Снова глоток.

Моя душа была пустой, словно этот заброшенный дом.

Воспоминания о тех счастливых временах, когда мы с Мариссой были здесь вместе, причиняли острую боль.

Еще один глоток.

Я помнил её смех, её светящиеся глаза, её руки, нежно касавшиеся меня. Всё это теперь казалось далёким и недосягаемым.

Я смотрел на огонь, пытаясь найти в его пламени ответы на свои вопросы. Но ответы не приходили.

Вместо этого я чувствовал, как внутренняя пустота заполняет меня.

Потеря ребёнка была для нас обоих тяжёлым ударом.

Я сделал ещё один глоток.

Комната становилась всё уютнее, но моё сердце оставалось холодным.

Я поднялся и прошёлся по гостиной, касаясь старых фотографий, книг на полках, памятных вещей, которые мы собирали вместе. В каждом предмете я находил частичку нашей истории.

Всё это казалось бессмысленным без неё.

Я подошёл к окну и посмотрел на ночной город. Огни вдалеке мерцали, напоминая о жизни, которая продолжается, несмотря на всё.

Но для меня время словно остановилось.

Я вернулся к дивану и сел, чувствуя, как устаю от собственных мыслей.

Виски немного унял боль, но не смог её заглушить.

Я знал, что мне нужно будет многое переосмыслить. Но сейчас, в этот момент, я просто позволял себе почувствовать всю глубину утраты.

Я ведь подумал, что встретил ее, что она мой второй шанс на жизнь, моя тихая, забитая девочка была так прекрасна.

И пусть связь между нами не такая яркая как та истинная, я все равно не смог не заметить Мариссу, не смог отпустить ее, присвоил, забрал ее, ведомый каким-то внутренним чутьем, желанием. Пусть мой дракон так ничего и не понял, не смог вернуться из своего безумия.

Я — человек точно знал, что не смогу без нее жить. Она моя. Моя вторая истинная и плевать на метки.

Опустошил вновь наполненный бокал.

Даже когда понял, что к жизни мне так и не вернуться, еще сильнее захотел забрать ее из семье. И дать шанс потом, на последующую независимую жизнь.

Но сорвался. Захотел тоже немного счастья. А потом понял, чем Марисса привлекла. Капля моей крови феникса воззвала к ее, когда дракон стал сдавать свои главенствующие позиции в моем теле.

Как же мало нам было отведено.

Снова посмотрел на огонь, чувствуя, как тяжесть на душе становится невыносимой. Мне нужно было принять потерю ребенка, как бы тяжело это ни было.

Я закрыл глаза, стараясь успокоиться.

Глубокий вдох, выдох. Мои мысли вернулись к Мариссе.

В этот момент каждое воспоминание резало сердце как нож.

Завтра будет новый день, и, возможно, он принесёт немного надежды. Но сегодня я позволял себе чувствовать всю боль утраты. Сегодня я был просто человеком, который потерял самое дорогое в своей жизни.

Внутренняя пустота становилась невыносимой. Сидя на диване, я смотрел на огонь в камине, и всё, что я чувствовал, было одним большим комом боли и ярости.

Не смог утопить боль на дне бокала, и внезапно всё во мне взорвалось.

Я закричал. Крик, полный душевной муки и гнева, вырвался из моего горла и эхом разнёсся по пустому особняку.

Я схватил бокал, ещё недавно наполненный, и со всей силой швырнул его в стену над камином.

Стекло разбилось с оглушительным звуком, осколки разлетелись в разные стороны.

В тот же момент магия, которую я не мог контролировать, вырвалась наружу. Огонь в камине вспыхнул с удвоенной силой, языки пламени начали плясать яростнее, заполнив комнату ярким светом и жаром.

Но этого было недостаточно.

Моя боль требовала большего. Я встал и, не сдерживаясь, начал крушить всё вокруг. Первым под руку попался столик у дивана. Я перевернул его, деревянные ножки треснули, и столик рухнул на пол. Моя ярость только разгоралась.

Я схватил стул и с диким криком швырнул его через комнату. Он врезался в книжный шкаф, и книги, словно дождь, посыпались на пол. Полки скрипнули и начали ломаться под весом книг. Каждая упавшая книга казалась мне символом разрушенных надежд и мечтаний.

Слёзы текли по моим щекам, смешиваясь с потом. Я не мог остановиться. Внутри меня кипела буря, и я должен был её выплеснуть. Я схватил одну из книг и с силой швырнул её в камин. Пламя жадно поглотило её, превращая в пепел.

Затем я обрушился на комод. Массивный деревянный комод, наполненный нашими вещами и воспоминаниями. Я с силой ударил его кулаком, чувствуя, как кожа на руках трескается и начинает кровоточить.

Но боль физическая была ничем по сравнению с душевной. Я продолжал бить, пока комод не начал разваливаться под моими ударами.

В моей голове крутились образы Мариссы, нашего потерянного ребёнка, всех тех мечтаний, что были разрушены. Я не мог больше держать это в себе. Слёзы превращались в рычание, сливаясь с криками ярости и боли.

Я бросился на диван, переворачивая его. Подушки разлетелись в стороны, ткань порвалась. Вся комната теперь выглядела так же, как я себя чувствовал внутри: разбитым, разрушенным, опустошённым.

Я стоял посреди этого хаоса, тяжело дыша. Моя магия, как и мои эмоции, вышла из-под контроля.

Огонь из камина перекинулся на ковёр, но я не мог остановиться. Я схватил ещё одну бутылку и бросил её на пол. Стекло разлетелось на мелкие кусочки, жидкость разлилась, и огонь быстро поглотил её.

Пламя теперь охватывало значительную часть комнаты, но мне было всё равно.

Я кричал, выпускал всю свою боль и ярость наружу, ломая всё, что попадалось под руку. Полки, стулья, столы — всё было уничтожено в приступе бешенства. Комната наполнялась дымом, но я не останавливался.

Внутреннее опустошение требовало выхода, и я дал ему волю. Я бросался из угла в угол, круша всё вокруг, пока не почувствовал, что силы меня покидают.

Я опустился на колени посреди этого рукотворного ада, окружённый осколками мебели, книгами, осколками стекла и горящими обломками.

Слёзы, наконец, иссякли, оставив после себя пустоту. Огонь продолжал гореть, но я больше не мог ничего делать. Я упал на пол, чувствуя, как последние остатки ярости и боли уходят вместе с моими слезами и криками. Комната теперь была разрушенной, как и моя душа.

Я лежал на полу, глядя в потолок, чувствуя, как жара от огня постепенно уходит, уступая место холодному отчаянию. Гостиная, некогда полная жизни и тепла, теперь была похожа на поле боя, отражающее мой внутренний мир.

Я была призвал магию. И в два счета потушил огонь.

В конце концов, я закрыл глаза, ощущая глубокую усталость. Весь этот выплеск энергии не принёс облегчения, только опустошение.

Моя боль была слишком велика, чтобы её унять, и она разрывала меня изнутри. Горе и утрата вписались в каждую частичку моего существа, и я знал, что это останется со мной навсегда.

Моя душа кричала в пустоту, и этот крик, казалось, навсегда останется в стенах разрушенного особняка, как немой свидетель моей утраты и невыносимой боли.

Среди разбитой мебели и горящих обломков, я лежал, ощущая, как внутреннее опустошение и горечь утраты постепенно сменяются нарастающим чувством беспокойства.

Я знал, что внутри меня скрыто нечто гораздо более опасное и разрушительное, чем моя собственная ярость. Безумный дракон, заключённый внутри моей души, начал пробуждаться.

Я пытался подняться, но ноги не слушались. Я чувствовал, как сознание затуманивается, как зверь внутри меня начинает бороться за контроль. Это было как вечная борьба с самим собой, и в тот момент я знал, что не могу позволить ему взять верх.

С трудом поднявшись на ноги, я пошатнулся, чувствуя, как жар от огня становится всё невыносимее. Внутри меня разгорался другой огонь — огонь дракона.

Моё тело дрожало, и я знал, что времени осталось мало. Безумие, что я так долго сдерживал, грозило вырваться наружу и уничтожить всё вокруг.

Я схватился за кожаный браслет на своём запястье. Металлические руны, вписанные в него, начали светиться, как только я прикоснулся к ним. Этот браслет был последней линией защиты, единственным, что могло удержать дракона внутри меня.