Вопрос заставил ее дернуться снова. Теперь она ощущала свои руки ниже плеч, и да, мышцы сводило от боли при каждом движении. А еще очень хотелось пить. Эйлит закусила губу и осмотрела свое тело: вроде бы все на месте, те же бинты, только пожелтевшие и обветшавшие. Верхний слой снят, и теперь она может шевелиться. Ей нужно выбраться из гроба, в котором она до сих пор лежала.

Эйлит постаралась согнуть руки, чтобы разогнать кровь. Пальцы чуть посинели, нужно было вернуть им чувствительность, если она хочет… хочет что? Сбежать? Найти Эйдин? Вернуться домой? Что, и решетка ее не остановит?

Она разозлилась. На себя, на решетку, ноги, на собственное тело, которое отказывалось подчиняться. Пусть злостью ничего не решить, однако именно она вдруг придала сил.

Эйлит уперлась бесчувственными ладонями в пол, набрала в грудь побольше воздуха и постаралась сесть. В руки словно вонзились иглы, заскрипели суставы, мышцы жгло изнутри. Эйлит качнуло, как на лодке, перед глазами потемнело, в ушах же раздавалось лишь собственное тяжелое дыхание и стук крови. Она сделала это, она села!.. Отдышавшись, она придвинулась к стене, и в затылок теперь упирались холодные камни.

Эйлит коснулась ладонью головы и вместо волос нащупала лишь жесткую щетину. Чудовище, черти, Дом пользы…

Силы ее покинули. Тело все еще куда-то несло, словно по течению невидимой реки. Когда глаза закрывались – головокружение усиливалось, и Эйлит едва удерживала равновесие, чтобы не завалиться на бок.

Скоро станет легче. Надо просто немножечко потерпеть.

Чем же так воняет?..

Сухой цветок, тлеющий рядом, распространял отвратительный запах, наверное, именно он привел Эйлит в чувство. Однако терпеть это зловоние уже невозможно!..

Она попыталась встать, но не смогла – конечности до сих пор не слушались. Придется пока потерпеть.

Где Ди? Жива ли она? Или же настоятельница исполнила свое обещание, и сестра расплатилась за ее упрямство? Хотя кого Эйлит обманывает? Она ни на что не могла повлиять, Ди в их власти, если бы они хотели причинить ей зло, ничто их не остановило бы.

Сперва Эйлит должна собраться и придумать, как отсюда спастись, а уже потом найти сестру. Сколько прошло времени с того ужасного ритуала? День? Два? Неделя? За это время настоятельница могла сделать с Ди что угодно.

Снова открыть глаза заставил неясный звук. Те же каменные стены, солома, ведро… Решетка, замок… Никакого выхода, чего и следовало ожидать.

Шорох. От маленького окошка проку было мало, и приходилось довериться слуху. Кажется, где-то слева. Эйлит медленно повернула голову, шея при этом щелкала, как древний костяной механизм. Солома чуть шевельнулась. Крыса! Ну конечно, кто еще мог ее почуять, кроме жирной тюремной крысы?!

Зверек с удивлением в блестящих глазах смотрел на нее, словно не ожидал, что пленница может оказаться живой.

– Кыш! Кыш отсюда! – Эйлит попыталась отогнать его рукой, однако крысе, кажется, было все равно. Она осторожно приближалась. Глаза твари тускло блестели в полумраке. – Уходи! Тут нет еды!

«Ты ее еда, – отозвался внутренний голос. – Странно, что она не кусала тебя до этого, пока ты лежала без сознания».

Крыса тем временем оказалась уже совсем близко. Эйлит, помогая себе руками, согнула онемевшие ноги и прижала их к себе. Подбородок уперся в костлявые колени. Она махнула кистью, надеясь, что это испугает тварь, но та обнажила пасть с длинными желтоватыми зубами и вцепилась в кожу на тыльной стороне ладони.

– Ах ты ж! – Пальцы поймали лишь шелковистую шерстку и бархатный хвост. Крыса победоносно взвизгнула и скрылась в соломе. – Вот же!..

Эйлит, шипя, поднесла к глазам руку, надеясь разглядеть след от зубов. Чертовы крысы! Она ненавидела чертовых крыс! Они иногда попадались в курятнике, кусали птиц за лапы ночами, отец постоянно с ними боролся, и…

Как наяву, в ушах вновь прозвучал ужасный хруст, с которым сломался его хребет. Нет, это всего лишь ее пальцы… А где?.. Ее только что укусили, вот в это самое место! Эйлит недоуменного оглядела руку. Ничего.

Видимо, она уснула, пока сидела у стены. Крыса ей приснилась, потому что она о них подумала, все верно. Она готова была поклясться, что ощутила боль!.. Конечно, всего лишь сон… Ладно, она просто немного не в себе. Позже будет об этом думать, сейчас нужно встать и позвать кого-нибудь.

Эйлит принялась растирать ступни. Голова тем временем очистилась от тумана, и она могла связать мысли друг с другом. Положение казалось весьма неприятным: она в какой-то темнице, сестра неизвестно где. Выбраться из такого даже сложнее, чем из дома с чудовищем.

Ноги все еще плохо слушались, каждый шаг походил на пытку, однако Эйлит удалось добраться сперва до вонючего цветка и выкинуть его в окно, а затем и до решетки. Обхватив ладонями прутья, она прижалась лицом к прохладному металлу. В конце коридора и вправду была лестница, остальные же камеры, кажется, пустовали.

И все же вид темницы не так пугал, как подвальная зала с гробами. Эйлит даже почувствовала в себе силы спастись отсюда.

Вскоре на лестнице, видимо, находившейся в конце коридора, раздались шаги. Эйлит вернулась в ящик и притворилась мертвой.

Нужно выбираться. Искать Ди и бежать.

«Милосердие. Искренность. Мужество. Терпение. Усердие. Дисциплинированность. Преданность. Неподкупность». Восемь альхоровых добродетелей на тридцати двух бусинах четок, по четыре раза каждая. Эрик сам вырезал их из королевского кедра, растущего во дворе Бъерны. Он перебирал их, когда молился, нащупывая пальцами буквы.

Сейчас он лежал в тишине, глядя в расчерченный балками потолок. Граф поскупился на гостевую комнату, выделил лишь каморку в башне. Почти всю мебель Эрик притащил сюда сам: и древний покосившийся стол, и комод для вещей, и обветшалое кресло. Он купил у охотников шкуры и развесил их на стенах, чтобы зимой было чуточку теплее, а еще Сирша – главная служанка графа – подарила ему старый гобелен с медведями, который Эрик разместил у койки. Она же принесла новый подсвечник, матрас и крепкий стул. За три месяца все здесь стало почти родным, хотя Эрик иногда и думал о доме. Сейчас все складывалось не так уж и плохо, если, конечно, не считать меча, запертого на ключ в самом дальнем ящике.

Ну и черт с ним, правда?

В комнату предупредительно постучали, чтобы пригласить к завтраку. Этот стук (один-два-один), принадлежавший Сирше, ознаменовал для Эрика начало нового дня в Маром остроге.

Перед уходом он ощутил необъяснимый порыв открыть ящик и проверить, на месте ли меч. Все же Цефи оставалась его служебным оружием, и не знаешь, когда она пригодится. А он давно не точил ее. Даже не прикасался.

Нижний ящик бельевого комода прочертила тонкая голубая полоска.

Цефи. Она звала его. Что-то предчувствовала.

Ключ у него всегда с собой – на груди, как самое большое сокровище. Эрик вытащил его и с досадой осмотрел. Маленький латунный ключик: круглая головка, бородка, ничего особенного. Ха.

Зрачок замка испытующе смотрел на Эрика. Давай же. Ты знаешь, что делать.

Циглер вздохнул. По Кодексу он должен всегда быть при оружии. Не отступать от графа ни на шаг, предупреждать любую угрозу его жизни. Без меча Эрик Циглер бесполезен.

– Я только проверю, – проговорил он медленно. Звук собственного голоса в тишине комнаты придал немного смелости. Ключ вошел в замок тяжело. Скрипнул. Заел. – Черт бы тебя побрал!..

Намертво.

«Может, оно и к лучшему?» – подумал он и даже испытал некоторое облегчение. Только вот что он скажет графу? Что не смог достать меч из собственного ящика? А зачем хранил оружие именно там?

– Черт бы тебя побрал, – повторил Эрик тихо. Не хотел он открывать этот проклятый ящик. Не хотел брать в руки Цефи, не хотел снова окунаться в этот кошмар.