Мне чертовски нравится слышать, как она пытается стонать для меня, но не может этого выразить. Она издает разочарованный звук, когда я отстраняюсь, и я шлепаю ее по киске. Сильно.

Она вскрикивает, но звук снова становится приглушенным.

— Это не для того, чтобы тебе было хорошо. Речь идет обо мне и о том, чего я хочу.

Я беру ватный шарик из тележки и смачиваю его спиртом, а затем протираю им кожу на ее правом бедре, чуть сбоку от киски.

Когда все чисто, я выбрасываю ватный шарик и беру пистолет для татуировок. Я окунаю его в черные чернила и включаю. Он оживает с характерным жужжанием, игла двигается вперед-назад, пока я держу его так, чтобы Сикс могла его видеть.

— Покажи мне, какая ты хорошая девочка, и не дергайся. Ты же не хочешь, чтобы я устроил беспорядок.

Трепет, паника и что-то похожее на безумное предвкушение светятся в ее глазах, когда она смотрит, как игла опускается на ее кожу.

Она громко стонет при первом проколе.

Похожий звук раздается и в моем горле, когда я провожу по ее коже нисходящую линию и украшаю ее полукругом. Я останавливаюсь и стираю излишки чернил, обнажая первую законченную букву.

Перевожу взгляд на ее лицо и вижу, что нижняя половина ее тела выгнулась дугой навстречу моим прикосновениям, но голова откинута назад и наклонена к потолку.

Она пытается поджать ноги и отстраниться от меня, но я прижимаю ее к себе, положив ладонь ей на живот.

— Я же сказал тебе не двигаться. Думаю, ты знаешь, что последует за этим — насколько я буду нежен или нет, зависит только от тебя.

Она выдыхает, как воздушный шарик, и из уголков ее глаз вытекают слезы. Я слизываю их, прежде чем они успевают упасть с ее лица на матрас, наслаждаясь ее соленым вкусом.

То, что она связана, с кляпом во рту и полностью в моей власти, делает со мной что-то невыразимое.

Я снова опускаю иглы на ее кожу и провожу следующие несколько линий, время от времени останавливаясь, чтобы стереть чернила. Я не даю ей никаких других перерывов и не разговариваю, сосредоточившись на том, чтобы закончить начатое.

Когда я завершаю работу на девяносто процентов, она вздрагивает, и я наблюдаю, как по ее коже и вокруг татуировки бегут мурашки. Я в восторге от того, как ее тело реагирует на меня, независимо от того, какие чертовы вещи я с ней делаю.

Я заканчиваю и стираю чернила в последний раз, прежде чем встать и посмотреть на свою работу. Из моего горла вырывается рычание, когда я нежно провожу большим пальцем по слову, которое я написал на ее коже.

Феникс

Я чувствую маниакальную одержимость, глядя на него, наслаждаясь осознанием того, что пометил ее навсегда. Темный трепет пробегает по моим венам, когда я понимаю, что Астор — не единственный, кто будет навсегда увековечен на ее коже.

Мне было неприятно осознавать, что он был на ее теле, а я нет, но теперь я буду на ее теле как постоянное напоминание, даже спустя долгое время после того, как она уйдет от меня.

И в отличие от божьей коровки на ее запястье, это мое имя.

Мое имя.

Я почти кайфую от этого ощущения, от того, что я помечаю ее так, как никто другой никогда не пометит.

Я тянусь вверх и развязываю кляп, говоря ей.

— Я предупреждал тебя, что сделаю это навсегда, если ты не будешь осторожна. Тогда ты не послушалась, но сейчас должна послушаться. — Мой голос хриплый и на пару октав ниже ее обычного тона. — Если ты хоть раз позволишь кому-то увидеть это, я убью его. — Я прижимаюсь губами к кляпу в фальшивом, дразнящем поцелуе. — Ты же знаешь, что я на это способен.

Освободив рот, она опускает взгляд на свои бедра и впервые видит мой рисунок, сделанный от руки. Буквы ровные, полдюйма в высоту и выделены курсивом.

Что еще важнее, на них написано мое имя, которое навсегда связывает ее со мной.

Ее глаза расширяются от шока, а голос дрожит, когда она говорит.

— Ты сумасшедший.

Я резко улыбаюсь в ответ.

— А ты моя, так что же это значит?

Я подхватываю ее за бедра и тяну к краю кровати. В следующее мгновение я освобождаю свой член из брюк, приставляю его к ее отверстию и вхожу в нее до упора.

Она вскрикивает, что-то среднее между стоном и криком, и ее нога обхватывает мою талию, чтобы прижать меня к себе. Все еще находясь внутри нее, я опускаю верхнюю половину себя и наклоняюсь, пока не оказываюсь нависающим над ее телом.

Я отклоняю бедра назад, пока не выхожу почти полностью, и приостанавливаюсь, мои глаза буравят ее, когда я снова вхожу в нее. Ее рот складывается в маленькую букву «о», а с губ срывается тихий, почти удивленный вздох.

— А еще я нарцисс, — делаю упор, — потому что мне нравится смотреть на свое имя, когда я трахаю свою киску.

Толчок.

— Психопат, — упор, — потому что я уже продумал десять разных, очень наглядных способов, как я буду пытать этого парня за то, что он прикоснулся к тебе.

Удар.

— О, Боже, пожалуйста, не надо. Он брат Неры, ты не можешь причинить ему боль.

Ее глаза расширены и умоляющи, а мои темнеют, пока ярость почти не ослепляет меня.

Удар.

— И монстр, — удар, — потому что теперь я собираюсь взять твою задницу за то, что ты снова защищаешь другого парня.

Схватив ее за левое бедро, я переворачиваю ее и укладываю лицом вниз на матрас, все ее тело приклеено к простыням.

Она стонет, когда белье трется о ее бедро.

— Это натирает твою татуировку? Прости, детка. — Я мурлычу ей в ухо.

Я хватаю ее за запястья, которые все еще связаны у нее на спине, и провожу одной рукой по каждой из ее ягодицы.

— Что ты делаешь? — спрашивает она с нотками истерики в голосе.

— Я хочу, чтобы ты раздвинула для меня ягодицы. Дай мне попробовать твою маленькую симпатичную попку, прежде чем я ее трахну.

— Нет-нет, putain.

Все слова, которые она собиралась произнести, оборвались, когда я прижал язык к ее сжимающемуся отверстию, проводя по его тугому ободку жадными движениями. Она взвизгивает, руки отпускают ее ягодицы, и она отталкивается от меня, реагируя так, будто я впервые прикасаюсь к ней здесь, хотя она уже должна была привыкнуть к этому.

Я хватаю ее за запястья и с силой возвращаю их к ее попке, продолжая поедать ее красивый розовый омут грубыми ударами языка. Положив ее руки на каждую ягодицу, я продолжаю держать свои руки на ее руках и отвожу их еще дальше назад, открывая ее проход для моего вторжения.

Я погружаюсь глубже между ее выпуклостями, вылизывая ее от киски до попки, где я прощупываю языком ее вход. Она задыхается, ее собственные ногти впиваются в кожу, пока она борется за то, чтобы удержать свои руки на месте.

Когда она близка к оргазму, я отступаю назад, вытирая рот тыльной стороной ладони. Несмотря на ее молчаливое молчание, ее соки залили все мое лицо, и я не собираюсь тратить их попусту.

Я слизываю их со своей руки, глядя на нее, распростертую передо мной. Она держит ягодицы открытыми, как я приказал, выставляя свою мокрую киску и крошечную попку на мой жадный взгляд.

Сжимая в кулаке свой ствол, я поглаживаю его вверх и вниз твердыми, мощными толчками, пока иду к другой стороне кровати, чтобы ее лицо оказалось напротив меня.

— Еще одна моя девственность, Сикс, и я возьму ее сегодня. — В ее глазах расцветает страх, и она изо всех сил старается держать торс и голову так, чтобы смотреть на меня. Я помогаю ей, зажав ее подбородок между вторым и третьим пальцами, а мой большой палец проводит по ее верхней губе. — И на этот раз я даю тебе свою взамен.

В ее глазах страх сменяется интересом и собственничеством, и она смотрит на меня взглядом, который теперь граничит с интригой. Я убираю руку с ее подбородка и беру в кулак ее волосы, грубо переплетая пальцы с ее прядями и собирая их в властный хвост.

— Намочи мой член, чтобы он стал влажным и приятным для твоей попки, — приказываю я. — Я не буду использовать смазку, так что тебе лучше показать себя во всей красе.