— По Дэнни велось внутреннее расследование. Говорят, он не так повел себя с подозреваемым. По словам его напарника, Бена, Дэнни подозревали, что он получил признательные показания, оказав на задержанного давление. Ну, типа избил его — что-то в этом духе. И Бен думает, что Дэнни… он, мол, из-за этого… ну, ты, в общем, понял.

— Мой брат не стал бы из-за такого кончать с собой, — качает головой Майк.

Именно такое впечатление сложилось и у меня, когда я вчера говорила с Беном.

— Ни за что на свете, — в голосе Майка решимость. — Да даже если бы братец и оказывал на подозреваемого давление и его на этом поймали, он бы просто развел руками и сказал: «Ну да, ладно, признаю, перегнул палку, с кем не бывает».

— Тому парню… Ну, задержанному. Ему вкатили пожизненное, — я стараюсь подобрать доводы в пользу правоты Бена, просто чтобы понять, в чем их слабость. — Но кажется, этим дело не ограничивается. Такое впечатление, что от меня очень многое просто скрывают.

— Так значит, нам надо узнать правду.

— Майк, я наняла адвоката. Очень хорошая женщина. Она мне помогает.

— Он был моим братом.

— Я знаю. И моим мужем. Я сама со всем справлюсь, договорились?

— Не-а. Я не собираюсь сидеть сложа руки.

— Майк если ты пойдешь сейчас в полицейское управление и начнешь с ноги открывать двери, я никогда ничего не узнаю. А потом на тебя пришлют жалобу, и тебе придется солоно. Оно тебе надо? Я же любила Дэнни. Я докопаюсь до правды. Честно. Ты мне веришь?

Он мнется, потом кивает, и мы устремляем взгляды в бокалы.

Я чувствую как мне на спину ложится тяжелая рука. Рука Майка.

— Дэнни не был идеальным, — говорит он. — У нас у всех есть свои секреты.

— Сама знаю.

Мы оба плачем — мне не привыкать, у меня уже вон сколько дней глаза на мокром месте, а вот Майк словно недоумевает, что это за странная жидкость вдруг начала литься у него из глаз.

— Пора домой. Надо хотя бы попробовать поесть, — говорю я, и сердце ноет при мысли, как старается сейчас на кухне Таня, чтобы я хоть чуть-чуть что-нибудь поклевала из тарелки.

— Хорошая у тебя сестра, — вздыхает Майк. — Я так понял, она скоро возвращается домой?

— Наверно.

Даже думать сейчас об этом не хочу. Я представить не могу, как буду жить в квартире одна. При этом Карла говорит, что пройдут недели, пока не решится вопрос с рассрочкой, если я, конечно, не хочу платить штрафные санкции.

— Тебе будет ее не хватать, — кивает Майк. — Между прочим, после перебазирования мне останется досидеть в Сирии всего ничего. Сама знаешь — у меня шило в заднице, но я, если что, могу приехать сюда. Вдруг тебе понадобится помощь? Нет, я не навязываюсь. Просто хочу, чтобы ты была в курсе — на меня можно рассчитывать.

Я стараюсь следить за выражением своего лица. Предложение Майка звучит неожиданно. Чего он хочет? По старинному обычаю взять в жены супругу покойного старшего брата?

И все же я выдаю себя. Лицо Майка расплывается в улыбке.

— Ты меня не так поняла, — говорит он. — Просто… знаешь, Эрин, таким, как я, в армии туго.

— Ты имеешь в виду черным? — хмурю брови я.

— При чем тут цвет кожи?

Майк берет бокал, смотрит на меня поверх него, делает глоток.

Ах вот что.

Я раскидываю мозгами, и до меня, наконец, доходит. Мне никогда не доводилось слышать о девушках Майка.

Подобным образом он вежливо намекает, что не собирается занимать в моей жизни место Дэнни. Я чувствую себя идиоткой.

— Мадам, — он встает и подает мне руку, чтобы помочь слезть с барного стула.

Мы открываем дверь и, обнаружив, что начался проливной дождь, стоим под навесом бара — ждем, когда он закончится. Я понимаю, что Майк над чем-то напряженно думает. Это видно по его липу, по позе: ссутулился, поник.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Ни в чем.

— Не ври.

Майк мнется. Я смотрю на него и терпеливо жду.

— Ты сказала, что до тебя у Дэнни ни с кем не было длительных отношений.

— Ну и?.. — пожимаю плечами я.

— Ну… вообще-то до тебя он достаточно долго встречался с девушкой.

Я сглатываю, сердце начинает биться чуть быстрее.

Мы с Дэнни не были ревнивцами. Мы спокойно рассказывали о бывших, даже о тех, с кем проводили лишь одну ночь.

У меня за плечами имелся опыт отношений с несколькими парнями. Дэнни уверял, что никого не подпускал к себе слишком близко — настолько, чтобы разрыв причинял боль.

— Он никогда о ней не рассказывал.

Майк пожимает плечами.

— Как ее звали?

— Слушай, я не помню. Да и вообще, ты, наверное, права. Наверное, у них все было несерьезно.

Майк врет.

Мы несколько секунд смотрим друг на друга. Он отводит взгляд первым.

Теперь и Майк понимает, что Дэнни не всегда был честен со мной.

И Майку, наверное, тоже хочется узнать, что стало тому причиной.

Когда Майкл с Глорией уходят, я сажусь, скрестив ноги, на кровати, укрытой покрывалом. Перед собой ставлю ноутбук, под спину подкладываю подушки.

Начинаю со странички Дэнни на «Фейсбуке». Слава богам, мне удается угадать пароль.

Мое имя и дата рождения.

У меня тоже есть страничка на «Фейсбуке», только я им редко пользуюсь. А Дэнни пользовался им постоянно и потому восхищался моим равнодушием к нему. Чем бы мы ни занимались, он время от времени фотографировал нас вместе и тут же размещал снимки в сети. «То есть, если никто об этом не узнает, считай, этого и не было?» — ехидничала я. Дэнни не обращал на это внимания. Как правило, я открывала «Фейсбук», потому что мне приходило уведомление, что Дэнни Райан разместил очередную фотографию с моим изображением. А потом соцсеть приходилось побыстрее закрывать — я принималась читать пояснения Дэнни и тонула в ошибках: как грамматических, так и синтаксических.

Представления не имею, чем там Дэнни занимался в «Фейсбуке», и потому вместо того, чтобы проверить список его друзей, первые полчаса просто плачу навзрыд, просматривая его посты. Фотографию за фотографией. На них мы вдвоем. Смотришь на них и думаешь, что нет на свете людей, которые бы любили друг друга сильнее, чем мы.

Приходит Таня, садится рядом со мной, кладет голову на плечо.

Сморкаюсь в салфетку из коробки, которая чудесным образом поселилась у меня на прикроватной тумбочке.

— Не верь фоткам с «Фейсбука»? Так вроде говорят? — шмыгаю носом я.

— Я верю, — пожимает плечами она, показывая на снимок. Мы с Дэнни запечатлены во время прогулки по заливу Ойстер-Бэй. Стоим оба в лодке, обнимаемся, в темных очках отражается солнце, в волосах поблескивают капли морской воды.

Я цокаю языком — злюсь на себя, что отвлеклась.

Затем открываю список его друзей.

«Жг Кого ищешь? — спрашивает Таня.

— Бывшую Дэнни, — отвечаю я.

Я не смотрю на сестру, но шестым чувством понимаю, что она сейчас хмурится, теребя пояс шелкового халата. Потом Таня пускается в наступление.

— Ты своих бывших держишь в друзьях на «Фейсбуке»? — спрашивает она.

— Я — нет.

— И чем эта бывшая такая особенная?

— Я не знала о ней. Дэнни говорил, что до меня у него серьезных отношений не было.

Таня заглядывает мне в лицо:

— Ну, соврал, и что с того?

Я не обращаю на нее внимания.

— Как ее зовут? — спрашивает сестра.

— Не знаю.

Таня тяжело вздыхает:

— Мне кажется, ты напрасно тратишь время.

Я лишь пожимаю плечами в ответ.

— Может, эта девушка бросила его, и он не хотел больше о ней вспоминать. Ну, уязвленное самолюбие и все такое, — предполагает Таня. — Эрин, по-моему, ты сейчас перегибаешь палку.

Пропустив ее слова мимо ушей, я вбиваю в поисковую строчку «Гугла» «Дуэйн Миллер». Поисковик выдает пару статей. Я просматриваю их на предмет упоминания группы «Справедливость». Действительно, есть, но не акцентированные. А причина, в силу которой группа заинтересовалась этим делом, остается неясной — одной строкой проскальзывает информация о нарушениях при задержании со стороны местных детективов.