«Ты старшая. Твоя жизнь и жизнь твоей сестры только в твоих руках, – добавил отец. – Эйдин может рассчитывать только на тебя».

– Да. Я знаю, – проговорила Эйлит и сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Я сделаю все.

– Вы не можете! – На лестнице раздались шаги и гулкое эхо. – Это опасно! Она опасна! Она мне руку сломала!

В том, что говорили о ней, не было никаких сомнений. Эйлит замерла, прислушиваясь. С чего бы ей быть опасной?

– Циглер, мы же все выясняли, – отозвался другой голос, принадлежащий взрослому мужчине.

– Но мой граф!.. – Циглер – тот огневик – захлебывался от возмущения. – Как ваш обережник…

– Как мой обережник ты должен заткнуться, когда я тебя об этом прошу, – от любезности в голосе графа сводило скулы. – Я знаю, что делаю.

– Нет, не знаете, – проскрежетал Циглер. – Мой граф, умоляю!

Они приближались. Эйлит встала с колен и подошла к решетке.

По другую сторону решетки замер невысокий коренастый мужчина в красно-желтом халате поверх домашнего костюма. Его волосы, аккуратно остриженные до плеч, в полутьме казались рыжеватыми с проблесками седины, лицо же было белым и гладким, как фарфор. Но страшнее всего оказались его серебряные глаза, неподвижные, как у хищной рыбы. Заглянув в них, Эйлит невольно попятилась. Граф же обрадованно улыбнулся, растянув тонкие губы, словно именно этого и ждал.

Эйлит невольно перевела взгляд на Циглера. Тот был растерян, испуган и зол, правда, вместо меча теребил четки. Пальцы с розоватыми когтями перебирали бусины с неимоверной скоростью. Щелк-щелк-щелк.

– Я граф Теодор фон Байль. – Мужчина улыбнулся еще шире. – А это Циглер, мой обережник, с ним ты уже знакома, – кивком граф указал на решетку. – Давай, Эрик, шевелись, дама ждет.

Эрик Циглер прикрыл глаза, явно недовольный тем, что граф раскрыл Эйлит его имя, убрал четки в карман и достал меч.

– Шаг назад, – велел он холодно. – Еще. Еще. Достаточно, – он остановил ее лишь тогда, когда Эйлит прижалась спиной к стене. Затем открыл решетку, зашел первым и замер у окна с оружием наголо. – Только попробуй, и…

– Не обращай внимания, он всегда такой нервный, – отмахнулся граф и зашел следом. – Так, значит, ты Эйлит?

Она кивнула и вжалась в стену. Отчего в камере стало невообразимо холодно, и по плечам разбежались мурашки. В углу вновь зашуршала крыса, наверное, почуяла легкую добычу. Схватить за ногу и оторвать от Эйлит новый сладкий кусочек!

Захотелось закричать.

– Прошу простить за подобное обращение, – взгляд мертвенных глаз скользнул по ногам, фигуре, шее Эйлит и замер на ее лице. Захотелось отвернуться, убежать прочь от этих глаз, но тогда Циглер разрубит ее, как Ворона то чудовище, на две части. Он уже держал меч так, словно хотел прирезать. – Однако некоторые обстоятельства вынуждают меня… Да ты вся дрожишь!

Он протянул руку, чтобы дотронуться до ее лба. Эйлит дернулась вбок, прочь от этих пальцев. Граф недоуменно нахмурился, взглянул на свою ладонь и опустил руку.

– Ты боишься меня? – спросил он с некоторым изумлением. – Заверяю тебя, Эйлит, тебе совершенно нечего бояться. Мы тебе не враги.

Ну, конечно. Черти тоже не были ей врагами, однако по их вине она здесь.

– Моя сестра, – проговорила она, стараясь сохранить самообладание, – где она?

– Я не располагаю этими сведениями, – граф хищно сощурился. – Однако, если это так важно, могу выяснить.

Эйлит судорожно сглотнула. Стоит ли ему верить? Он может сказать все что угодно, так что придется принять это как данность.

– Я знаю, о чем ты думаешь. – Граф слабо улыбнулся, и Эйлит невольно заметила, что у него не хватает пары зубов. – Ты очнулась в странном месте, вдали от дома, совершенно одна. Ты растеряна, напугана и не знаешь, кому верить. Ты…

– Вы заперли меня в клетке, – не выдержала она. – Это был ваш приказ.

– Да, запер. – Граф скривился, явно недовольный тем, что его перебили. – Хочешь знать почему?

Нет, она не хотела. Правда всегда была рядом, она думала об этом с тех самых пор, как в дом пришло чудовище. Тогда это было лишь предположением, глупой мимолетной мыслью, но стоило озвучить ее, произнести вслух, чтобы она обрела невиданную силу. Эйлит поняла это за мгновение до того, как граф открыл свой уродливый рот:

– Ты знаешь, кто такие аматы?

Эйлит мотнула головой и скользнула по стене чуть правее. Сумасшедшая мысль, что она может сбежать, колотилась в висках. Еще правее. Еще чуть-чуть. Она выждет, а потом, когда ни Эрик Циглер, ни граф фон Байль не будут ждать, рванет к решетке. Что дальше?

– Значит, не знаешь, кто такие аматы, – произнес граф, и в его голосе послышалась угроза. Циглер за его спиной обнажил клыки, словно о чем-то догадывался. Он не должен ей помешать. – Я бы мог рассказать, да, боюсь, ты не будешь меня слушать, – на этих словах он обернулся и взглянул на решетку. Черт, он понял! Наверное, Эйлит двигалась слишком заметно, стоило чуть медленнее… – Ты продолжаешь думать не о тех вещах. Совсем не о тех.

Эйлит судорожно сглотнула и сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Надо искать другой путь.

– Плевать она хотела, – рык Циглера прокатился по камере, заставив вздрогнуть. – Мой граф, вы зря теряете время, – он повернул морду к Эйлит и многозначительно хмыкнул. – Идемте. Она не поймет.

– Не пойму что?

– Ты амат, Эйлит, – бросил граф резко, как пощечину. – Аматы – это те, в ком спит чудовище. Это как болезнь. Проклятие голубой звезды, что горит под сердцем. Часто передается по наследству.

– Что?..

– Твоя мать была аматом и сестра, скорее всего, тоже, – пояснил граф устало.

Воздух не шел в легкие. Эйлит осела на солому, глупо расставив ноги в стороны, и тупо смотрела вперед. Чудовище?.. Ее мать?..

– Ты тоже амат, Эйлит, только особенный: в тебе пробудилась сила чудовища, но при этом ты осталась человеком. Я думаю, ты и сама догадалась, иначе как объяснить твою молодость? И то, что ты сломала Циглеру руку без особых усилий. Как только мы выясним, что с тобой, решим, что дальше делать. А пока, – граф поправил полы халата, – тебе придется побыть здесь, под нашим присмотром.

Эйлит посмотрела на него с удивлением. Мыслями она была в том дне, когда черти их забрали. И если бы она поторопилась, если бы они с Ди бежали чуть-чуть быстрее, то могли бы спастись.

Если бы они спаслись, не было бы никаких замков! Через лес Эйлит и Эйдин добрались бы до дома соседей, где выяснилось бы, что у матери и правда сильно разболелись ноги, поэтому она задержалась. Заглянув в ясные, серые глаза матери, Эйлит ощутила бы смутную тревогу, но, стоило той улыбнуться, все тревоги исчезли бы. И стало бы удивительно: как ей вообще могло прийти в голову, что ее мама (ее мама!) может оказаться чудовищем?..

– И не пытайся сбежать, Эйлит. Пожалуйста.

Эта какая-то уловка? Он лгал ей! Для чего – непонятно, но лгал!

– Ты все еще мне не веришь. – Граф облизал губы. – Что ж, это вполне ожидаемо. Я могу убедить тебя. – Он сунул руку в карман и достал короткий серебряный нож. – Есть очень простой способ узнать правду, – взявшись за лезвие, он протянул его рукоятью вперед.

– Мой граф, не надо! – Циглер завилял хвостом и занес меч. Эйлит встретилась с ним взглядом. Он боялся, черт, как же он боялся! – Не давайте ей оружие!

– Ну же, Эйлит. – Слюдяные глаза графа не мигали. – Ты ведь смелая девочка. Встретилась с чудовищем, убежала от чертей. Не очень успешно, однако даже попытка требует смелости, правда?

Эйлит видела отражение своего испуганного лица в лезвии ножа. Она ведь знала, что он прав. Укус крысы мгновенно зажил, как у… А Дом пользы? Голубые звезды, голубые камни. Все встало на свои места. Маги хотели сделать из нее камень для меча, потому что она должна была стать чудовищем. Что-то пошло не так, и Эйлит не стала камнем, и вот она здесь.