Я хотела с силой пнуть его мыском туфли под столом, целясь по ноге, но он был проворнее и я не попала. Доев бутерброд, Хайден закончил свою мысль:

— …замечательную линию талии более плавной.

Боги, дайте мне сил вытерпеть этого невыносимого человека! Если бы кто мне сказал, что тот опасный хищник с золотыми глазами окажется наглым, самовлюблённым нахалом, то в жизни бы не поверила!

Несмотря на полный поднос разнообразной снеди, у меня кусок в горло не лез. Я чувствовала на себе каждый недружелюбный взгляд и слышала каждую ехидную фразочку, отпущенную в мою сторону. Лишь Хайден вёл себя во враждебной обстановке словно рыба в воде, с аппетитом поедая мои бутерброды.

Мучительная пытка, именуемая завтраком в стане врага, подошла к концу и я поспешила встать из-за стола, чтобы покинуть это пропитанное ядом помещение. Ректор неторопливо последовал за мной.

Казалось, что может быть хуже? Только бегущие нам навстречу деканы Альсар и де Ареон с тревожным возгласом: “Возникла серьёзная проблема”.

— Раненая адептка пришла в себя! — на одном дыхании выпалил де Ареон и, оглядевшись по сторонам, добавил гораздо тише. — Она подтвердила, что в актовом зале был де Форнам.

Хайден изменился в лице: на смену самодовольной улыбке и расслабленному виду пришел цепкий, сосредоточенный взгляд.

— Она рассказала при каких обстоятельствах произошло нападение? — нервно спросил ректор, глядя поочерёдно на каждого из деканов.

— Нет, — Кристиан невольно опустил глаза в пол. — Я подумал, что вы должны присутствовать при этом и сразу же побежал за вами. По пути встретил Аллена.

— Нам надо вернуться в больничное крыло, — отрывисто произнёс Леон. — Если адептка заговорила, ей может грозить смертельная опасность.

Не сговариваясь, мы вчетвером побежали по коридору к лестнице, пугая спешащих на завтрак адептов. Учащиеся с круглыми глазами смотрели на нас и вжимались в стены, стараясь не попадаться нам на пути.

“Такими темпами я скоро смогу бегать марафоны”, — думала я, мужественно преодолевая пролёт за пролётом. Хорошо ещё, что бежали вниз, в сторону главного холла и лекарского крыла.

Мы миновали двух высоченных мускулистых парней — выпускников боевого факультета, которых Альсар поставил в качестве охраны, и спешно поздоровались с господином Шелли, совершающим утренний обход.

— Прекрасно выглядите, Розалин, — тепло поприветствовал меня глава лекарского крыла. — Выглядите свежо, как утренняя майская роза. Простите за столь нелепый каламбур.

Я смущённо поблагодарила учтивого лекаря и краем глаза заметила, как потемнели от гнева глаза Леона. Он, якобы ненароком, встал между нами и оттеснил меня в сторону палаты адептки спецкурса.

— Тоже мне, кавалер нашёлся, — ворчал под нос Хайден, шагая по широкому коридору вслед за де Ареоном.

— Ревнуете, господин ректор? — желание поддеть рассерженного мужа было слишком велико, на что тот недовольно прошипел: “Вот ещё. Он мне не конкурент. Вообще ни разу. Без шансов”.

Адептка занимала одиночную палату в самом конце коридора. Перед тем как войти, Кристиан показал жестом, чтобы мы отошли подальше и что-то зашептал: на двери проступили очертания сильного охранного заклинания.

— Вынужденная необходимость, — пояснил нам декан спецкурса. — Сделал доступ только двоим: себе и господину Шелли.

Девушка читала книгу, лёжа в постели. При виде нас она попыталась встать, но у неё не получилось, и мы удостоились извиняющейся улыбки и робкого кивка головой.

— Шарлотт, как самочувствие? — заботливо спросил подопечную де Ареон.

Девушка уверила нас, что чувствует себя гораздо лучше, но ещё слишком слаба. Тем не менее, она с готовностью рассказала о том, что произошло в актовом зале.

— Была моя очередь дежурить. Я полила цветы, вытерла пыль с подоконников и уже домывала стеклянную дверь, ведущую на балкон, как услышала скрип входной двери и чьи-то грузные, неуверенные шаги. Думала, это госпожа Белла пришла проверить, как я справилась со своей работой, но увидела ректора де Форнама. Он был… Он был…

Не в силах произнести ни слова, адептка закрыла лицо руками и беззвучно зарыдала. Кристиан сел на край кровати и обнял её за плечи:

— Шарлотт, не бойся, мы рядом. Даю слово, что больше тебя никто не обидит. Ты же мне веришь?

— Он был бледный, с красными глазами и оскаленными зубами. Шёл на меня с немигающим взглядом, тянул ко мне свои руки! Мне не было так страшно даже на занятиях по некромантии!

Мы с Хайденом тревожно переглянулись: её описание ректора было схоже с теми двумя адептами. Но они хотя бы не выглядели столь зловеще.

— Я испугалась! — благодаря поддержке де Ареона адептка слегка успокоилась и смогла продолжить рассказ о случившемся с ней несчастье. — Просила его не трогать меня, но он не слышал. Я пыталась сбежать, но каждый раз он вставал на моём пути и пытался поймать… Своими жуткими, скрюченными пальцами! У меня был только один шанс спастись и я прыгнула…

— Всё это время ректор де Форнам молчал? — спросил адептку декан Альсар.

— Не произнёс ни слова, — подтвердила Шарлотт.

Кристиан влил в неё немного силы при помощи своего дара. На щеках Шарлотт проявился румянец, глаза засверкали и девушка сердечно поблагодарила своего декана.

— Собирайся, я провожу тебя в твою комнату, — велел де Ареон. — До занятий пока не допускаю, отлежись ещё пару дней, а там посмотрим. Зайду за тобой через пару минут.

После того, как мы вышли в коридор, он нам пояснил:

— У неё будет истерика, если узнает, что через палату от неё лежит де Форнам. В своей комнате и под надзором соседки, Шарлотт быстро пойдёт на поправку.

— Что будем делать? — спросила я, вопрошающе глядя на Хайдена.

— Пока Крис занимается своей подопечной, мы пойдём в мой кабинет и плотно займёмся дневником де Форнама, — ответил Леон. — Конечно, надо было сделать это раньше, но сначала покушение на де Ареона, затем попытка Розалин разбить моё сердце, а после мы с Алленом…

— Устроили распитие спиртного, что строго запрещено уставом Академии Дальстад, — закончила я мысль за мужа. — Но в одном ты прав — поспешим! Мне не терпится узнать, ради чего я рисковала своей жизнью.

В академии уже начались утренние занятия, поэтому коридоры были пусты, разве что нам на пути встретились несколько адептов. При виде ректора, грозного декана и моей скромной персоны, они тут же попрятались по углам в надежде, что их не заметят.

— Адепты Коэн, Мари, Линч, — даже не глядя на бедолаг, произнёс Альсар, не сбавляя шаг. — В два часа дня жду вас на боевом поле. Будете отрабатывать навыки маскировки.

— Но мы даже не с вашего факультета, господин Альсар, — жалобно проблеял адепт Коэн.

— Значит, жду вас вместе с вашими деканами, — взмахнул рукой Аллен и, коварно ухмыльнувшись, поравнялся с Леоном.

Не удержавшись, я поинтересовалась у мужчин, кто же является деканами этих бедолаг.

— Гвендолин Белла и Альберт Этторе, — ректор и декан переглянулись, и их громкий смех прокатился гулким эхом по коридору.

Щелчок магического замка — и на нас повеяло осенней прохладой из раскрытых окон. Я поплотнее запахнула форменный пиджак и с чувством выполненного долга отметила, что вином здесь больше не пахнет. Ничего не напоминало о том безобразии, что устроили Хайден с Алленом!

Вот только не все разделяли мою радость.

— Кто открыл окна? — хмуро спросил Леон, пройдя к своему рабочему месте. Небрежными движениями он принялся перебирать бумаги, папки и личные дела адептов, лежащие на столе, а затем принялся по очереди вытаскивать ящики для письменных принадлежностей и, ругаясь, бросать на пол.

— Я, — ответила, чувствуя неладное. — Тут находиться было противно: пустые бутылки, объедки, стойкий запах перегара.

— Дневник де Форнама пропал, — голосом, полным бессильной злости, произнёс ректор. С силой пнув ногой один из ящиков, он стремительно взмахнул рукой и все окна в кабинете закрылись с таким грохотом, что из рам чуть не повылетали стёкла.