— То есть я — это… побочный ущерб?

Кайл склоняет голову.

— Эрин, я допустил одну глупую ошибку. Нет, я не стану утверждать, что невинен и ничего плохого не делал. Я лишь прошу тебя понять: меня с детства воспитывали так, что мне позволено всё. От этого съезжает крыша. Мне не отказывают! А она… Лорин сказала «нет». Я был не в себе. Под кайфом, закинулся, она была моей девушкой и… блядь, да что я несу? Мне нет оправданий. Я должен был получить по заслугам, но тут вмешался отец. Это в его стиле. Он так всегда поступал. Теперь ты сама понимаешь, почему он практически чужой для меня человек.

— Мне плевать, что ты совершил и каково тебе было. Ты наврал, что Лорин твоя сводная сестра. Ты обманом проник в мою жизнь после того, как из-за тебя покончил с собой мой муж. Ты сперва разбил на куски мир, в котором я жила, а потом стал его частью. Ты психопат.

Кайл качает головой:

— Это была самозащита. Если бы Дэнни в самом начале не поддался давлению моего отца, я бы досыта нахлебался дерьма. Но Дэнни закрыл глаза на то, что я натворил. А теперь представь, каково мне было — два года спустя он заявляется и сообщает, что собирается пустить мою жизнь под откос. Что готов даже пожертвовать своей жизнью. В этом случае ты бы тоже пострадала, Эрин. Скажи честно, вот если б он сел напротив тебя и рассказал о своей роли в истории с Лорин, ты бы ему спустила это с рук? После того, что случилось с Нив.

Боль, которую я сейчас ощущаю, — буквально физическая.

Кайл прав.

Дэнни был не тот, за кого я его принимала.

— Но почему ты сказал, что Лорин тебе сводная сестра? — спрашиваю я и, прежде чем он успевает промолвить хоть слово, сама же и отвечаю: — Потому что знал, как погибла моя сестра. Знал, как манипулировать мной. Это была идеальная ложь.

Он опускает голову еще ниже.

— Но как еще я мог…

— Мог оставить меня в покое, после того как выяснил, что я ничего не знаю! Я же пыталась порвать с тобой. Но ты лез, настаивал… Ты всячески пытался сблизиться со мной!

— Да потому что я грезил о тебе! Да пойми ты, люди меняются! Я изменился. Нет плохих и нет хороших. Да вспомни Дэнни!

Я сглатываю подкатившую к горлу желчь.

Кайл опускает голову на руки, запускает в волосы пальцы, проводит ими от лба до затылка. Когда он поднимает на меня глаза, в них такое отчаяние, что у меня вопреки всему екает сердце — и я себя ненавижу за это.

— Чего ты от меня хочешь? — спрашивает он. — Как все исправить? Я не хочу, чтобы вот так закончилось. Мы можем остаться вместе. Тебе даже никакого добрачного договора подписывать не надо. Все, считай, мы о нем забыли. Ты будешь богата. Я тебя люблю. Правда люблю, не вру. Я знаю, я ужасно обошелся с той девушкой, и теперь мне с этим жить до конца моих дней… Неужели теперь всю жизнь мучиться? Я никогда-никогда не причиню тебе вреда.

Ха! Кажется, я это где-то уже слышала.

— Но почему ты повез меня знакомиться со своими родителями? — спрашиваю я. — Неужели думал, что я не узнаю о Лорин?

— Речь шла об одном-единственном вечере. Я надеялся, что этого удастся избежать, ну а после нам больше не придется с ними встречаться. Мне было нужно, чтобы ты приехала и подписала бумаги — в противном случае отец никогда бы не оставил меня в покое. Ну а потом мы могли бы куда-нибудь переехать. Просто взять и уехать — деньги-то у меня есть. Ты бы так никогда ни о чем и не узнала бы.

Я резко отодвигаю стул и встаю. Ножки издают резкий скрип по паркету, отчего Кайл вздрагивает.

— Не понимаю, что у тебя с головой. И не верю тебе. Думаю, ты догадывался, что я все узнаю. Просто рассчитывал, что я поддамся на твои уговоры. Ты играл со мной. Забавлялся. Ты псих.

— Это не так.

— Я хочу, чтобы ты дал мне развод.

Тишина. Кайл смотрит в пол. Наконец, он выдавливает из себя:

— Хорошо. Если ты этого так хочешь.

— А потом мы пойдем в полицию.

— Нив какую полицию я не пойду, Эрин.

— Пойдешь. Вместе со мной. И расскажешь, что сделал.

— Нет.

— Да! — кричу я.

Я не хотела повышать голос.

Просто не сдержалась. Оказывается, невероятно сложно сдерживать себя, когда перед тобой сидит такое… такое чудовище.

— Если ты и вправду чувствуешь раскаяние, — я говорю тихо, по возможности спокойно. — Если ты и вправду жалеешь о содеянном, тогда ты пойдешь со мной в полицию. Ну же! Покажи, что ты действительно тот, за кого я тебя принимала. Докажи это.

Я гляжу на него во все глаза.

Мечтаю увидеть хоть что-то, хотя бы тень сожаления.

Мне это нужно для того, чтобы простить. Нет, не его, себя — за то, что стала его игрушкой.

Он поднимает на меня взгляд, и я замечаю то, на что не обращала раньше внимания. Когда лицо Кайла не искажено маской страдания, его глаза ничего не выражают. Вообще ничего.

— Ни в какую полицию я не пойду, Эрин.

И ты тоже. Я знаю, тебе все выложил твой дружочек, Бен, но помогать он не станет. Сама понимаешь, ему не хочется кончить как Дэнни. Кстати, подумай о матери Дэнни. Думаешь, ей будет приятно узнать, на что был способен ее сынок? А каково будет его брату?

Я чувствую, как меня накрывает волна ярости. Какой же, Кайл, блядь, невозмутимо спокойный, когда это говорит.

Он готов к любому повороту событий. К тому, что я стану плясать под его дудку. К тому, что я заартачусь. Что бы ни случилось, он даже бровью не поведет.

Я хватаю вазочку со стола и швыряю в Кайла — просто чтобы вызывать у него хоть какие-нибудь эмоции.

Он пригибается. Вазочка ударяется об пол и разлетается на осколки.

— Скотина, — цежу я сквозь зубы. — Может, у тебя и есть компромат на Бена с Дэнни, но на меня у тебя ничего нет. И на моих родных — тоже.

— Эрин, для моей семьи это не проблема. Нет компромата, мы его организуем.

Ну вот.

Маска сорвана.

Передо мной вроде бы Кайл, мой Кайл, но при этом совершенно чужой, незнакомый мне человек.

Я кидаюсь на него, но он останавливает меня ударом в лицо.

Я падаю навзничь, ударяюсь головой о паркетный пол. Чувствую отголосок той боли, что ощутила, когда потеряла сознание у Бена на кухне.

— Эрин!

Кайл тут же оказывается подле меня.

— Черт подери, — взвывает он, — я не хотел!

Я смотрю в потолок, перед глазами все плывет.

Чувствую на себе его руки, его ладонь проскальзывает мне под затылок, нежно, аккуратно придерживает голову.

Я отталкиваю Кайла со всей силы.

Он отлетает, врезается в стол и прерывисто, с трудом дышит.

Я переворачиваюсь на живот, встаю на четвереньки и, покачиваясь, ощущая во рту привкус крови, цежу:

— Звоню в полицию.

Потом пытаюсь на четвереньках отползти, но Кайл резко дергает меня за ногу, бросает на спину и, придавив всем своим весом, шипит, брызгая слюной, прямо в лицо:

— Никуда ты, блядь, звонить не будешь.

Пару дней назад я лежала под ним, и мы занимались любовью. Мне хотелось быть с ним.

Меня посещает мысль, что, наверное, именно так он надругался над Лорин — юной, хрупкой, влюбленной. Едва ли мне под силу представить, что девочка чувствовала в тот момент.

Я вспоминаю о сестре, которую вот так же терзал насильник.

Со мной такие номера не пройдут.

Я плюю Кайлу в лицо.

Он хмурится и поднимает руку, чтобы вытереть глаз.

А большего мне и не надо. Я нашариваю осколок вазы, лежащий радом на полу, и со всей силы вонзаю его в спину Кайлу.

Он издает вопль и скатывается с меня.

— Ах ты сука…

Я с трудом поднимаюсь на ноги.

Взгляд упирается в бутылку вина.

Потом я скажу дознавателям, что, когда выбежала из квартиры, Кайл остался там и на тот момент был еще жив.

Бену оказывается достаточно одного взгляда, брошенного на меня. Он хватает ключи.

— Я везу тебя в больницу, — говорит он.

— Нет, — я качаю головой, — нам надо вернуться.

Hi Куда вернуться?

— Я заперла его в квартире.

Бен разворачивается и пристально смотрит на меня.