«Твой отец обвинил её в смерти первого ребёнка. Не выпускал из дома. Не разрешал приезжать к родителям в Красоморск, иметь подруг и общаться с кем-либо»

«Ты в курсе того, что он регулярно поднимал руку на твою мать? И про то, что закрыл её в психушке знаешь тоже, верно?»

«Поражаюсь тому, как грамотно твой папаша всё обставил! Пять баллов! Взять силой, а потом удивляться, из-за чего жена не хочет этого ребёнка»

Рыдаю, не в силах сдержаться.

Кошмар, какой кошмар! Мой отец — не такой. Не могу в это поверить! Не могу!

«Я знаком с твоей матерью. Знаком и с Климовым. Он — вовсе не дьявол во плоти, ясно?»

«Прикинь, Джугели, как тесен мир? Много лет назад мой батя летал в Грузию с друзьями. Чтобы вытащить из дурдома твою мать»

Закрываю лицо ладонями, хотя в комнате итак темно.

Как смириться с услышанным? Как не думать о предательстве близкого друга? Я же, как полная идиотка, делилась с ним своими переживаниями.

Теперь вспоминаются и его неоднозначные советы.

«Возможно, стоит послушать мать?»

«У медали, вроде как, всегда две стороны»

Предатель-предатель-предатель!

Почему не рассказал обо всём раньше? Почему так долго молчал?

Плачу, заливая слезами подушку.

Вокруг одни лжецы! А я ведь ему доверяла! Доверяла!

В груди становится тесно и больно. Губы до сих пор горят от вчерашнего поцелуя, а щёки от жгучего стыда.

Целовалась ещё с ним. Какая глупая! Зачем позволила этому случится? Зачем?

Переворачиваюсь на другой бок.

— Тата!

Бабушка снова стучит в дверь.

— Открой, прошу.

— Нет, уйди.

Гоню её прочь, как утром.

— Звонил твой отец. Переживает, что ты не отвечаешь на его звонки. Спрашивал, что у тебя с телефоном.

Молчу.

Что с моим телефоном? Да просто вырубила его, не в силах видеть многочисленные входящие.

Абрамов.

Леван.

Папа.

Хочется, чтобы именно сейчас в тот момент, когда мой мир рушится, все от меня отстали! Оставили в покое!

— Перезвони ему, пожалуйста.

Перезвонить…

Это так легко и сложно одновременно.

Целый час мне требуется для того, чтобы решиться.

Выползаю из-под одеяла и сажусь, облокотившись спиной о подушку. Беру с тумбочки телефон. Включаю и, не моргая, таращусь на экран. Там одно за другим сыпятся уведомления о сообщениях и звонках.

Ничего не читаю. Набираю отца. Отвечает он мне после третьего гудка.

— Тата, в чём дело? Я не мог до тебя дозвониться, — с ходу принимается отчитывать.

— Я спала.

— Заболела?

— Плохо себя чувствую.

— Почему? — по голосу понимаю, что хмурится. — Эдуард ничего не сказал об этом.

— Попала под ливень вчера.

— Ты разве не на машине передвигаешься?

— Вчера возникло желание пройтись пешком.

— Пройтись пешком под дождём? — уточняет недовольно.

— Это запрещено разве?

— Ты злишься?

Хочется вывалить на него всё то, что узнала, но… Понимаю, что морально не готова к этому диалогу.

— Мне не нравится твоё настроение и что, чёрт возьми, происходит у вас с Леваном? Он сказал, что ты его игнорируешь?

— Есть повод, — не отрицаю.

— Зачем треплешь парню нервы накануне свадьбы?

— Мы как-нибудь сами разберёмся со своими отношениями.

— Что значит сами?

— То и значит.

— Леван выглядит расстроенным.

— Зато в свой день рождения расстроенным он не выглядел, — подмечаю язвительно. — Клуб, алкоголь, друзья, голая танцовщица на коленях.

— Что за вздор? Мы, к твоему сведению, ездили вчера в ресторан бронировать дату.

— Дату чего? — выдыхаю раздражённо.

— Ты в себе? У тебя жар или что?

«Собираешься повторить судьбу своей матери?» — звучит в ушах голос Марселя.

— Горозия так уверен в том, что я за него выйду?

— Разумеется, он в этом уверен.

— К твоему сведению, я не общаюсь с ним уже третий месяц!

— Тата, что ещё за выкрутасы?

Отец явно охреневает от того, что слышит.

— Мы с ним совсем отдалились друг от друга. Мне… хотелось бы разобраться в себе. Поэтому не надо, пожалуйста, планировать что-то без моего одобрения.

— Выкинь эти глупости из своей головы, дочка. Свадьба с Горозией — дело решённое, — произносит твёрдо.

— Что значит «дело решённое?» — кричу я громко. — Уважай мои чувства! Я говорю тебе важные вещи. Не хочу быть его невестой!

Последняя фраза сама собой изо рта вырывается.

Тяжело дышу.

— Ну вот что… — наконец раздаётся голос отца в динамике. — Перезвони, как придёшь в себя, перебесишься и перестанешь истерить, — бросает сухо и, к моему удивлению, отключается.

В воскресенье, поостывши и как следует поразмыслив, совершаю следующий, крайне важный шаг. Сама звоню Горозии, перед этим настроившись на серьёзный разговор.

— Тата…

Парень отвечает на видеозвонок не сразу.

Раздет по пояс. Лицо помятое и хмурое. Выглядит он так, как будто спал. Хотя времени уже второй час дня.

— Привет, Леван.

— Ты наконец снизошла до того, чтобы поговорить со мной? — идёт по коридору, удаляясь от кухни, в которую плотно прикрыта дверь.

— Да. Что там за шум?

— У меня друзья оставались переночевать. Греют обед.

— И давно твой отец разрешает устраивать в съёмной квартире гайгуль[31]?

— Какой гайгуль? Просто посидели немного с пацанами, — заходит в комнату, где царит полумрак.

— Ты теперь регулярно пьёшь? — не могу не съязвить, когда понимаю, что его внешний вид — результат очередной бурной гулянки.

— Не раздувай из мухи слона, — недовольно цокает языком, падая на разобранную кровать.

Хмыкнув, киваю.

— Как дела у тебя? Школа, то сё…

— Нормально, — ограничиваюсь одним словом.

— Ясно.

Молчим какое-то время.

И почему-то именно сейчас я очень явственно ощущаю ту пропасть, что образовалась между нами.

— Ты виделся с моим отцом?

— Да.

— Где?

Под дурочку кошу.

— Мы со старшими ездили в ресторан.

— Зачем?

— Предварительно обговорить дату и количество гостей, — зевая, потирает опухшие глаза.

— И ты, конечно же, не рассказал нашим родителям о том, что мы с тобой в ссоре?

— Дались им эти подробности? Вчера в ссоре, сегодня помирились, — беззаботно пожимает плечом.

— Смолчал о причине размолвки, но при этом продемонстрировал свою обиду и пожаловался на то, что я тебя игнорирую. Очень по-мужски!

— У нас скоро свадьба. Всё остальное не имеет никакого значения.

— Как раз насчёт свадьбы я и хочу поговорить, Леван.

— У тебя какие-то пожелания? Если да, то тебе надо связаться с моей матушкой. Она всем руководит. К ней любые вопросы.

Всем руководит. Занятно!

— Думаю, нам не стоит играть эту свадьбу, — без промедления выдаю я.

— В смысле? — таращится на меня, не моргая.

Удивлён. Озадачен. И как будто только-только решает удостоить мою персону своим вниманием.

— В прямом. Я поняла, что мне это сейчас не нужно.

— Подожди-подожди. О чём ты? — резко принимает сидячее положение и прикладывает пальцы к виску, поморщившись.

— Я о том, что не готова выйти за тебя замуж. Отменяйте бронь на ресторан. Звони отцу. Своему я вчера всё озвучила.

— Ты спятила? — тянется к выключателю, и в комнате с закрытыми шторами вспыхивает свет от ночника.

— Не спятила.

— Джугели, не шути так!

На лице моего жениха читается ужас и ничем не прикрытая паника.

— Я не шучу. Давай откровенно… Ты посмотри на нас. О каком бракосочетании может идти речь? Мы за этот год совсем чужими людьми стали.

— Бред. Просто долго не виделись.

— Да мы, заметь, особо и не стремились навестить друг друга. Ты не приехал даже тогда, когда я перестала отвечать на твои звонки и сообщения. Смирился и всё. Жил себе дальше как обычно.