Когда Эйлит сломала нос, с размаху влетев в ребро двери (играла с петухом в разбойников, по всей видимости, уступая), мать ругалась так сильно, что девочке впервые захотелось умереть. Она не пожалела ее, нет, у нее даже в мыслях не было, что старшей дочери может быть больно. Нос, кстати, до сих пор был кривой и неправильный. Эйлит коснулась его пальцами и усмехнулась: вот оно, последнее напоминание об их прежней жизни.

После рождения Эйдин (до нее было еще два мертворожденных младенца и еще три после) нрав матери чуть смягчился, однако она начала говорить странные вещи. Однажды, когда Эйлит подметала кухню, а мать сидела в отдалении и кормила Эйдин молоком, она вдруг сказала:

– Вы единственное наше сокровище. Ты и Ди. Я буду защищать вас ценой своей жизни, понимаешь? – и посмотрела так пронзительно, что Эйлит ощутила приступ тошноты. – И я хочу, чтобы вы защищали друг друга. Поклянись мне в том же, слышишь? Поклянись!

Эйлит поклялась. И она не отступится.

Чеканная походка, скрип сапог, бряцанье металла, запах псины. О, Эйлит прекрасно знала, кто шел к ней.

Тот самый огневик, которому она как-то умудрилась сломать руку. Пес с острой мордой и обвислыми ушами, похожий на легавых для охоты на уток. Такая собака, только пятнистая, когда-то была у дяди, и тот ею очень гордился. Только вот у огневика шерсть была красно-медная и длинная, локоны на затылке собирались в неаккуратный хвост. Маг был довольно молод, насколько можно судить, немногим ее старше. Облачен в простой кожаный жилет поверх крестьянской туники, холщовые портки и сапоги из мягкой замшевой кожи. На поясе болтался меч с гардой в виде ока, с голубым камнем, точно таким же, как у Вороны. Поврежденная рука, привязанная к лубку, болталась на полоске ткани, однако он все еще оставался опасен.

Огневик, не мигая, смотрел на Эйлит, словно ожидая от нее подвоха. Глаза у него были чайно-коричневые, почти золотые, с большими зрачками, в них отражался свет из окна. Через щель в решетке он бросил ей свернутую одежду:

– Надевай, – велел и уже собирался уходить. Нельзя, чтобы он ушел!

– Пить… пожалуйста… – попросила Эйлит как можно жалостливее.

Огневик нервно повел плечами и снял с пояса бурдюк. Осторожно приблизился, словно это пленница представляла здесь опасность, и бросил его в руки. Затем сразу отпрянул, продолжая удивленно на нее пялиться.

Эйлит с трудом убрала пробку – сил у нее не оставалось – и хотела было влить содержимое в глотку, но что-то остановило ее. Что, если это то же усыпляющее зелье, что ей дали, когда поймали?

Она вытряхнула пару капель на язык. Вода, слава Альхору, обыкновенная вода! Пока она жадно пила, огневик продолжал смотреть, поглаживая рукоять меча. Конечно, у каждого свои странности, но Эйлит сделалось не по себе.

Допив воду, она осторожно протянула бурдюк обратно.

– Спасибо, – выдавила из себя улыбку. Любезностью можно добиться больше, чем криками, правда? К тому же это ведь она сломала ему руку. – Уважаемый маг… Не скажите ли вы, где мы сейчас находимся?

Огневик повесил бурдюк обратно на пояс, развернулся и зашагал прочь.

– Эй! – Эйлит прижалась к решетке. – Постойте! Умоляю!

Эхо заполнило собой весь коридор. Маг остановился. Ладонь легла на рукоять меча.

– Извините за руку, ладно? Я не хотела, не знаю, как так вышло… Я… Я не знаю, что на меня нашло!

Маг повернул к ней морду. Он сомневался, стоит ли отвечать.

– Умоляю вас! Не будьте же так жестоки! Пожалуйста!

Огневик открыл пасть, собираясь что-то ответить. Передумал. Но сдаваться было нельзя.

Хоть что-то! Придется использовать все обаяние, на которое Эйлит только была способна.

– Со мной была сестра. Ей всего восемь, – и это, как ни странно, было правдой, пусть и звучало жалко. – Мы потеряли родителей! Пожалуйста, уважаемый маг…

– Это меня не касается, – процедил маг сквозь зубы. При этом его метелочный хвост взволнованно завилял.

– К нам в дом пришло чудовище… Оно… оно раздавило отца у нас на глазах, а потом… Потом сожрало. Ди – это все, что у меня осталось! Я должна знать, где она!

Маг сделал глубокий вдох, успокаиваясь. Вернулся на пару шагов к решетке и наконец произнес:

– Да, я знаю, что с тобой случилось.

– Моя сестра…

– Марый острог, – произнес он отчужденно, словно не слушая. – Графство Байльштриг, провинция Дильхейм.

– Эйдин, ее звали Эйдин, мы были вдвоем, потом черти…

– С тех пор прошло двадцать два года, – продолжил он тем же деревянным голосом, – сомневаюсь, что она до сих пор жива. Ты здесь до особых распоряжений, – огневик отстранился от решетки. В его глазах мелькнула тень сочувствия, лишь тень. – Больше ничего сказать не могу.

– Да послушайте же!..

Больше маг не стал тратить на нее время. Когда его шаги стихли на лестнице, Эйлит от злости тряхнула решетку. Бесполезно. Она здесь застряла до «особых распоряжений».

Дильхейм, графство Байльштриг, Марый острог. От Хенена до одной только границы с Дильхеймом около двух недель пути. Об этом холодном дремучем крае Эйлит знала мало, лишь то, что он поставлял самую лучшую древесину и пушного зверя. Покрытый сосновым лесом, будто мхом, он тянулся на запад, поднимался в горы и вновь спускался к северному морю, границе Нефера. Так далеко от дома Эйлит еще никогда не бывала.

Она сняла бинты и развернула одежду, принесенную магом. Холщовая рубашка и… штаны. Эйлит никогда не носила штанов, и ноги в них выглядели непривычно. Ноги семнадцатилетней девушки.

Кого ты обманываешь? Тебе сейчас должно быть тридцать девять! Но выглядишь ты все еще на семнадцать. Почему?

Почему, Эйлит, ты не изменилась?

«Я глубоко спала, поэтому не постарела», – беспомощно пояснила она сама себе. А какое еще могло быть объяснение?

Голубые камни, Дом пользы, молодость и необыкновенная сила. На что это похоже, Эйлит?

– Нет, нет, нет, нет! – зашептала она, закрывая лицо руками. – Я не оно, ясно? Я же все еще человек! Я не могу быть чудовищем!

Конечно, не может. Это все маги. Они приносят в жертву людей, чтобы получать свою силу, бабушка была права! Им не удалось убить ее в первый раз, поэтому они придумают способ получше.

И тут ее снова осенило: а с чего вдруг она решила, что маг сказал правду? Что прошло двадцать два года? Может быть, ее и тут обманули? А Шакал… ну мало ли шакалов на свете, они же все одинаковые!

Вот же набитая дура, поверила!

Эйлит рассмеялась. Разумеется, ее надули. Как же легко было ее обмануть, как ребенка!

Нужно выбираться и искать Ди! Только вот как?

Эйлит потерла глаза и вновь оглядела камеру. Попыталась дотянуться до окна – тщетно. Ей не хватало роста, пальцы лишь скользили по металлу и никак не могли схватить прутья.

Может быть, у двери слабые петли?

Эйлит вернулась к решетке, та чуть проржавела, но ковали ее крепко. Глупо было подумать, что удастся так легко спастись. На что она надеялась?

– Слабые петли, конечно, – она закусила губу. – Какие еще есть мысли?

Где-то в соломе вновь зашуршала крыса. Эйлит забралась на решетку, судорожно думая, что дальше.

Альхор Всемогущий, что дальше?!

Отчаяние захлестнуло ее, как огромная волна, с головой. Родители мертвы. Сестра неизвестно где, возможно, тоже мертва. А сама она сидит запертая в каком-то графстве на краю света.

Эта камера, эта одежда, замо́к… Особые распоряжения. Кровавое жертвоприношение. От этой мысли прошиб ледяной пот.

– Не позволю… – пробормотала она и опустилась на солому. – Никому не позволю!.. Я… мне так страшно…

«Это в порядке вещей, – подбодрила мама. – Мне бы на твоем месте тоже было страшно. Но тебе придется взять себя в руки и что-нибудь придумать».