Jo Spain

THE PERFECT LIE

Тогда.

Июль 2019

Знаете, как бывает? День, когда твоя жизнь резко меняется, может начаться совершенно обычно. Рука Дэнни лежит на мне, а я пробуждаюсь от того, что он начинает ворочаться.

Его ладони ложатся на мои щеки. Я понимаю, что он проснулся раньше меня и некоторое время наблюдал за мной.

— Тебе приснился страшный сон, — говорит он.

Я сворачиваюсь калачиком, прижимаюсь к нему, вдыхаю запах его тела.

Кошмар. Мне снова приснился кошмар.

С Дэнни я могу быть такой, какая я есть.

Мой муж знает о моем прошлом, обо всем том, что мучает и терзает меня.

Даже несмотря на то, что минуло уже немало времени, кошмары мне снятся часто. В них меня душат, а я не могу закричать. А еще это дикое чувство отчаяния — осознание того, что никто не придет тебе на помощь.

Дэнни тоже за свою жизнь навидался всякой жути. Думаю, именно поэтому меня к нему и тянет.

Мои родители в какой-то момент, наверное, могли сменить гнев на милость и простить меня за то, что я переехала за океан, но потом я вышла замуж за копа, и вот с этим у них уже смириться не получилось.

Дэнни целует меня, окончательно развеивая остатки жуткого морока, а потом мы занимаемся сексом — неспешно, медленно, по его инициативе и настоянию.

Он напряжен, не издает ни звука, в каждом его движении четкий расчет. Дэнни ни на секунду не отводит взгляда от моих глаз. В последнее время у него много дел.

Работа, проклятая работа. Домой он возвращается поздно. В его работе мало приятного, но мы о ней не говорим. Мы дали друг другу обещание: служба в полиции отдельно, семейная жизнь — отдельно. Две параллельные вселенные, которые не должны пересекаться. В последние несколько недель мы практически не виделись, а прошлым вечером обменялись лишь парой фраз. Похоже, нам обоим пора вспомнить, что время от времени необходимо давать отпор внешним обстоятельствам, норовящим влезть в наш мирок.

Достигнув кульминации, он ложится на бок, подпирает голову рукой и, наклонившись ко мне, щекочет мой нос кончиком своего носа. Его лоб влажный от пота, а ресницы такие длинные, что обзавидуется любая женщина.

Я смеюсь, и в моем смехе слышится облегчение.

— Ты чего? — строго спрашивает он.

— Да я не над вами смеюсь, господин детектив, а просто от счастья, что ты рядом, — отвечаю я.

— Ясно. Яйца будешь? — он вспрыгивает с кровати, словно отдохнувший боксер, готовый с новыми силами ринуться в бой. Впрочем, я вижу на его лице печать озабоченности — значит, Дэнни уже думает о предстоящих на сегодня делах.

— Куриные? — задаю я дурацкий вопрос.

— Ну не утиные же, дурочка, — фыркает он и, чуть запнувшись, произносит: — Извини.

— Просишь у меня прощения за то, что я не кончила?

Он улыбается, но только меня не обманешь — я же вижу выражение его глаз. Дэнни плохо, и ему позарез нужно отдохнуть. Мне это очевидно.

— За то, что мне сейчас придется тебя оставить в одиночестве. Я тебя люблю.

— В кровати без тебя тоска смертная, но я тебя прощаю. С одним условием. Ты сваришь мне кофе.

Дэнни направляется на кухню, и я слышу, как он возится с нашей темпераментной кофеваркой. Затем, шлепая по полу ногами, он направляется в ванную комнату, откуда до меня доносится шум воды. Дэнни включил душ — теперь ему предстоит обождать минуты три, пока прогреется вода: поначалу она льется ледяная.

Несмотря на то что на часах всего семь часов утра, спальня уже залита солнечным светом. Как оказалось, занавески, что я заказала в интернет-магазине, его прекрасно пропускают. Эта их особенность беспокоила Дэнни куда как сильнее меня, у него сон гораздо более чуткий, и его может разбудить любая ерунда. Лично я люблю просыпаться хоть в солнечную погоду, хоть в дождь — я обожаю и то, и другое. Ты живешь — и уже этому надо радоваться.

А день обещает быть просто отличным. Черт подери, возможно, я даже решусь на то, что давно грожусь сделать. Отправлюсь на пробежку по пляжу, пока на нем еще не появились туристы. Затем поработаю с представленными на рассмотрение рукописями, пообщаюсь с офисом по телефону — в работе на дому есть свои прелести: сам решаешь, когда тебе приниматься за труд. Когда мы только сюда переехали, я каждый день моталась в офис издательства, в котором работаю. Полтора часа на поезде из рая в город и полтора часа — обратно. Я уже собиралась увольняться, но начальник предложил перейти на дистанционку, о чем я ни разу не пожалела. Заставляю себя сесть в постели и поискать на полу одежду. Подбираю футболку Дэнни и свои леггинсы.

В большой, просторной гостиной, занимающей львиную долю нашей квартиры на верхнем этаже дома в Ньюпорте округа Суффолк, я обнаруживаю остатки ужина, что мы вчера поздним вечером заказали в китайском ресторане — белые картонные коробки и тарелки со следами недоеденной жареной лапши и риса с яйцом. Я перевожу взгляд на раковину, в которой громоздится куча немытой посуды, затем смотрю на посудомоечную машину, решившую сломаться в самый неподходящий момент, и тяжело вздыхаю.

Когда мы приобретали квартиру, отдельным пунктом договора оговаривалось, что жилье продается вместе со всей встроенной техникой.

Щелкаю круглым переключателем на нашем стареньком радио, чтобы послушать утренние новости, после чего принимаюсь за дело.

Пусть в нашей квартире не все идеально с техникой, зато какое расположение! Сам дом выкрашен белым, а окна с украшенными орнаментом черными ставнями в георгианском стиле выходят на залив Беллпорт и остров Файер-Айленд. Всего одна минута пешком до пляжа с поросшими травой дюнами и белоснежным песком, который протянулся на многие километры! До бара «У Макналли», куда мы чаще всего ходим — две минуты, ну а ресторанов и закусочных поблизости — вообще без счета.

Просто дом, в котором находится наша квартира, располагается прямо посередине самого типичного, буквально эталонного портового городка Лонг-Айленда. Я раскрыла огромные, от пола до потолка, французские окна, и в комнату ворвался ветер, в котором уже чувствовался зной наступающего летнего дня. В квартире запахло морем. Тем временем в программе новостей разгорелся спор. Один из приглашенных на передачу политиканов почем зря поносил полицейское управление Ньюпорта. К нему присоединились и другие гости — они обсуждали, отчего полиции не удается справиться с ростом наркоторговли — бедой, пришедшей к нам из соседнего округа, Нассау. Оно понятно, о чем еще говорить политикам? На носу выборы, а тема острая, уровень преступности влияет на туризм, а значит, и на доходы избирателей. Еще один из гостей, обладатель неприятного визгливого голоса, принимается рассуждать о бездарности и повальной коррупции, царящей среди стражей порядка, и я выключаю радио.

Дэнни работает в убойном отделе, и потому весь этот шум-гам из-за роста наркоторговли не имеет к нему прямого отношения, но такие нападки, как сейчас по радио, больно бьют по самолюбию каждого полицейского. У них работа тяжелая, низкооплачиваемая, неблагодарная, нередко опасная, а тут еще приходится терпеть нелепые беспочвенные обвинения.

К тому моменту, как кофе разлит по кружкам, а шум воды в ванной стих, мне удалось прибраться, пусть и поверхностно. Интересно, удастся ли уговорить Дэнни отказаться от сделанного на скорую руку омлета и вместо этого заехать поза — втракать в новую закусочную на Мейпл-етрит? За едой мы сможем обсудить планы на долгожданные выходные. Дэнни побожился провести их со мной, а на понедельник взять отгул. Мы собирались отправиться в Хартфорд, поселиться на пару дней в каком-нибудь прикольном месте и вдумчиво обследовать рестораны и питейные заведения Новой Англии.