Но я никогда бы не созрела до такого решения, если бы не определенные события, которые случились вскоре после этого.

Все началось с того, что меня Луиджи представил ко двору. На приеме у короля в тот день было много и придворных дам, и аристократии и я вдруг заметила одинаковые золотые браслеты с камнями у нескольких человек и спросила о них Луиджи.

— О, это охранные браслеты, тебе тоже нужен такой, кстати, как я не подумал! Их делает человек с магическим даром изготовления амулетов. Они защищают тех, у кого магический дар, от стрел и мушкетов. Вот только, к сожалению, от магии они не защищают.

— А что мне надо сделать, чтобы получить такой? — поинтересовалась я.

— Показать свой дар королю, нужно будет для этого записаться на особый приём. Карлос Второй ревностно отслеживает всех людей с магическими способностями, они на учёте на специальной королевской службе.

— Получается, я буду служить и королю, и монастырю одновременно? При этом в монастыре запрещают говорить о своем даре посторонним.

— Но король не посторонний! Он распорядился так, чтобы от каждого волшебного дара государство и люди в нем получали как можно больше пользы. Тебе придется выбрать, на чьей ты стороне, Джемма.

Я понимала это, но мне так долго твердили в монастыре насчёт сохранения тайны и моих обязанностей перед церковью, что теперь я совсем запуталась. Если настоятельница узнает, что я раскрыла свой дар королю, ее хватит удар. Она не допустит меня больше до детей, я уверена. А их мне терять очень не хотелось. С другой стороны, мои симпатии были на стороне короля, а не монастыря и церкви в целом. Так ничего и не решив, я легла спать, подумав, что утро вечера мудренее.

Утром меня разбудил Луиджи. Он сказал взволнованно:

— Давай я запишу тебя на прием к королю по поводу твоего редкого дара, а ты уже там сама решишь, что говорить ему и как. Нам придется несколько часов просидеть в приемной, так что надо как следует позавтракать.

Я внезапно согласилась с мужем, решив, что не имею права скрывать от своего короля правду. В конце концов, я сполна отработала монастырю и свое приданое, и свое содержание до свадьбы. Тогда я ещё не представляла, какая буря поднимется из-за моих признаний.

В приемной было полно народа, Луиджи отдал прошение секретарю и мы уселись на кресла, приготовившись долго ждать. Прочитав прошение, секретарь сразу встал и куда-то ушел. Его не было буквально пятнадцать минут, а когда он вернулся, то сразу сказал следовать за ним.

Мы прошли в большой и роскошно обставленный зал. Прямо перед нами на троне восседал сам Карлос Второй. У него были черные как смоль волосы и борода, с уже начинающей пробиваться сединой, богато расшитый камзол облегал статную фигуру, в общем, он производил величественное впечатление.

Рядом с ним был молодой человек с темными волосами, со смуглым и очень красивым лицом, он держался уверенно и видно, что был привычен к подобным приемам. Я сразу увидела в нем дар распознавать правду и ложь. Больше в зале кроме нас никого не было.

Муж подвел меня за руку поближе к королю и я поклонилась ему со всей возможной грацией. Я очень оробела, но крепкое пожатие Луиджи придавало мне сил.

— Расскажите мне о своем даре, милая барышня, — король говорил приветливо и добродушно.

— Ваше величество, я могу видеть магию в других людях, даже в детях, пока они ещё сами не проявили свой дар. Вот к примеру, я вижу, что у этого молодого господина дар отличать правду от лжи. Я готова показать свой дар и на других людях.

— Этого господина зовут Оттавио де Ринальди и он подтверждает сейчас правоту ваших слов. Никто не сможет солгать мне безнаказанно, баронесса. А где вы воспитывались до замужества и почему я раньше не слышал о вашем даре? — король говорил певуче и не спеша.

— Ваше величество, я выросла среди нищих, а в двенадцать лет попала в приют при монастыре. Там были довольно строгие порядки.

— И неужели в монастыре не знали о вашем даровании?

— Все знали, ваше величество. Все воспитанники, монахини и сама настоятельница.

— Мне это не нравится, баронесса, — король нахмурился, — Мой отец, Карлос Первый, издал указ, что все, обладающие даром, должны служить лично королю, а за сокрытие такого лица полагалась смертная казнь. Вы знали об этом, сударыня?

Я похолодела и ощутила слабость в руках и ногах. Убивать несчастных монахинь совсем не входило в мои планы.

— Пощадите, ваше величество! — я упала на колени, — Я знала об этом указе, но мне запретили отлучаться от монастыря и говорить кому-либо о своем даре. Не убивайте монахинь, прошу вас!

— Так-так, очень интересно, баронесса. Расскажите мне все о вашем монастыре и почему они скрывали от меня вашу особу?

И тут меня прорвало. Я говорила и говорила. Рассказывала все без утайки. Про то, как лично участвовала в отборе детей в приют, про то, сколько детей там находится, про их магические таланты и так далее.

Король меня не останавливал, но все больше и больше хмурился и поглядывал на Оттавио. Тот всем своим видом подтверждал, что я говорю чистую правду.

Единственное, о ком я не рассказала — это о Мауро, убийце Карлоса Первого. Мне было очень больно и страшно от мысли, что с ним будет за его преступление. И я решилась скрыть его местонахождение даже от короля. Но все равно я теперь думала о том, что Мауро надо куда-то убежать из приюта, а то если узнают, что он умеет превращаться в дракона, беды не миновать.

Когда я закончила говорить, у меня уже не было сил. Для короля было большим открытием, что кто-то может обладать магическими способностями и не быть при этом аристократом. Карлос Второй ещё долго спрашивал всякие подробности о настоятельнице и архиепископе. Наконец, он вручил мне браслет, означающий, что теперь я под его охраной и наконец-то отпустил нас обоих — меня и Луиджи.

В тот день я слегла с сильной головной болью, у меня не было ни сил, ни желания что-либо делать. И я понимала, что моя жизнь теперь изменится навсегда. Возможно, придется перебраться в столицу, если король захочет использовать мой дар достаточно часто. Я ужасно боялась и за монахинь, и за воспитанников. То, что король это так не оставит, было ясно.

Теперь я жила в страхе, не зная, что король сделает с приютом и монастырем и что мне будет, когда архиепископ и настоятельница узнают, что именно я всех выдала.

А король сначала прямо после нашего с ним разговора послал своего гонца в монастырь с приказанием немедленно выдать всех воспитанников приюта, включая Рико и Лию.

И параллельно он послал людей, чтобы схватить архиепископа Бартоломео Кастеллано и судить по обвинению в измене, но тот укрылся в соборе Пресвятой Богоматери, а ночью сбежал в неизвестном направлении. Скорее всего, он укрылся в одном из отдаленных монастырей.

Королевского гонца в монастыре не приняли, и вот это уже стало прямым вызовом со стороны церкви по отношению к самому Карлосу Второму. Он не на шутку рассердился и решил взять монастырь в осаду. Для этого он не только снарядил туда войско, но и усилил его своими людьми с магическими способностями. В том числе и мне пришлось участвовать в том походе на стороне короля — я хорошо знала все ходы и выходы в монастыре, знала всех воспитанников и монахинь и могла очень пригодиться.

В монастыре очень испугались вооруженных людей, которые могли ворваться и все разгромить, а то и убить монахинь. Поэтому они быстро сдались, даже не пытаясь применить магию своих воспитанников — идти напрямую против короля было себе дороже.

Условия сдачи были такие — монастырь выдает настоятельницу и всех людей с магическим даром, даже младенцев, а взамен войско никого и ничто не трогает. Настоятельнице пришлось покориться и она стала мысленно готовиться к смерти.

К сожалению, я никак не смогла предупредить Мауро и он попал к королю вместе с остальными воспитанниками приюта. Многие дети радовались, что уходят из монастыря, другие боялись неизвестности. Поэтому моя помощь была весьма кстати — я встретила всех детей, сказала, что им ничего плохого не грозит, просто приют переедет на новое место и вместо монахинь будут воспитательницы. Обняла своих любимых Лию и Мауро, успокоила всех, кто плакал и начала готовить к долгой поездке.