прищуриваюсь.

— Может, потому что у меня есть жених?

— И где же он?

— В Москве.

— Напомни, это который Тигр в леопарде?

Не, ну реально, тот его пиджак — кринж[17] лютый.

— Его. Зовут. Леван, — чеканит по слогам.

— Да мне без разницы, Джугели. Леван, Тигран… Грузин твой где-то там, а я здесь. Преимущество налицо, сечёшь?

— Нет у тебя никакого преимущества, Абрамов, — в её голосе звучит сталь. — Я ЕГО невеста.

— Была ею, пока мы с тобой не встретились, — заявляю уверенно.

— Ты… — её щёки мило и красочно вспыхивают. — Хватит, знаешь. Это уже ни в какие ворота!

— Ну так по факту.

Раздражённо вздыхает, закатывая глаза.

— Вот что… Уходи.

Уходи?

— Охренеть, блин. Джульетта Ромео вон не выставляла.

— Марсель…

— Сообщения в лом было прочитать, динамо?

— Я их не видела, — врёт и краснеет ещё сильнее.

— Брехня. Ты была в сети. И отвечала Филатовой.

— Только ей и написала. Потом сразу вышла.

— Ты торчишь мне свидание, не забыла?

— Это была просто игра в вышибалу!

— Я заеду за тобой завтра вечером, — не обращаю внимания на её попытки слиться.

— Послушай, это уже несмешно! Нельзя быть таким… навязчивым.

— Ты хотела сказать настойчивым? — поправляю невозмутимо.