Несколько секунд я напряженно вслушивалась, пытаясь осознать происходящее. Я выпила дар богини, и должна быть мертва. На пол был таким холодным, липкий пот проступил на висках, пальцы так явственно ощущали короткий ежик бархата.

Осторожно сдвинувшись к краю ниши, выглянула за край балюстрады. Взгляд с недоумением обежал толпу, собранную внизу. Бертель, закутанная в темный плащ, рядом с невысокой плачущей женщиной, рядом хмурый нир Сталеш склонил голову перед отцом. Неподалеку тот погибший блондин, чье имя я вечно забываю. Они же все трое мертвы. Я видела!

После…

Сердце пропустило удар.

Анвар, весь в черном, с прямым и жестким взглядом, стоял выпрямившись посреди воющей толпы, как рулевой, направляющий свой корабль в бездну.

Потрясение, горечь, желание… жажда забрать герцога, закрыть в покоях, не выпускать, не слушать возражений на миг накрыли с головой. Он ведь так послушен в моих руках. Я смогу, справлюсь, уговорю его остаться. А после сердце покрылось льдом, словно его обдали азотом. Ушел холодок пола, боль, нежность, от которой больно дышать. Только ум холодно отслеживал изменения в теле. Я заново лишилась чувств.

Когда толпа двинулась к выходу из замка, неслышно скользнула в комнату. В груди уже успокоилось, сердце билось ровно и сильно. Не зажигая света, взяла со стола стекло, активируя экран и впилась глазами в дату, выведенную на первую панель. Пятнадцатое фарха.

Я, наконец, поняла.

Меня вернуло в точку отсчета. Милене сделала мне по-настоящему королевский подарок — возможность один раз шагнуть внутри колеса времени и изменить ход событий. А я не оценила, не поняла, хотя богиня не солгала мне ни словом. Она ведь не для Анвара сделала подарок, для меня. Воистину, люди сами себя наказывают, а упрекают богов.

Почувствовать счастье или радость я не могла, но ум, очищенный от эмоций, давал свои преимущества. У меня не дрожали руки, когда я надевала вместо сорочки платье, когда расчетливо открывала окно и кралась по каменной лепной окантовке здания к тыловой стороне здания. Здесь сложнее засечь стартующего дракона.

Ветер ударил в крылья, едва я спрыгнула с резкой башенки.

На этот раз я была умнее, осторожнее. Еще не добравшись до цепной линии дракониров, резко сдала вбок, покрывая тело огневой дымкой. За прошедший месяц я успел выяснить, что это исключительно мой навык, жгущий дракона даже сквозь бронированную чешую.

Правда на этот раз Ворош и Диан среагировали быстрее, но даже так им было меня не догнать.

Я-то знала, что стоит на кону.

— Вейра Фалаш! — слух поймал разъяренный рев Диана, но я не остановилась. — Вернись, глупая девица!

Диан был быстрее и опытнее меня, а я была мобильнее и, похоже, сильнее. И знала, что миг спустя, меня отрежет от военных дракониров щит богини.

На ступени я спрыгнула, задыхаясь от полета. Короткая погоня отняла бездну сил. Как там говорил Анвар? Тело платит двойную цену за отключенную психику.

На этот раз я не стала тратить время на объяснения. Окинула Диана и подоспевшего Вороша нечитаемым взглядом и уронила короткое:

— Все после.

Бросилась вверх по лестнице к храму.

Удар сродни молнии, прошившей тело, настиг меня у конца лестницы. Невыносимый жар, идущий от собственной кожи, боль в ступнях от камней, дрожащие от усталости колени. Даже мое собственное сердце, трясущееся заячьим хвостом, работало против меня.

Это значило только одно. Бусины уже разбили.

Мимо храмовников я промчалась с напором крейсера, и всей силой драконьей ярости ударила в двери. И еще раз. И еще. И даже не сразу поняла, что вместе с дверью снесла одну из внутренних стен.

Остановилась только когда колени обожгло колючей каменной крошкой.

Время словно превратилось в то самое жидкое стекло, которое сейчас окружало храм, которое сейчас безуспешно рубил и жег Диан, чтобы остановить меня.

— Анте… Вейра Фалаш! — голос Бертель словно разбудил меня.

Резко вскинула голову, заставила себя вернуться в недавнее состояние бесчувствия, холодно и бесстрастно оценивая расклад. Впервые за долгое время я чувствовала удовлетворение. На эмоциях я бы натворила дел.

Первым взгляд отыскал Анвара. Он стоял в центре звезды, на коленях, растрепанный, бледный, но все еще с отчаянно-смелым взглядом. Он оглянулся на меня с ужасом.

Бледные дракониры замерли в точках начертанной, испещренной рунами звезды о двенадцати концах. Расколотые бусины усыпали темными осколками пол. Целой осталась только бусина Анвара, покачивающаяся смоляным боком на алтаре.

Блондин-растяпа успел пораниться об один из осколков, и Милене косила почерневшим до космической темноты глазом в сторону алой струйки, бегущей по запястью.

— У его магии сладкий запах, — скрипучий голос прошелся холодком по коже. — Я съем его первым.

Блондина мазнул по мне невидящим взглядом, его ощутимо затрясло. Я понимала. Физическая реакция, не поддающаяся контролю. Когда-то и я сворачивалась в улитку, поймав слухом тяжелую поступь отца, и никому на свете не могла объяснить, что дело не в трусости. Но прошедший месяц изменил меня безвозвратно.

Без особого страха я прошла вперед по затертой меловой звезде.

— Аль, — прохрипел Анвар. — Прошу… уходи!

Как и в прошлый раз, Милене запрокинула ему голову, вцепившись посеревшей мертвой рукой в золото волос.

С трудом заставила себя перевести взгляд на свою бывшую наставницу.

— Я выполню свою часть договора, выполни и ты свою.

Нир Сталеш резко дернулся, окатил меня исподлобья подозрительным взглядом. Наверное, еще помнил какой из меня умелец по Божественным сказам. Если бы я не стала герцогиней, он бы влепил мне тройбан.

— Помню, помню, — голос потерял даже подобие человеческого.

Страшный и трубный тон, от которого крошилась каменная кладка, дрожал под ногами пол, дрожали и перекатывались осколки бусин. Если в прошлый раз в Милене еще оставалось подобие человека, то теперь наружу вылезла ее истинная суть. Нечто среднее между опасной тварью и природным явлением — таким же опасным и неуправляемым, как цунами.

Даже странно, что все это время ей удавалось так удачно имитировать человека — отвергнутую Истинную одного из Фалашей, строгую преподавательницу, мою наставницу и близкого друга Анвара. Милене — настоящей Милене, однажды поправшей в этот мир — давно не существовало. Два века назад она умерла, убитая своим Истинным.

Два века богиня ходила по земле. А это значило только одно — богиня Смеха не меньше Фалашей жаждала разорвать порочный договор.

— Пожалуйста, — голос у меня дрогнул. — Помни свое слово, наставница.

Жутковатое тело несколько раз дернуло рукой, запутавшейся в светлых прядях, невольно мотая голову герцога из стороны в сторону. Наконец, откинуло его. Я бросилась к Анвару и с пугающей меня саму радостью обхватила его за плечи. Прижалась лбом ко лбу, против воли по лицу расползлась улыбка.

— Какой договор, Аль? — в глазах Анвара я видела лишь нарастающий страх. — Ты… Нет, не говори.

Дракон взвился в его груди, почти мгновенно переходя в защитную форму. По коже моего герцога пробежал первый лед, зрачки стали по-кошачьи, золото чешуи почти полностью покрыло скулы. Он рывком поднялся на ноги, перекидываясь во вторую форму: раздвинулись плечи, золотые крылья легли на землю кинжально-острым краем, за идеальным рисунком губ, мелькнули клыки.

Он загородил меня от богини, из горла вырвался глухой животный рык.

— Как ее Истинный, я перейму договор на себя, — коротко отрубил Анвар.

Нир Сталеш вскинулся было, чтобы остановить герцога, а после только рукой махнул.

— Нет, — я ничего не могла поделать со счастливым облегчением в груди. — Не нужно, ты все равно не умеешь варить зелья.

Анвар был жив. Анвар был со мной. Его дракон вился в защитной руне около моей драконицы, невольно сковывая льдом храм, а я совершенно бессовестно таяла от счастья. Счастье горчило, пахло пеплом и кровью, огнем, перевертышами, ранами на теле Кастора, даром богини, но зато оно было таким настоящим и полным, таким… живым! Как я не старалась, улыбка расползлась на всю физиономию. Даже богиню проняло.