Это мой второе «я», о котором я никому не говорила. Выло и скулило.

Но что оставалось мне?

Я снова закусила губу, и снова боль прострелила. На языке вновь разлился железистый вкус крови.

Меня замутило, голова опять пошла кругом. Я часто задышала.

Но Рой так и продолжал стоять у окна, даже не пошевелившись. Во рту было как в пустыне.

Воды! Надо попить хотя бы воды.

Я свесила ноги с постели, отбросила простынь, оставаясь в хлопковой лекарской рубашке. Ступни свело от холодного камня, но тапок нигде не было.

Магия не грела. Она словно уснула. Мой огонь не отзывался. Неужели что-то случилось и с ним?

От стылого холодного пола сразу же пробрал озноб. Кожа покрылась гусиной кожей. Я встала, придерживаясь рукой за спинку казенной кровати, сделала пару шагов к тумбочке.

Почему она так далеко?

Ослабевшей рукой потянулась к графину. Но мужу, видимо, надоели мои потуги.

Он оказался рядом. Запах можжевельника и смолы ударил в нос. Но я помнила и другой. Аромат отвратительных лилий.

Внутри пуще прежнего завыло и заскреблось. Но я лишь стиснула зубы.

Рой налил воды в стакан и подал мне его.

Я подняла лицо, посмотрела прямо в его светло-карие с золотым отливом звериные глаза. Он дернул уголком губы. Пренебрежительно. Цинично.

Я протянула руку. Пить хотелось ужасно. Я бы все отдала за глоток живительной влаги. Но…

Из последних сил я ударила по его кисти, задела стеклянный стакан, расплескивая жидкость по его руке и лацкану пиджака.

Я не возьму из его рук ничего. Я сдохну лучше.

Сказать все это не было сил. Я потратила их все на этот глупый выпад. Но так мне стало хотя бы морально легче. А что до физической силы, так ее и так мало.

Рой оскалился, жесткая усмешка набежала на его губы.

— Вот как? У птички прорезались зубки.

Я согнулась пополам. Сердце снова потянуло болью, чтобы не упасть, положила ладони на деревянную тумбочку и оперлась на них. Опустила голову, не в силах смотреть прямо и встречать грубые слова мужа с ровной спиной.

— Уходи.

Его обжигающе горячие пальцы коснулись моего подбородка и вздернули его вверх. Резко и бескомпромиссно.

Шейные позвонки захрустели. Я не смогла подавить стон. Капля крови из прокушенной губы потекла по подбородку.

Рой оскалился верхними клыками. На меня смотрел уже не муж, а зверь. Острые лезвия зрачков кромсали мою душу. Те, кто видели дракона ректора академии, говорят, что нет свирепее зверюги. Более опасного хищника. Он черен как ночь и безжалостен к врагам. Он смерть во плоти.

И подстать своей человеческой половине. Потому что он сейчас убивал меня одним взглядом за дерзость.

— Мариса. Оправдываться я не намерен. Но раз ты посмела заявиться ко мне без предупреждения, то впредь беречь твое больное сердце я не собираюсь.

— Что ты… хочешь этим сказать?

— Что Элизабет будет время от времени приходить в наш дом.

Я поджала губы, стало горько. Хотелось упасть, свернуться калачиком и выть.

Но испытывающий взгляд ректора академии, который чего-то ждал от меня, заставил стиснуть губы сильнее.

— В качестве кого? — выплюнула я слова.

— Моей женщины.

Я почувствовала как глаза наполнились влагой.

Великая мать! За кого я вышла я замуж? Почему не заметила всего этого уродства в нем раньше?

Он ведь сказал мне, что я его истинная.

Великая мать! За кого я вышла я замуж? Почему не заметила всего этого уродства в нем раньше?

Он же бессердечный, эгоистичный мерзавец!

— Ты собрался спать с моей сестрой? Как ты можешь? Я ведь люблю тебя! — выплюнула ему в лицр и дернула подбородком, вырываясь из его цепких пальцев.

— Что мне до твоей любви.

— Как давно вы вместе… спите?

— С момента нашей свадьбы. Более того она весьма настойчиво уже обслужила меня на самом торжестве, — нисколько не скрываясь, признался Рой.

Сволочи!

Негодяи!

Как же он холодный! Ледяная глыба. Айсберг.

А ведь мне казалось мы были счастливы. Любили друг друга. В то время как весь высший свет предпочитал истинной связи договорные браки, мой дракон выбрал меня. Младшую дочь семьи баронов.

Метки не было, но он говорил, что я его. Его пара. Подаренная Пламенем и Небом. Единственная и желанная.

Почему вместо того, чтобы просто не закреплять связь и отпустить, он настоял на браке?

Зачем ему брак, в котором он будет иметь бесчисленное число женщин? Я ведь человек, рожденная в семье магов средней руки. Могла бы найти себе кого-то по статусу. Папочка бы все устроил. Не такого родовитого, но понимающего и заботливого.

Но вместо этого Рой эгоистично присвоил меня себе. Лишил невинности. И кому я теперь такая нужна? Порченная. Хотя, вот мою сестру мало волнуют подобные вещи…

А ведь Рой был так нежен со мной. Когда он скользил губами по моему телу, мне казалось, что нет более желанной женщины для него. Он шептал мне слова о любви, шептал, как я красива. Ему нравились мои длинные белоснежные волосы. Он постоянно перебирал их или сжимал в кулак, наматывая на кисть в порыве страсти.

Он любил смотреть в мои слегка раскосые ярко-изумрудные глаза. Он говорил, что тонет в их чистой зелени.

Моя холодная, хищная красота его завораживала. Он водил кончиками пальцев по моим острым и высоким скулам. Спускался по щеке на губы. Надавливал на пухлые лепестки.

Я прикусывала его подушечки, и тот зверел вновь. Набрасывался на меня как оголодавший хищник. Я даже не могла предположить, что после полных страсти и горячих обещаний ночей, он идет к другой. К моей старшей сестре.

Он предпочел меня ей.

— Чего тебе не хватало? — едва прохрипела я.

— Скажем так, Элизабет — это приятное дополнение к такой, как ты.

— Как я? А что со мной не так? — хотелось выть, но еще больше хотелось покусать его. Вцепиться в его лицо когтями, а в горло зубами. Но я была лишь человеком.

— Ты еще слишком неопытна, чтобы полностью удовлетворить мужчину. Так что другие женщины — это закономерные последствия.

— Предатель!

— Предатель? — он снова усмехнулся, но трогать мое лицо не стал. — Заруби на своем красивом носу. Покорность — благодетель женщин. Да и к тому же они будут приходить и уходить. А ты останешься.

— Я не хочу так жить! Ты говорил, мы истинные.

— Я не отказываюсь от своих слов, — он заложил руки за спину.

— Странная у нас выходит связь. Ты говорил, она появится, как только мы консумируем брак, но ее нет! — я подняла слабую руку, чистое запястье говорило громче любых слов.

Тот зло дернул щекой.

— Значит, ты бракованная.

— Я бракованная? А может, тебя Великая мать наказала!

— Тобой наказала, определенно, — и он раскатисто рассмеялся и направился к двери. Я опустила голову, контролируя свое дыхание. Сердце вновь застучало бешеным ритмом.

Пульс громко стучал в висках. Я ничего не слышала вокруг. Думала он ушел. Но жар опалил спину.

Я дернулась. Но он удержал под грудью. Стиснул железной хваткой, выпрямил меня и прижал к своей мощной груди так плотно, что я могла слышать биение его сердца. В этот момент мир казалось остановился.

Я задрожала. Предательское тело помнило его. Его руки. Его силу.

Воздух сгустился между нами.

— Я читаю тебя как открытую книгу. Выкинь дурные мысли из головы. Ты не уйдешь от меня, — его голос звучал уверенно и властно.

Я попыталась отстраниться, чтобы посмотреть ему в глаза, но он лишь крепче прижал меня к себе. Рука скользнула к груди и сжала ее. Я сцепила зубы, чтобы не выдать ни стона из себя. Аромат можжевельника и смолы кружил голову.

Заставлял забыть предательство, отвратительные слова.

Он снова и снова показывал власть надо мной.

А потом дотронулся носом до уха. Подул. Меня пробрало до дрожи. Он обвел кончиком языка раковину, прикоснулся к мочке уха. Я задрожала еще сильнее. Внизу живота потянуло. До судорог сладко.