– Стойте же! Стойте, выслушайте меня! – пискнула она, не давая пройти. – Просто послушайте!

Он мог бы легко оттолкнуть ее, смести, как ветер сносит хлипкую преграду, однако почему-то не стал. Грубость не его метод. Атис оглядел двор в поиске караульных, но двор, как назло, был пуст.

– У вас минута, – сдался он, хотя больше всего на свете мечтал оказаться в своей келье. – Отсчет пошел.

– Я сама из Джак-Джука, это маленькая деревня на севере Куф-Гайяда.

Что ж, Атис был прав, она и вправду куфийка, как и он.

– Моей сестре десять лет, летом она носит воду, а зимой продает сушеные травы. У меня и моей сестры никогда не было отца, а мать надорвала спину и не может работать. Они живут впроголодь, минейр. Я прошу назначить меня туда, чтобы я помогала семье!

Она подошла вплотную и подняла взгляд, полный мольбы, надежды и отваги. Она не отступится, вот что нежданная гостья хотела сказать. Может быть, на кого-то это произвело бы впечатление, но только не на Атиса. Да, он был даже немного восхищен мужеством этой девушки, и да, ее рассказ вполне мог растрогать кого угодно. Только вот Атис не верил ни слезливым байкам, ни женщинам. Да и зарождающаяся головная боль лишь мешала проникнуться всеми ужасами существования в Джак-Джуке.

Он наклонился так, чтобы их морды оказались на одном уровне, и произнес:

– Если я назначу вас туда, куда вы просили, значит, Йоруну придется искать нового огневика. И где же мне его взять? – Вечерница не выдержала его взгляда и понурила голову. – Не знаете? Может быть, у вас есть какие-то мысли по этому поводу? Может, подскажете мне, как защищать Йорун без участия магов?

– Нет, минейр, – тихо ответила она, так и не поднимая глаз.

– И я, увы, не знаю, – наместник выпрямился. – Как только вы найдете этот удивительный способ, приходите ко мне, я с радостью выслушаю. А пока доброй ночи, Вечерница.

– Неужели для вас нет ничего святого? – со слезами в голосе спросила она.

– Долг для меня свят, – отозвался Атис, направляясь к жилым корпусам. – Долг, и ничего кроме.

Он был почти у лестницы, как за спиной раздались хлопки крыльев. Наместник не придал этому значения. «Улетела», – мелькнула вялая мысль, ведь Атис уже думал лишь о травяном чае, который заварит, и о том, как хочется поскорее стряхнуть с ног туфли. Встреча с Вечерницей уже выветрилась у него из головы, словно полуденный сон, однако то, что случилось после, он запомнил на всю оставшуюся жизнь.

Сперва до него донесся взмах крыльев, совсем близко, затем его обдал сквозняк, и лишь потом в спину что-то стукнуло, словно ударил кожаный мяч. Когти Гиоры зацепились за его сутану, и прежде, чем он успел что-либо сделать, боль пронзила правое плечо. Атис зашипел, отмахнулся, но пальцы нащупали гладкую шерсть Вечерницы, рыло и кожу на морде. Она повисла на нем, как собака на медведе, и с каждым мигом боль становилась все сильнее и сильнее.

– Ах ты ж!.. – закричал он и попытался оторвать от себя Вечерницу.

Наместник не мог уйти в тень, не мог сбросить эту тварь, лишь оцарапал ей морду, закричал и со всей силы ударил о стену. От этого мышь взвизгнула и наконец разжала хватку. Из прокушенного плеча быстро появилась кровь, и тонкая ткань сутаны промокла почти насквозь, но Атису было уже все равно. Теперь он разозлился по-настоящему, и гнев его был страшен.

Темная звезда, что жила у него под сердцем, остыла до космического холода, ледяная магия прыснула в кровь. Он поднял здоровую руку, и из пальцев вырвалась темная сфера.

Вечерница уже пришла в себя и успела уклониться. С ее маленькой морды капала его кровь. Мышь улыбнулась – зло и страшно. Атис хотел ударить снова, но… в ее глазах промелькнул сине-зеленый дикий блеск, какой бывает лишь у зверя – зверя, который отчаялся, и его уже ничто не остановит. Она сделала то, что хотела.

Наместник опустил руку. Бесполезно. Девчонка опомнилась и, косо набирая высоту, улетела, оставив его в одиночестве посреди пустого двора.

– Вот же проклятие, – выругался он, зажимая укус. – Молите Альхора, чтобы я вас не нашел.

Сперва стоило позвать стражу и приказать поймать негодяйку, а затем пойти в лекарскую, чтобы перевязать рану. Но что-то во взгляде девчонки вызывало у него сомнения. Он подозревал худшее, и, если оно окажется правдой, лучше никому не знать о случившемся. По крайней мере, пока.

Атису вдруг стала совершенно безразлична судьба Вечерицы, у него появились проблемы посерьезнее. Караула ведь не просто так не было на месте. И Гиора не могла проникнуть в Магистерию в столь поздний час, правда? Что, если это было подстроено? И кара Лорда-Магистра не заставила себя ждать?

Если окажется, что он заразился звериной ярью, пост наместника будет потерян. Ибекс назначит другого, более сговорчивого. А как удачно подвернулась эта несчастная Вечерница. Лорд использовал ее, чтобы устранить Атиса, приказав караулу пустить гостью, а девица даже не догадывалась об этом. Теперь все было кристально ясно. Что ж, вот Атис и наказан за свое упрямство.

Когда он поднялся в келью, все мысли и чувства словно потухли, он мог думать лишь о том, что надо разобраться с раной.

Наместник стянул с себя сутану и принялся осматривать место укуса. Он оказался не таким большим, как Атис сперва думал. Клыки Вечерницы пробили чешую, но артерию не задели. Смыв кровь, он обнаружил четыре ровные точки: две спереди и две сзади. Обеззаразил рану раствором изумрудника, затем нанес мазь из смолы дильхеймской сосны, наложил бинты, после чего силы покинули наместника окончательно, и он опустился на пол, прижавшись спиной к стене. Если он и вправду заражен… ничто ему не поможет.

Стояла глубокая ночь, когда Атис очнулся и сперва не понял, где находится: все казалось незнакомым и каким-то не таким, словно он все еще спал. Нет, все же наместник был в своей келье: узкая кровать у окна, камин, глубокое кресло, ширма, комод, рабочий стол и почти пустой шкаф для одежды. На стенах расползались паутины трещин, известка пожелтела от времени. Было что-то привлекательное в этой обшарпанности, что-то, что касалось лишь его. Что он будет вспоминать через десять-двадцать лет? Эту ветхость, жесткую постель и тот выцветший гобелен с охотой на уродливых львов. Атису он достался от прошлого хозяина кельи и был Варану очень дорог, поэтому выкидывать рука не поднималась.

Немного придя в себя, он поднялся с пола. Чертовски затекла спина, место укуса отдавалось тупой тянущей болью. Стоило ему встать на ноги, как по телу прошла судорога, закружилась голова, и он снова рухнул на четвереньки. После его стошнило чем-то черным, он едва успел нащупать умывальный таз.

Рвало около часа, и все это время наместник клял Гиору и Альхора на чем свет стоит. Наконец, когда желудок успокоился, Атис с трудом нашел в себе силы умыться и забраться в кровать. Его начало знобить, он укутался в шерстяное одеяло, свернулся клубком, поджав под себя хвост, и уснул липким тревожным сном.

Когда он очнулся во второй раз, за окном уже разгорался рассвет.

Атис резко сел на постели. Место укуса воспалилось, и шевелить правой рукой оказалось крайне неприятно. Хорошо хоть не было тошноты…

Сомнений не оставалось – он заразился звериной ярью. Откуда он это знал? Просто знал, и все.

– Господи, – проговорил он и опустил голову на руки. – Ты ведь этого хотела, правда?

Нет никого опаснее, чем те, кому нечего терять. Вечерница знала, что он никому ничего не скажет, иначе лишится должности. Больным магам запрещено находиться на свободе. Так что теперь это их маленький грязный секрет. На себя ей было плевать, она расскажет всем, что наместник болен, и тогда его отправят в Дом поющих, ведь он теперь озверевший.