— От кого-то, — поправляет Карла.

— Нет, от чего-то.

Карла на это не реагирует, но в восторг ее реплика моего соседа явно не приводит.

Она думала, что сломала мистера Новака. Но он сумел взять себя в руки.

Теперь я понимаю, почему обвинение вызвало его свидетелем.

Может, он и гадкий, мерзкий старикашка.

Но он прав, и он знает, что прав.

Тогда

Вечер накануне отъезда Тани выдается тяжелым.

Да, пока сестра рядом, но я-то знаю, что завтра она улетит, и я останусь в квартире одна. Я пытаюсь как-то отвлечься от мыслей об этом.

На обратном пути мы обсуждаем сказанное Кайлом Хоули, после чего я принимаю решение хотя бы вечером не думать об этом. По большому счету я узнала от него немного. Сказав, что Лорин приходилась ему приемной сестрой, он замкнулся — и только обмолвился, что Дэнни пытался добиться для нее правосудия. Я вполне резонно заметила, что для начала мне неплохо было бы узнать, что случилось с сестрой Кайла. Но он заявил, что детали принципиального значения не имеют. Важно, что Дэнни пришлось пойти против своих коллег.

Я принимаюсь уламывать Кайла встретиться со мной снова, и он с неохотой соглашается.

— Давайте завтра? — с надеждой в голосе предлагаю я.

Он еще некоторое время мнется, но все же в итоге уступает. Затем я вспоминаю, что мне нужно везти Таню в аэропорт, а Кайл спохватывается, что вечером у него деловая встреча. Словом, похоже, наша встреча не состоится.

— Может, я вас сам подкину до аэропорта? — внезапно проявляет инициативу он.

Я хватаюсь за это предложение.

Малознакомый мужчина, который несколько минут назад сообщил, что моего мужа подставили, потому что тот вел в тайне от всех какое-то расследование, предлагает отвезти нас с сестрой в аэропорт имени Кеннеди? Ну а почему бы нет?

Я и так в последнее время живу в каком-то бреду.

Карла очень заинтригована. Вопреки тому, что я узнала от Бена, она до сих пор не получила из девятого участка подтверждения, что по Дэнни велось расследование и даже якобы был выдан ордер на его арест. Мы обе уверены: что-то в рассказе Бена является правдой — в противном Случае на похороны Дэнни пришел бы хоть кто-нибудь из его сослуживцев, но мне хочется знать, есть ли у полиции реальные доказательства вины моего мужа или это только досужие домыслы.

Карла добилась возможности ознакомиться с завещанием Дэнни и теперь пытается получить доступ к его счетам, чтобы мы хотя бы одним глазком взглянули на деньги, которые Дэнни якобы получал в виде взяток.

Я о чем, собственно? Если моего мужа собирались арестовать, на его счету должна быть внушительная сумма.

А откуда ей взяться?

— Я тебе завтра позвоню, — говорит Карла. — Как только откроются банки, я примусь за дело и постараюсь узнать побольше о состоянии счетов Дэнни.

В который раз я отмечаю про себя, что теперь полностью зависима от кучи малознакомых людей, которые волею судеб стали частью моей жизни.

Сначала мы с Таней неспешно гуляем по главной улице нашего городишки, а потом сворачиваем в сторону пляжа. Повсюду натянуты гирлянды с флажками. На выходные запланировано проведение ежегодного праздника семьи — целое событие для нашего местечка, лавочек, ресторанчиков и, конечно же, детей. В прошлом году Дэнни одним из первых отозвался на брошенный клич, и ему поручили раскрашивать детям мордашки краской. Его шедевры напоминали работу пьяного дедушки, который трясущимися руками пытался нанести макияж, сидя на резиновом мячике.

— В следующем году тебя уже не позовут, — подтрунивала я над ним.

— В следующем году я возьму пример с тебя — усядусь за барную стойку, возьму себе пива и буду наслаждаться жизнью.

Мы с Таней покупаем хот-доги и пиво, чтобы взять все это с собой на пляж.

— Что делать будешь? — спрашивает Таня, возвращаясь к нашему разговору, стоит мне ехать с ней в Ирландию или нет.

— Займусь работой, — я пожимаю плечами.

Мы садимся на белоснежный песок у подножия дюн и смотрим, как на берег накатывают волны.

— Собираешься переехать обратно на Манхэттен? — спрашивает Таня. — Не сбегай отсюда, не надо. Ты же понимаешь, что это будет неправильно?

Я морщусь.

— И это говоришь мне ты. Сама ведь предлагала вернуться в Дублин. И… когда погибла Нив, все было по-другому.

Наши родители оставили в ее комнате все так, как было в последний день ее жизни. Они и думать не желают о переезде. Хотят оставаться там, где жила их дочь.

А я как раз хотела как можно скорее уехать куда-нибудь за тридевять земель. Сбежать подальше от тех улиц, по которым в последний раз ходила моя покойная сестра, от воздуха, который она вдыхала. Родительский дом ассоциировался у меня лишь с душевными муками.

Мы доедаем наши хот-доги. Я не оставляю ни единой крошки и запиваю последний суховатый кусок булки несколькими глотками пива.

— Ты что, начала сомневаться в Дэнни? — спрашивает Таня.

Она неправильно истолковывает мое затянувшееся молчание. Дело в том, что я перестала обсуждать с сестрой услышанное от Бена.

— Нет, в Дэнни я не сомневаюсь. Я просто хочу во всем до конца разобраться.

Голова гудит от мыслей.

Я опускаю взгляд на пальцы ног, чуть скрытые белоснежным песком.

— Работа у него, конечно, была ужасной. И имя его теперь запятнано, и я теперь места себе не нахожу и не знаю, найду ли когда-нибудь… Я… сейчас я узнаю о нем много для себя нового… Это ужасно — взять и выяснить, что у него от меня были секреты. И плевать, с чем было это связано.

Таня некоторое время сидит в молчании, а потом поворачивается ко мне:

— А вот представь такую ситуацию. Меня этим утром вдруг не стало. И ты узнаешь, что у меня были от тебя кое-какие секреты. Неужели от этого ты стала бы меня меньше любить?

Я поднимаю глаза на сестру. Она завязала волосы в хвост, но кое-какие пряди все же выбились и сейчас они обрамляют ее раскрасневшееся от пива личико. Глаза ясные, а губы решительно поджаты. Моя сестра красива не только внешне — у нее еще и прекрасная душа.

— Нет, — отвечаю я.

Но при этом я не добавляю, что мы с Таней почти всю жнзнь прожили вместе и я ее знаю как облупленную.

При этом как ни крути, а от правды не уйдешь — мы были знакомы с Дэнни всего два года. Он был для меня всем, но, положа руку на сердце, могу ли я утверждать, что видела его насквозь?

— Вот и ладно, — говорит Таня. — У Дэнни были свои секреты. У Нив были секреты. Секреты есть у каждого. Главное, ты любила Дэнни, а остальное — не важно.

Как мы и договаривались, на следующее утро за нами заезжает Кайл, чтобы отвезти в аэропорт.

Я представляю его Тане, назвав старым другом Дэнни.

— А кем вы работаете? — спрашивает Таня. Она затевает с ним легкий, непринужденный флирт, стоит «Ягуару» Кайла отъехать от моего дома.

— Безработным бездельником, — отвечает он.

— Вы явно не из полиции, — произносит Таня.

— В точку!

— А еще у вас «Ягуар», значит, вы особо не бездельничаете, — продолжает моя сестра.

— А вдруг я его угнал? — улыбается Кайл. — И теперь вы обе пойдете по статье как соучастницы.

— Не похожи вы на вора, — качает головой Таня. — Вы слишком благодетельны и благоразумны.

— Благодетелен? Благоразумен? — удивляется Кайл.

— Не обращайте на нее внимания, — говорю я.

Он улыбается — совсем как мальчишка с рекламы зубной пасты.

Вместо того чтобы ответить Кайлу, Таня весело смеется, словно радуясь своей правоте.

Я захожу в терминал с Таней, оставив Кайла дожидаться меня на парковке.

— Поскорее приезжай. Маму с папой проведаешь, — говорит она.

— Если я и приеду, то только ради тебя, — отвечаю я.

Я все еще слишком зла на родителей. У меня на телефоне куча пропущенных звонков от них. Я никак не могу им простить, что они оказались неспособны переступить через себя.