Стараясь об этом не думать, Эрик помог капралу обвязать ремни. Вскоре кран, колесо которого крутили пятеро слуг, оторвал ящик от соломы и принялся поднимать к окнам мастерской. На мгновение за стеклом мелькнуло веснушчатое лицо Сирши, с беспокойством взирающее на двор, а затем исчезло.

Гроб подняли на нужную высоту и начали тихонько подносить к распахнутым створкам. И тут он опасно накренился, грозя выскользнуть из петель. Сердце пропустило удар. Если он упадет с такой высоты… Но ящик неподвижно завис над землей, оставаясь в петле благодаря бог весть какой силе. Эрик физически чувствовал страх, исходящий от него и от всех слуг в Маром остроге.

– Растяпы! – крикнул Теодор и появился в окне. – Говорил же, нежнее!

В следующее мгновение он ловко схватил веревку и быстро потянул. Ящик с монстром исчез во тьме комнаты.

Мастерской называлось просторное помещение с большими окнами и инструментами, висящими на стене, сплошь заставленное предметами неизвестного предназначения. Граф рассказывал, что раньше в ней работал его отец, изобретая новые механизмы. Кран во дворе, к примеру, старший фон Байль собрал сам, но так и не успел найти ему применения – болезнь забрала его раньше.

Младший фон Байль интересов отца не разделял, и мастерская пустовала много лет. Эрик даже не мог предположить сколько: время в Маром остроге текло как-то по-иному. Взять хотя бы Теодора: Циглер так и не понял, какого он возраста. Его гладкое, словно гипсовый оттиск, лицо, всегда чисто выбритое, никак не вязалось с сединой и манерой одеваться в потрепанные цветастые халаты. Лишь слюдяные глаза, смотрящие на все с хладнокровием болотного гада, выдавали в нем человека зрелого и очень опасного.

– Вскрывай, – велел Теодор. Полы его красно-желтого халата взметнулись, подобно крыльям.

– Так точно, мой граф. – Эрик отстегнул Цефи.

И все же можно было остановиться сейчас. Сжечь тело спящего чудовища, пока магия на него еще действовала. Не рисковать жизнью полусотни человек ради любопытства какого-то высокопоставленного аристократа.

– Мой граф… – Эрик вздохнул и решил дать безумию Теодора еще один шанс. – Вы уверены?

– Как, по-твоему, я должен понять, что с ней не так, пока она в ящике? – граф указал на Эйлит.

Спорить дальше было бессмысленно. Эрик послушно принялся убирать замки. Магия прыснула в кровь, разогревая жилы и концентрируясь на кончиках пальцев. Эрик коснулся швов стальных лент, опоясывающих гроб по всей его длине. Металл отозвался тихим шипением и чуть покраснел. Первая, вторая, третья…

Теодор задумчиво глядел в окно, где замок окутали ранние сумерки. Очертания гор, темно-синие, похожие на застывшие волны, окружали Марый острог со всех сторон. Внизу сиротливо замерла кибитка. Из одноглазой башни караула доносился смех и какая-то похабная песня.

Когда Эрик заканчивал с последней лентой, в мастерскую вошел капрал. В руке он сжимал боевой топор. Голубой камень, такой же, как на Цефи, располагался на обухе – его держало во рту искаженное от крика лицо.

– Открывай, – скомандовал граф. – Чего ты тянешь, Циглер?

Эрик переглянулся с капралом. Черту тоже не нравилась эта затея, но, в отличие от Циглера, немалый шанс встретиться с монстром его вовсе не пугал.

Поняв, что ждать поддержки неоткуда, Эрик собрался с мыслями, осторожно откинул крышку гроба и пораженно охнул. Затем, не веря своим глазам, снова заглянул в гроб.

Худое тело покоилось в гробу, обмотанное бинтами, словно тряпичная кукла. Бледная после подземелий кожа, фиолетовая паутина на веках, обрамленных густыми ресницами… Сломанный и неправильно сросшийся нос, тяжелый, совсем не женской формы, подбородок. Эйлит… На вид того же возраста, что и сам Циглер. Непохоже, чтобы эта девчонка была старше его!..

Нет, нет, нет. Наверное, на гробу ошибка. С кем не бывает?

Эрик обернулся на капрала. Он стоял, прижав к голове уши, и не отрываясь смотрел на девчонку, словно пытался что-то вспомнить. Он что, ее знал? Да что тут, черт возьми, происходит?!

– Сперва нужно понять, представляет ли она угрозу, – проговорил граф, не обращая внимания на странное поведение капрала. Затем достал из кармана халата короткий серебряный нож. – Есть у меня одна мысль. Вы не против, если я кое-что проверю?

– Делайте, что хотите, – отмахнулся Шакал. – Главное, чтобы она не стала тут…

Договорить он не успел. Граф фон Байль, не раздумывая, вонзил нож в плечо Эйлит.

Нож вошел по рукоять. По бинтам расплылись пятна крови.

– Вы с ума сошли! – только и успел воскликнуть Эрик. – Не трогайте ее, это опасно!

А если она сейчас обратится?! Она уже дергается! Сперва вцепится в графа, оторвет его любопытную башку, потом бросится на капрала, а потом, когда самая большая угроза будет устранена, займется Эриком. Так оно все и будет.

– Не беспокойся, Циглер, – отозвался граф, продолжая ковыряться ножом в плече Эйлит. – Она ничего не чувствует. К тому же, – он наклонился и раздвинул бинты, – ей от этого никакого вреда. Поглядите сами.

Эрик с капралом снова переглянулись и приблизились к девчонке. Они ожидали увидеть что угодно: кровь, шерсть, перья. Однако ничего этого не было: кожа, искрясь голубыми огоньками, затягивалась на глазах. Через несколько мгновений на месте остался лишь тоненький розовый шрам.

– Она не обратится, – удовлетворенно отозвался Теодор, протирая нож. – Она уже чудовище.

– Ох ты, – только и выдохнул Эрик. – Она… Мой граф, вы уверены?

Значило ли это, что в любой момент она может убить их? Вдруг эта невинность их обманывает?

– Циглер, я, кажется, не рассказывал, почему эту девочку привезли сюда?

– Никак нет, мой граф.

– Ее доставили в Дом пользы, затем посадили семя анкха, чтобы извлечь голубую звезду. Ты видишь анкх, Циглер?

Эрик покачал головой. Он даже не знал, как этот анкх[3] выглядел. Что граф пытался сказать ему? Что девчонка неопасна?

– Циглер, ты действительно такой несмышленый или притворяешься? – раздраженно отозвался Теодор. – Разумеется, на ней нет анкха, он не пророс на ней. Обычно на формирование абы из звезды уходит несколько лет. Она же пролежала в гробу целых двадцать два года, и все без толку.

– Двадцать два года?..

– Да, Циглер, не обязательно повторять за мной каждую фразу. Эйлит – амат, но амат крайне необычный. Думаю, она еще может нас удивить.

Капрал, молчащий все это время, взял в руку топор. Лицо на обухе, казалось, хищно улыбалось.

– Что вы делаете? – в голосе графа послышались истеричные отзвуки. – Уберите!

– Тоже хочу кое-что проверить, – деловито отозвался Шакал и занес топор над лежащей в гробу девушкой. – Если она чудовище, священное пламя должно быть для нее смертельным.

– Пусть лучше Циглер проверит, – нервно отозвался Теодор. – А то убьете ее по привычке.

– Не преувеличивайте, – проворчал Шакал и нехотя опустил топор. – Давай, Циглер. Или кишка тонка?

– С моими кишками все в порядке, – пробормотал Эрик и вынул Цефи из ножен. Через рукоять он вновь ощутил знакомую боль где-то в висках. Пока терпимо. Нельзя показывать мороку и графу свою слабость.

«Сделаем небольшой надрез – вот здесь, – Эрик коснулся когтем загорелой кожи, где уже был шрам от ножа. – И если он не заживет…»

– Циглер, чего ты тянешь? – недовольно рявкнул капрал.

– Нежнее, Циглер, это все-таки девушка.

Эрик осторожно нагнулся. От возбуждения Цефи пульсировала, пальцы Эрика дрожали. Господи, какой же кровожадной она стала!

– Инхар.

По телу Эрика прошла обжигающая волна, он едва устоял на ногах. Голова кружилась. Рукоять резко нагрелась, Эрик едва удержал ее в ладони.