Мой желудок опускается, и я сжимаю пальцы в кулак, держа руки перед собой, ожидая, что он скажет. Я жду, что он ответит на вопрос, который задал мне минуту назад.

— Как все прошло сегодня? — Спрашивает он, и улыбка возвращается на его лицо. — Надеюсь, они не доставили тебе много хлопот.

— Нисколько, — быстро заверяю я его. — Они были замечательными.

Я быстро рассказываю ему обо всем, что мы сделали за день, и у меня поднимается настроение, когда я вижу довольное выражение на его лице.

— Звучит прекрасно, — говорит Габриэль, кивая. — Уверен, Агнес тоже оценила перерыв. У меня нет никаких претензий, похоже, вы все провели этот день, просто замечательно. И они с тобой ладят?

Я киваю.

— Сесилия, кажется, тоже ко мне потеплела. Думаю, нужно только немного времени и терпения.

— Согласен. — Габриэль снова улыбается мне. — Я собираюсь переодеться и догнать их. Считай, что на сегодня ты свободна, хотя, как всегда, я буду рад, если ты присоединишься к нам за ужином. Думаю, Агнес и Альдо тоже будут ужинать с нами сегодня. Я знаю, что во время нашего ужина ты сказала, что у тебя нет никаких ограничений в еде, но, пожалуйста, скажи Агнес, если это так, и ты просто проявила вежливость. Она будет рада тебе помочь.

— На самом деле нет. Но спасибо. — Я колеблюсь, чувствуя внезапную неловкость. — Тогда увидимся за ужином?

— Отлично. — Габриэль кивает и уходит.

По мне пробегает мелкая дрожь, и я выдыхаю вздох облегчения. Я так волновалась, что сегодняшний день не пройдет гладко, что я все сделаю не так, и Габриэль расстроится из-за меня, но, похоже, мне не о чем беспокоиться.

До наступления темноты еще пара часов, и я обдумываю, чем бы заняться до ужина. Я могу пойти к бассейну одна, и я рассматриваю этот вариант, думаю, ландшафтные дизайнеры уже ушли, и я не видела никого на улице, но даже если я уверена, что никто не пойдет к бассейну, кроме меня, мысль о такой возможности заставляет меня дрожать и испытывать тошноту.

Другой вариант, который приходит мне в голову, это пойти на пробежку. Я уже пару дней не делала никаких упражнений, кроме как собирала вещи, а Габриэль упомянул о дорожке, которая петляет вокруг поместья. Решив так, я поднимаюсь наверх, переодеваюсь в легкие леггинсы и легкий топ с длинными рукавами, собираю волосы в хвост и проскальзываю через дом и заднюю дверь.

Снаружи начинает холодать, послеполуденная жара сменяется приятной температурой. Я затягиваю шнурки на кроссовках и начинаю идти, слегка потягиваясь в поисках тропинки, о которой говорил Габриэль. Я нахожу ее очень быстро: гравийная дорожка начинается возле сада, сразу за домиком у бассейна, и я начинаю бежать медленной трусцой, поглядывая по сторонам.

Я не знаю точно, сколько у Габриэля собственности, но, похоже, его поместье довольно большое. Я бегу трусцой по саду и не могу удержаться от мысли, что скоро принесу сюда фотоаппарат и сделаю снимки. Красивый ландшафтный дизайн, разнообразные цветы и ряды кустарников вдоль аккуратных дорожек, а с одной стороны — оранжерея, которая, по словам Габриэля, нравится Сесилии. Я мысленно помечаю, что как-нибудь присоединюсь к ним и воспользуюсь этим, чтобы узнать Сесилию получше.

Дальше тропинка ведет к большей части неиспользуемых зеленых просторов поместья. С одной стороны, я вижу небольшой кирпичный коттедж с крыльцом и крошечным садиком, и понимаю, что там, должно быть, живут Агнес и Альдо. Перед домом припаркованы грузовик и небольшой седан, и я снова ощущаю то чувство дома, которое испытываю каждый раз, когда нахожусь рядом с теми, кто здесь живет. Не для себя, пока нет, но ощущение, что это может быть домом, настоящим домом. У моего отца случился бы аневризм при мысли о том, что сотрудники будут жить на месте, в нашем доме или рядом с ним, а не ездить каждый день на работу, независимо от того, как рано или поздно им придется это делать, хотя у нас в доме, возможно, больше места, чем у Габриэля. Кажется очевидным, что он намеренно выбрал жить в меньшем доме, который нельзя назвать особняком, ради того ощущения нормальности, которое, кажется, пронизывает все, что он делает.

Я набираю темп, бегу вдоль линии деревьев, чувствуя, как кроссовки ударяются о гравий дорожки, как волосы прилипают к вспотевшему лбу и щекам, как легкий вечерний ветерок охлаждает меня. Я вдыхаю аромат леса и зелени, чистый воздух вдали от города, и чувствую, как на меня накатывает волна умиротворения. Я чувствую себя в большей безопасности, чем в последнее время. Больше надежды. И хотя я знаю, что это временно, что рано или поздно мне придется вернуться, я позволяю себе наслаждаться этим, пока что.

Потому что независимо от того, закончится все это со временем или нет, пока что, думаю, мне здесь нравится.

ГАБРИЭЛЬ

Проснувшись утром в первый день пребывания Беллы в доме, я чувствовал себя более взволнованным, чем когда-либо за долгое время. В глубине души я знаю, что это был правильный выбор. Я бы не предложил ей работу, если бы не был в ней уверен. Но я видел ее неуверенность, когда она впервые ужинала со всеми нами, ее нервозность. И Сесилия была настроена более резко, чем я ожидал.

Впрочем, я ожидал чего-то подобного. Я пытался дать понять, что Белла ни в коем случае не заменит им мать, или Агнес, если уж на то пошло, но всегда было трудно пригласить кого-то нового для ухода за ними. Но ее поведение за обеденным столом вчера вечером заставило меня забеспокоиться: возможно, это был неправильный выбор.

Будильник прозвенел, как всегда, в шесть, и я встал с кровати, отправившись в ванную, чтобы побрызгать на лицо холодной водой, прежде чем переодеться в тренировочную одежду. В этот час в доме все еще тихо, и я спускаюсь по лестнице, не включая свет, наслаждаясь прохладной, тусклой тишиной дома до того, как Агнес придет примерно через час и начнет работать над завтраком. Я прохожу весь путь до тренажерного зала в подвале и наконец включаю свет.

Домашний тренажерный зал — одна из тех вещей, которые я наиболее тщательно обустраивал в этом доме, наряду с библиотекой и кинозалом. Он большой, и в нем достаточно места, чтобы разложить все, что мне может понадобиться. С одной стороны, лежат толстые маты для растяжки, упражнений на земле и тренировок по боевым искусствам, а в дальнем конце висит боксерский мешок. Есть беговая дорожка и стационарный велосипед, хотя, как и Белла, если я хочу заняться кардио, то лучше выйду на улицу и побегу. Одна стена полностью зеркальная, на ней висит стеллаж со свободными весами, стойка для приседаний и несколько различных тренажеров. Практически все, что я хочу сделать в плане фитнеса, я могу сделать здесь.

Как только я погружаюсь в утреннюю тренировку, стресс исчезает. Я разминаюсь, делаю несколько раундов на боксерском мешке для кардио, а затем поднимаю тяжести, пока не прозвенит будильник. К этому времени я весь в поту, мои мышцы приятно болят, а нервы успокоены. Я могу лучше сосредоточиться на предстоящем дне и стараюсь думать только об этом, когда поднимаюсь наверх, чтобы принять душ, а не о красивой девушке, спящей этажом ниже.

Не думай об этом, напоминаю я себе, надавливая пяткой ладони на свой набухающий член, когда захожу в душ. В последние дни мое возбуждение стало более настойчивым, как будто пребывание рядом с Беллой разбудило давно дремлющее желание, которое не сильно беспокоило меня последние годы, но теперь меня беспокоит то, что я чувствую это. Я не хочу испытывать к ней влечение, и не в последнюю очередь потому, что это кажется неправильным во многих отношениях. Она моложе меня, хотя и ненамного, и к тому же я ее работодатель. Она достаточно доверяла мне, чтобы согласиться на эту работу, приехать и жить здесь, в моем доме, якобы под тем предлогом, что я не стану пользоваться ее преимуществами или пытаться соблазнить ее.

По-моему, дрочить в душе, думая о ней, это уже переходит все границы, даже если она никогда об этом не узнает. Но, блядь, если бы не это, мне было бы труднее держать руки подальше от себя, чем в течение долгого времени. Адреналин от тренировки только усложняет задачу, я всегда возвращался наверх после тренировки к женщине, тепло спящей в нашей постели, стремясь разбудить ее до того, как я уйду на работу.