Взгляд у нее посветлел.

— Моя… девочка…

Бертель едва слышно всхлипнула. Я почему-то вспомнила, что она только выглядит старухой, а на деле ей всего-то двадцать пять. Как мне.

Улыбка у меня померкла. Я прижалась к Анвару, ощущая его всем телом, как огромную дышащую машину, полную магии и жизни. Наслаждаясь даже посверкивающими ледяными всполохами на кровяных полосках, облепившими висок и плечо. Анвар выглядел растерянным и агрессивным одновременно. Поймав мое прикосновение, он тут же неуловимо быстро обернул меня золотым крылом.

Договор был только на Анвара, но Бертель, блондин, нир Сталеш, сестра Минхе, незнакомые и откровенно юные и испуганные дракониры, пришедшие добровольно отдать жизнь за своего герцога, были здесь. Смотрели на меня.

— Милене, — я запретила голосу дрожать и срываться, хотя он все равно прозвучал пискляво, как у какой-нибудь манерной припевочки. — А их не отпустишь?

Я сознательно обращалась к той ее части, в которой еще оставалось что-то человеческое. Которая день за днем оставалась для меня поддержкой и другом, наставницей и второй матерью.

— Договор был только на одного, — медленно напомнила наставница.

Но глаза у нее посветлели до золотого оттенка. Нир Сталеш, как почувствовал, занервничал, но к этому моменту я знала о Божественных сказах намного больше него. Я поняла, почему так много неприятностей из-за договоров, заключаемых с богами.

Пока дракон в договоре выискивал пути отступления, бог, наконец, видит его. Открывал глаза на лживую букашку, играющую словами. И лично я очень сомневалась, что хоть одной букашке удалось уйти от исполнения договора бескровно. Фалаши, например, не ушли.

— Мы можем заключить еще один договор, — предложила, чуть поколебавшись. — Что ты хочешь взамен?

Анвар тихо зарычал, пытаясь крылом задвинуть меня куда-то за спину, но промолчал. Он-то понимал, что с ним никто заключать договор не станет. У моего герцога была плохая кредитная история. Боги еще долго от него шарахаться будут.

Но… Если богиня согласится, я исправлю репутацию Фалашей перед богами, доказав, что мы умеем держать слово.

— Хорошо, — по храму прокатился знакомый трубный рокот. — А взамен отдашь мне ребенка.

Приехали. Детей ей опять. Кто-то двенадцать столетий сидел без платы, и вот опять, бегом на те же грабли. В Вальтарте очень… упорные боги.

Анвар крупно вздрогнул. Мне пришлось с силой вцепиться ему в руку, пока он все не испортил.

— Ну кто в здравом уме отдаст живого ребенка? — спросила устало.

— Обменяй мою жизнь на их, — Анвар хмуро потер лоб, и с удивлением уставился на испачкавшуюся в крови ладонь. — Это будет справедливо.

Ему хватило ума говорить это мне, а не богине. Богиня бы ему голову за такое откусила. Он, между прочим, сам предмет договора. В ответ я коротко ткнула его локтем в живот.

— Твоего ребенка я не трону. Он будет верно мне служить.

— Нет! — драконий рев настолько смешался со звуком голоса, что я не сразу поняла Анвара.

А когда поняла, вывернулась из жестокой брони крыла и встала перед ним.

Анвар растерянно переводил взгляд с меня на Милене и образно. И Бертель. Даже блондин немного ожил, наблюдая за торгом.

— Одного из детей, — послушно скорректировала я на всякий случай. — Он будет верно служить тебе десять лет, а взамен ты будешь помнить, что он делает это по доброй воле. А после отпустишь. А если дитя не согласиться, то каждый из моих детей отработает равную часть срока, чтобы в сумме получилось десять лет.

Милене молча смотрела на меня.

Тело совсем потемнело, проступили кости, и интуитивно я понимала, что срок присутствия богини на земле подходит к концу. Минуты текли, но Милене молчала. Я начала терять надежду.

— Пожалуйста, — сказала тихо. — Я буду жить, чтобы исполнить договор.

Тело свалилась у алтаря и затихло, глаза потухли. Богиня ушла.

Наконец, истончившаяся, высохшая рука дернулась вверх и в трубном вое, накрывшем храм я различила:

— Заключаю.

Несколько секунд мы стояли в оцепенении, словно ожидая, что истончившееся тело дернется снова, но миг шел за мигом и ничего не происходило.

После храм ощутимо тряхнуло, накрыло дрожью, как гриппующего больного, и Анвар тут же схватил меня даже не на руки, а в охапку, как законную добычу, и коротко скомандовал:

— На западный выход, вход завален.

Где находится так называемый западный выход, я узнала, когда он ударом трасформированной руки вышиб стену и без всякого пиетита перед богами, цапнул когтями парочку перепуганных храмовников. Я попыталась вырваться из железной хватки, но с таким же успехом я могла бы дергаться внутри каменного мешка.

— Отпусти! Я могу перекинуться сама.

Ветер бил мне в лицо, и большей частью я не говорила, а отплевывалась волосами. Если Анвар меня и услышал, то не отреагировал. Даже его дракон от меня закрылся.

«Злится», — обозначила драконица.

И тут же закрылась следом за драконом Анвара. Последний месяц мы были с ней не в ладах и условно мирились, только когда я перекидывалась в первородную форму. Мысленно погладила ее по алой спинке. Прощения я просить не умею, а вот погладить могу.

Анвар имел право злиться. Секунду назад, пусть и ради благих целей, я торговала нашими будущими детьми и ввязалась сразу в два договора с той самой богиней, которая едва не вытравила с лица земли род Фалаш.

«Имеет право. Я… не нашла другого выхода. Было слишком мало времени, чтобы подумать, как следует».

«На себя злится, — хмуро объяснила драконица. — Злится, что оказался слишком слаб, чтобы защитить свою Истинную и своих подданных».

У драконов было очень сильно развито чувство принадлежности. Клановой идентичности, если можно так выразиться. Должно быть, Анвару больно, что не он спасает свою женщину, а наоборот.

Но он поймет. Я просто знаю, что поймет.

Когда он опустил меня на землю, толкнув в сторону ошалевшего Диана, я смирно отошла было в сторонку, когда Анвар за руку рванул меня к себе. Впечатался поцелуем в губы.

После, не стесняясь обалдевших взглядов свиты, методично и подробно меня осмотрел.

— Не ранена, но вызови лекаря, Аль. Я скоро вернусь.

Я и пикнуть не успела, как герцог обменялся с Ворошем парой коротких фраз, и оба рванули к храму, вытаскивать оставшихся храмовников и первенцев.

— Я… — Диан, наконец взял себя в руки. — Буду задавать вопросы по одному, а ты будешь отвечать. Коротко и по делу, без вашего женского заумья.

О… кто-то у нас женоненавистник? Невыносимый дракон.

Но и разозлиться толком я не могла, чувствуя себя кошкой, обожравшейся счастьем и желающей только греться на солнышке и подставлять шерстку под ласковые руки одного конкретного герцога.

— Задавать вопросы моя прерогатива, — более-менее дружелюбно поправила Диана.

Ссориться ним не хотелось, но обозначить свою позицию тоже следовало. Это Анвару он друг и наставник, а мне просто дракон, чье мнение я уважаю, но чье мнение мной не управляет.

— Да, вейра… Ваша Светлость, — к моему удивлению, Диан уважительно склонил голову и вроде бы улыбнулся.

Может, записать где. Неизвестный опасный дракон без фамилии и рода, который вечно меня за все ругал, улыбнулся! Я совсем было заулыбалась в ответ, решив все-таки объяснить Диану произошедшее в храме богини, когда взгляд поймал смазанное движение.

Прямо за спиной у Диана стояла Лале.

В руках у нее была знакомая финтифлюшка, едва не уничтожившая Сопределье. Она смотрела взглядом доверчивого ребенка, которому долго врали взрослые:

— Что ты делаешь здесь, сестра? — мягко, крадучись шагнула ей навстречу, но Лале неожиданно ловко отпрыгнула в сторону.

В висках закололо от ужаса.

Я хакнула будущее. Спасла Истинного, первенцев и, как мне казалось, все Сопределье, просто потому что знала наперед каждый шаг, каждую судьбу, намерения каждого человека в пределах герцогства. И судьбу, и намерения Лале. За одним маленьким исключением: сбежать от прислуги, приставленной к сестре в качестве санитаров, она должна только через сутки!