– Ну почему, – возразил отец. – Здесь все возможно. Выбирай любую мечту, все исполнится.

– Единственное, о чем я мечтаю, – проговорила Эйлит, набираясь смелости, – это спасти сестру!

Она даже взяла в руку нож, чтобы угрожать этому существу, выглядевшему, как отец, как позади раздался скрип двери.

– Эйлит! – раздался позади знакомый детский голос. Волосы на затылке встали дыбом. – Эйлит! Я дома!..

То, что было очень похоже на Эйдин, но конечно же ей не являлось, подбежало к Эйлит, чмокнуло в щеку и, распевая какую-то песню, принялось скакать вокруг.

Эйлит, что было сил, зажмурилась. Она все еще в храме. Это наваждение. Новое испытание. Никто не говорил, что все закончится туманом, верно?

Выбираться придется самой.

– Эйлит, что ты делаешь? – спросил отец с потаенной угрозой в голосе.

Эйлит не ответила, продолжая жмуриться. Казалось, что тьма, скрывающаяся за ее веками, могла разогнать возникший мираж.

– Эйлит, прекрати! – велел он грозно.

– Отпусти меня, – попросила Эйлит, все еще не разжимая глаз. – Я ничего не сделала. Мне нужно найти Искру.

– Никогда, – скорее почувствовала, нежели услышала она. Вдруг стало очень холодно, и зубы невольно застучали, кожа покрылась мурашками.

– Открой глаза, – ласково велел отец. – Не дури.

Они хотят, чтобы она их видела. Хотят, чтобы она верила их словам.

– Открой глаза, – повторил он нежно, и ей на мгновение показалось, что он был настоящим. – Пожалуйста, Эйлит.

– Верните меня обратно…

– Куда? – голос все меньше походил на голос отца.

– К минейру… и к графу! Не то я…

Кожу обдало ледяным ветром.

– Эйлит? – спросил наместник взволнованно. Неужели?! Эйлит хотела было открыть глаза, как что-то остановило ее. – Ты в порядке?

Ложь! Варан никогда, ни к кому не обращался на «ты».

– Эйлит, что с тобой? – спросил граф.

– Не проведешь, – процедила сквозь зубы Эйлит. – Даже не пытайся.

– Эйлит, ты как? – теперь это был Циглер. – Твоя сестра, хочешь увидиться с ней?

– Проваливай! – для надежности Эйлит закрыла лицо ладонями. – Проваливай отсюда!

– Открой глаза, мерзавка! – каркнула Ворона.

– Открой свои проклятые глаза! – гавкнул капрал.

– Глаза, живо! – сказала мать-настоятельница.

– Открой глаза, – велела незнакомая женщина с окровавленным лицом.

– Глаза!

– Глаза, Эйлит, пожалуйста…

– Глаза!

Глаза, глаза, глаза, глаза, глаза, глаза, глаза, глаза, глаза, глаза!.. Сотни голосов, знакомых и чужих, перемешались в единый гул.

– Никогда!.. Покажи себя настоящего!

И тогда она ощутила, как присутствие чего-то громадного, гнетущего, словно железная гора, сдавливает пространство. Дышать, стало невозможно дышать, даже сердце билось с трудом, преодолевая сопротивление отяжелевшего воздуха. Если он настигнет ее, то похоронит под грузом бетонных плит, размажет об гранит бытия!..

Главное не открывать глаза, ни за что! Иначе ей точно конец!

Все, на что Эйлит осмелилась, это крикнуть:

– Что ты!..

Могильная скала, нависающая над ней, заревела, как океан, тяжело и оглушительно. Эйлит ощутила вой, расходящийся волнами по ее несчастному телу с такой силой, что казалось, лопнут глазные яблоки. Нет, нет, не поднимать веки! Наконец, этот сверхчеловеческий звук достиг такой глубины, что в уши словно вонзили раскаленные иглы, в голову же вогнали алмазное сверло и теперь с силой вкручивали внутрь.

…У него действительно не было имени. Ведь никто не дает имена стихийным бедствиям, штормам или ураганам.

Нечто бóльшее.

Так можно было назвать его и то едва ли приблизиться к истине. Эйлит не злилась на него, нет, впервые за всю свою жизнь она смогла осознать огромную вечность, о существовании которой не знает ни один смертный, и даже маги имеют лишь смутное представление. Не будет же она злиться на жернов, дробящий зерна, или на ураган…

Рев повторился, в этот раз почти умоляющее. Над Эйлит словно зависла исполинская ладонь, сделанная из черного чугуна, готовясь раздавить ее, как ничтожную муху, сейчас, сейчас, сейчас, сейчас!..

– Пошли прочь! Прочь! – завопила Эйлит что было сил.

Тишина. Будто и не было ничего. Она стояла посреди каменного коридора, тускло освещенного зеленоватым светом. Все в тех же лохмотьях. Получудовище, получеловек.

Она прошла испытание. Первое испытание. Надо идти вперед.

Ледяные ступени обжигали босые ноги. Она начала спуск по лестнице, уходящей в густую, как кисельный студень, тьму. На ее пути, словно само по себе, зажигалось змеежевое масло, залитое в особую выемку на стенах, от этого удушающе пахнет гнилой рыбой. Холодно, а еще дико болела голова. Эйлит смертельно устала, но нельзя останавливаться – пути назад нет.

Наконец она достигла высоких ворот с причудливыми узорами в виде звезд. Как только она коснулась створок, они со скрипом разошлись в стороны. Из образовавшегося проема дует затхлый воздух, и от пыли Эйлит накрыл приступ чихания. Да черт побери эти старые развалины! Отзвуки ее чиха долго гуляют по заброшенному храму.

Когда чих прекратился, Эйлит вошла в открывшееся сводчатое пространство с тонкими колоннами, похожими на бутоны лотосов. Стены украшены изображениями магов и Альхора, на клетчатом полу лежали десятки иссохших скелетов. Судя по формам черепов, скелеты принадлежат магам.

– Альхор Всемогущий и Всемилостивый. – Эйлит невольно зажала рот руками. Похоже, эти несчастные лежат тут довольно давно…

Сперва ее охватил ужас и желание убежать прочь из этого проклятого места, и лишь усилием воли она заставила себя остаться. Это ведь мертвые, правда? Вряд ли они могут быть опаснее живых.

В трепещущем пламени горящего масла она осмотрела скелеты в поисках полезного. С одного она сняла хитон, с другого – тогу, затем нашла простые кожаные ботинки. В такой одежде ей хотя бы не будет так холодно, однако больше ничего полезного найти не удалось. Зал окончился тупиком. Ни еды, ни воды, ни Искры. Похоже, ей суждено здесь умереть.

Едва сдерживая слезы бессилия, она опустилась на пол и закрыла лицо руками. Нужно прийти в себя и подумать, что делать дальше. Может быть, она чего-то не заметила? Может быть, это какая-то загадка, которую нужно решить? А ведь когда-то она была хороша в загадках!

– Несчастное дитя, – раздался голос откуда-то сверху. Ни женский, ни мужской, он похож на шум ветра в ветхой крыше. – Твой путь прекращен, но не окончен.

На потолке, словно гигантский паук, сидело странное тощее существо, закованное в посеребренные доспехи, тускло переливающиеся в свете огня. Битву с этой тварью она точно проиграет!

Эйлит вскочила и прижалась спиной к колонне, выставив вперед меч.

Лицо существа закрывала черная вуаль, но даже сквозь нее видно блеск сотни глаз. Существо опустилось на пол, помогая себе вытянутыми руками, и замерло всего в паре шагов от нее. Искра! В нагруднике этой твари! Она нашла ее!

– Что вы такое?..

– На вашем языке меня называли «хельмингом», что означает «знающий истину». Я взяла себе имя Сияющая.

Хельминг! Кажется, это как-то связано с Альхором! Кажется, она слышала это словно на проповеди…

– Меня зовут Эйлит из Хенена. Я пришла…

– Я знаю, зачем ты пришла, дитя, – отозвалась Сияющая и коснулась груди. – Однако у меня множество других сокровищ, кроме этого.

Хельминг взмахнула рукой, и в это же мгновение кости превратились в горы золотых монет. Здесь были и драгоценные камни, и ожерелья, и даже настоящие короны! Она никогда не видела столько сокровищ в одном месте! Да что там, золотую монету-то она трогала всего раз в жизни, когда отец привез ее из города.