Эйлит вжала голову в плечи и затаилась. Оставалось потерпеть совсем немного, верно? Она порыскает здесь и уйдет! Откуда она вообще взялась на острове? Это шушан? Или что-то иное? Или…

…Тварь ее нашла. Она нежно заворковала, словно подзывая Эйлит. Нет уж, она не клюнет на эту уловку, она не…

Над ней нависла знакомая птичья морда. Глаза монстра, зеркально-серые, как пасмурная гладь озера, смотрели на Эйлит спокойно и почти дружелюбно. Подобный ножницам клюв был куда короче, чем у предшественника, лапы хилые, но жилистые. Да и сам монстр не был таким коренастым, как прошлый. Все его тело покрывали блестящие черные перья, лишь задние лапы были защищены костяными пластинами. Такими же, как у Эйлит.

Неужели… Эйлит невольно дотронулась до перьев на затылке. Неужели это… Словно в подтверждение ее слов, монстр утвердительно щелкнул клювом и склонил морду ближе. Между глаз красовался тоненький розовый шрам, след от клинка шушана.

Эйлит попыталась встать, но ноги не держали.

– Ты – это… я. Ты – это я, верно?

Разумеется, тварь не ответила. Только гордо выпрямилась, затем встрепенулась и опасливо обернулась. Позади возвышался валун, и от него исходил странный приглушенный звук, который монстру-Эйлит очень не понравился. Она возмущенно заклекотала, словно стараясь привлечь внимание Эйлит-настоящей.

Шушан? Что она с ним сделала? Убила? Или похоронила заживо?

– Ты победила его?.. Поэтому туман исчез?

Чудовище… Или вторая половина Эйлит, странным образом обретшая свой собственный разум, именно она спасла их.

– Спасибо, – пробормотала она и, стараясь не смотреть на гору, наконец смогла встать. – Нам нужно найти графа. И одежду для меня.

Кто такой граф, она помнила смутно, перед глазами возникал лишь красный кафтан и ничего больше. Кажется, с ним она приплыла сюда, чтобы что-то достать. На мгновение она даже вспомнила его лицо, а затем все снова заволокло пеленой. Ее голову разрубило пополам, так что беда с памятью вполне объяснима. Оставалось надеяться, что она вспомнит и все остальное. Не сразу, со временем, возможно, даже спустя долгие годы.

Настанет день, и она вновь обретет себя.

Туман бесповоротно исчез, и Эйлит наконец смогла оглядеться. Посреди пустого пространства возвышалась пирамида из черного вулканического камня. На вершине слабо светился пирамидон – камень, украшающий вершину, как рассказывал граф. В некоторых храмах внутри зажигался факел, чтобы «быть путеводным светом для заблудших».

Альхор говорил, что все на свете стремится принять форму шара – таков закон сил, управляющих вселенной. Шар – это воплощение сил природных, а пирамида – сил человеческих. Считалось, что внутри пирамиды твои мысли становятся чисты и праведны: все отражаются от стенок и направляются прямо в космос.

Вблизи пирамида казалась не такой высокой, как со стороны, ее просто построили на возвышении. Ее гнетущее величие, спокойная мощь будто вечно существовали в безмолвии острова. Эйлит поднял голову и ощутила себя ничтожной и жалкой, ведь ее жизнь ничто по сравнению с вечностью.

Пирамида вмещала в себя лишь вход и смотровую часть, а остальная часть храма находилась под землей. Каменные блоки, из которых ее сложили, покрывала молитвенная резьба на аментете.

Хор, аль-шути… Нет, все не то.

Некоторые ордена магов верили, что самые праведные души не перерождаются, как остальные живые создания, а становятся звездами на небесах. Еще они считали, что, если очень-очень сильно верить, любой может стать магом. Правда, никому пока не удавалось.

У лестницы, с которой недавно Эйлит упала, стояло шесть статуй, грубо вырезанных из гранита. В груди каждой сияла восьмиконечная звезда. Они сидели, разные, и в то же время такие похожие, в грубо вырезанных глазах не нашлось ни смирения, ни скорби.

Эйлит потерла виски, надеясь вспомнить, зачем она здесь. Только вот не особо помогало, от усилия лишь заныло где-то внутри черепа. К тому же из-за снега становилось все холоднее, еще немного, и она вполне может замерзнуть насмерть. Надо бы найти графа и во всем разобраться.

– Я должна вернуться, – сказала она монстру. – А тебе лучше бы оставаться здесь, иначе всех распугаешь.

Кого «всех» – она помнила смутно, но, кажется, они приплыли сюда на аркелле со смешным названием, которое очень напоминало…

Пальцы. «Средний палец», верно. Такое захочешь – не забудешь!

Монстр-Эйлит мотнул мордой и зазывающе защелкал клювом, затем умчался прочь, оставляя на свежем снегу широкие следы. Эйлит не успела возразить, прежде чем осталась совершенно одна.

«Лишь бы она никого не спугнула», – беспокойно подумалось ей.

Свою сумку она нашла неподалеку от входа в храм. Внутри лежали фальшь-огни и какая-то бумага с рисунками. Ладонь, ибис, звезда… Нет, она не могла вспомнить, как ни старалась. Только сильнее разболелась порубленная голова. Убрав бумагу обратно, Эйлит нашла ножны и вернула туда меч, затем повесила их на спину, к сумке. Вряд ли сейчас пригодится оружие, она ведь не собирается никого убивать, верно?

Снова этот звук! Эйлит замерла, разглядывая могилу. Если прислушаться, то кажется, там кто-то шуршит, словно мышь.

Эйлит бросила на валун последний тревожный взгляд и бросилась вслед за чудовищем. Шушан остался лишь еще одним препятствием в длинном, полном боли пути.

Когда она вышла на берег, тот опустел, если не считать позабытого скарба. Нет, нет, нет! Они не могли ее бросить! Только не Теодор, он ведь обещал!

Пустые бочки, мешки, куски парусины, обрывки веревок, дотлевающий костерок… И ни души!

– Эй! Кто-нибудь! – в ужасе завопила Эйлит, и ветер проглотил ее крик, словно и не было ничего. Стоять босиком на ледяном снегу было уже невыносимо.

Они уплыли!.. Увидели монстра и уплыли!..

– Вы обещали, обещали! – хрипло прошептала Эйлит, думая, что вот-вот лишится чувств. Темный силуэт аркелля давно растворился за горизонтом, как и последняя надежда вернуться с острова живой.

Эйлит рухнула на колени и закрыла лицо. Она пережила могильную яму и нападение шушана, а ее добьет голод и холод. Сколько она протянет? День? Два? Ни еды, ни пресной воды. Да что там, у нее нет даже одежды! В сумке, кажется, завалялся факел, но что от него толку? Зная, что на острове монстр, кто рискнет сюда возвращаться?

– Надо что-нибудь придумать, – пробормотала она, пытаясь взять себя в руки. Не время для отчаяния, в конце концов, она почти чудовище, а чудовища чертовски живучи. – Может быть, ты знаешь, что делать?

Монстр-Эйлит издал протяжный, заунывный крик, словно его вся эта беда беспокоила не меньше. Эйлит встретилась с ним глазами и ахнула: было в них нечто отчаянное, какое-то тайное знание, словно он помнил нечто, позабытое ей самой.

– Ррри, – выхаркнул он, будто пытался что-то сказать. – Каррр, ри-и-и!!!

Однако Эйлит, разумеется, ничего не поняла. Дрожащими пальцами она все же зажгла фальшь-огонь и размахивала им, пока не устала рука. Проклятый снег мешал огоньку разгореться как следует, да и с моря вряд ли можно было его разглядеть. Эйлит прождала на берегу около часа, отогревая руки и ноги у еще теплого пепелища, но так никого и не увидела.

Снова ее душило отчаяние. Она готова была разрыдаться, только вот это никак не поможет делу. Она нашла мешок и мечом распорола края. Затем просунула голову и руки, обвязала остатками бечевки – получилось что-то вроде платья длиной до колен. От холода, конечно, не спасет, но хоть наготу прикроет.

Когда начало темнеть, Эйлит смирилась с тем, что нет никакой надежды. Это конец. И теперь у нее не оставалось иного выбора, кроме как вернуться к храму. Может быть, там ей повезет.