Повернув голову, я увидела целую и невредимую целительницу. Она улыбнулась мне и сжала мою руку.

— Ребёнку ничего не угрожает, — сказала она мягко. — Я Элен. Нам некогда было нормально познакомиться.

Я выдохнула с облегчением, но не могла удержаться от вопроса:

— Как ты осталась невредима?

— А ничего и не было. Я тебя быстро успокоила и нормализовала твое состояние, — целительница лишь хитро улыбнулась и приложила палец к губам, показывая, чтобы я не распространялась об этом. Это будет нашим секретом.

Она оставалась со мной, излучая спокойствие и безопасность.

— Ты под надёжной защитой, — сказала она. — Я здесь, чтобы помочь тебе.

В этот момент дверь распахнулась, и вошёл... он. Тот, кого я точно не ожидала увидеть.

Наш император Дарий Второй.

Широкоплечий, опасный, затянутый в черный строгий костюм с золотыми эполетами. Я с трудом приподнялась на кровати, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм.

Император был высоким и внушительным, с аурой власти, которая заполняла всё пространство. Его глаза смотрели на меня изучающе.

Его взгляд был… странным. Пронизывающим, раздевающим.

Мне стало не по себе.

— Оставь нас, — приказал он.

— Нет, — Элен встала и заслонила меня.

— Перечишь своему императору? — тихо, но угрожающе произнес дракон, но я дотронулась до руки девушки, предостерегая её.

Но, слава богам, в этот момент открылась дверь, и туда решительным шагом вошел лорд-ректор и его высочество принц Кристофер.

— Отец, что ты тут делаешь? — он заступил дорогу императору. Я села, поправляя на себе больничную рубашку, а голые ноги пряча под тонкое одеяло. Пригладила волосы, которые наверняка топорщились.

Нам с фениксом не нравилось внимание этого опасного и всесильного мужчины.

И отчего же он решил посетить нас?

Как никогда я чувствовала, что меня теперь некому защитить.

Нет Ройберга.

Феникс снова заклокотала от боли, но теперь она был в себе. Потому что у нас был маленький дракончик, которого нам предстояло вырастить и защитить.

— Был проездом и решил навестить единственного живого феникса. Кстати, мои соболезнования, — император сместился в сторону, чтобы увидеть меня. Я попыталась встать, но мужчина махнул рукой, позволяя мне не соблюдать этикет.

Торвальд подтянул Элен к себе и заслонил собой. Хотя её недовольное лицо мне удалось увидеть.

Его высочество снова сместился и опять стоял напротив своего отца, надежно пряча меня от его пронизывающего, изучающего взгляда.

— Такая молодая леди не может оставаться одна. Я обязан позаботиться о её судьбе.

Нет. Нет.

— У Мариссы траур. Тебе не кажется, что всё это преждевременно?

— Отнюдь, — император сложил руки за спиной в замок. Я поёжилась. Пусть я была скрыта от его глаз, мне всё равно казалось, что он видит меня насквозь. — Сколько они были в браке? Пару месяцев? Вряд ли она испытывала пылкие чувства.

— Это решать Мариссе, — процедил Кристофер. Его спина стала еще прямее. Он перечил отцу, и императору это не нравилось.

Я хотела что-то сказать, своё веское «нет». Но Торвальд разгадал мои намерения и качнул головой. И от его серьёзного и предостерегающего взгляда я поняла, что мне пока стоит помолчать.

— Вдова такого огромного состояния. Без поддержки семьи, — император уже был в курсе, что моя семья отреклась от меня. — Не может оставаться одна, без сильного плеча. Она всего лишь женщина.

— Она феникс. И может управлять всем тем, что оставил ей Ройберг.

— Она адептка первого курса.

— И она ещё покажет себя.

— Споришь, сын. Будет так, как скажу я, — всё же вышел из себя император. — Даю время на траур, а потом подберу ей кандидата. Не может опасное существо быть само по себе, — а после, скривив от негодования губы, размашистым шагом покинул целительскую и захлопнул дверь.

Я сидела, не жива ни мертва.

— Я не хочу. Нет. Не бывать этому, — прошептала, когда мы остались впятером.

— Вы не можете заставить её выйти за того, кто ей противен и не нравится, — прищурилась Элен и оказалась рядом со мной. Присела на кровать и обняла меня за плечи. Я согрелась рядом с ней.

Внутри бушевал феникс. Предлагала расправиться с императором. Бросить ему вызов.

И как же хорошо, что Дарий Второй не читал мыслей, а то бы я уже давно оказалась на плахе.

Порадовала бы всех, кто все же согласен с тем, что мне не место среди людей.

— Я попробую узнать, кого собирается так осчастливить отец. И от этого будем отталкиваться. Найдём рычаги давления, — хмурился Кристофер.

Меня же начало трясти.

— Сколько? Сколько длится... траур? — слова давались тяжело. Я вообще не хотела произносить этого слова.

— Год. Это максимум, что мы сможем потянуть, — Кристофер был задумчив. Он подошел к окну и, как отец, сложил руки за спиной, что-то разглядывая там.

— Я не хочу.

— Мы найдем выход. Не волнуйся. Сейчас тебе нужно думать о ребенке.

Я кивнула. Элен обнимала меня. От нее веяло спокойствием.

— Только ли желание выдать молодую вдову замуж торопит императора? — озвучил Торвальд то, что не шло у меня из головы.

— И это тоже надо выяснить. Спешка настораживает. Да и мало ли у нас обеспеченных вдов, — покачал головой его высочество. — Нет. Зная отца, тут определенно есть что-то еще.

— Мне страшно, — призналась я.

— Мы защитим тебя. Но тебе пока лучше оставаться в моей академии. Под присмотром Элен.

— Да. Марисса, — целительница сжала мои плечи.

— Я согласна. Только… скажите… вы видели тело Ройберга? Я… хочу проститься с ним. И хочу знать, что произошло. Вы мне так ничего и не сказали.

Мужчины переглянулись. Я видела, что они не хотят ничего мне говорить и, скорее всего, будут отмахиваться под предлогом, что мне нельзя волноваться в моем положении.

— Она заслуживает знать правду. И с ней ничего не случится, как и с ребенком. Я буду рядом и купирую срыв, — припечатала даже как-то зло Элен. Она вздернула подбородок и прожгла Торвальда обжигающим взглядом.

Мне даже показалось, что их связывает нечто большее, чем отношения ректор-преподавательница.

— Вы в своем желании оградить её от переживаний вредите ещё больше, — выдала она. И я была благодарна ей.

Слово взял Кристофер. Но как оказалось, мужчины и сами много не знали. Рассказали о сдерживающих рунах и о том, что он потерял свою истинную, что они думали, что я и его чувства ко мне помогут преодолеть безумие зверя, но нет…

Я заплакала, мой феникс выл. Было больно. Какой же он дурак.

Пусть его зверь был безумен, пусть Рою оставалось не так много жить, но… ведь мы могли провести эти месяцы хотя бы вместе.

Теперь всё вставало на свои места. Он хотел отвадить меня от себя, чтобы я ненавидела его, и эта ненависть помогла мне смириться с его утратой.

Он обеспечил мне существование.

А сам ушел.

Никто не мешал мне плакать. Все молчали.

Каждый думал о своем. Мужчины тоже тяжело переживали гибель друга.

— Но ведь вы не нашли тело? Что если он жив? — посмотрела на них.

— Нет. Наши связывающие руны ясно говорят, что дракона больше нет.

Я снова расплакалась.

— Ты многое пережила, — начал Кристофер. — Ройберг был нашим другом. Империя много потеряла с его кончиной. Это не восполнить. Но ты должна держаться. Ради… его памяти, ради ребенка.

Я кивала не в силах ответить. В его словах была правда, но также чувствовалась забота, которой я не ожидала от такого человека.

— Отдыхай, Марисса, — сказал принц, вставая.

Целительница вновь взяла меня за руку, её прикосновение было тёплым и успокаивающим, она помогла мне лечь, укрыла одеялом. Взяла за руку и гладила ее.

— Всё будет хорошо, — прошептала она.

Я закрыла глаза, чувствуя, как тяжесть последних событий накрывает меня с головой, вторая истерика не за горами, но Элен отправляет меня в целебный сон.

Ройберг