Вероника открыла было рот, чтобы что-то сказать, но ВерОника ее перебила:

— Посуду я сама вымою, не беспокойся. Подвеску не снимай, спрячь ее под одежду. Хороших выходных тебе, девочка!

Веронику разбудил солнечный свет, заливавший комнату. Вчера она забыла закрыть шторы, поэтому сегодня пришлось проснуться очень рано. Она прищурилась, потянулась и довольно улыбнулась, предвкушая хороший день и встречу с подругами. Сегодня на улице достаточно тепло, можно позавтракать на лоджии. Прямо в пижаме она отправилась на кухню. Шелковая маечка на тонких бретелях и свободные шортики с кружевами. Стоило больших трудов найти такой комплект в большом размере, но результат стоил того. Вероника обожала красивое белье.

Включила легкую музыку, пританцовывая варила себе кофе. Зазвонил телефон. Звонила Люба.

— Никуш, привет, — раздался веселый голос подруги, — я тебя не разбудила?

— Нет, привет! Кофе варю, сейчас завтракать буду.

— Ты же на машине на дачу поедешь? Меня заберешь? Я два пирога испекла с капустой и с яблоками и корицей.

— Заберу, конечно. Катя с Максом уже несколько дней на даче, надо продуктов купить, она список прислала, да и самим надо продуктов взять. Я хотела мяса для шашлыка хорошего выбрать, овощей. Так что еще и помощь твоя понадобится…

— Отлично! Во сколько мне быть готовой?

— В районе тринадцати часов подъеду к дому, будь готова.

— Договорились!

Во время разговора Вероника достала из шкафчика над столом изящную кофейную пару, налила уже сварившийся кофе. Положила в тостер два кусочка белого хлеба. На поднос поставила кофе, тарелочку с тостами, сливочное масло и абрикосовый джем. Закрыла глаза и наслаждаясь вдохнула запах кофе. Надела теплый пушистый халат, сунула ноги в большие меховые тапки в виде мордочки зайчиков. «Вот теперь на лоджии не замерзну!» Взяла поднос и вышла на свежий воздух. На небольшой квадратной застеленной лоджии стоял небольшой круглый столик и два аккуратных стульчика. Ника поставила поднос на столик, настежь открыла все рамы. Вдохнула свежий утренний воздух. Сегодняшнее майское утро пахло сиренью, которая росла под окнами дома. Как же хорошо!

Насладившись кофе, и тостами, Вероника перешла к телефону: проверила свои мессенджеры, ответила на сообщения, почитала новости на яндексе.

После душа и утренних процедур вымыла посуду и пошла собирать вещи для отдыха на даче.

Захватила смену белья, пижаму, спортивный костюм, теплые носки, зубную щетку. Вроде ничего не забыла…Сумку отправила в багажник своего красного матиза, проверила, лежит ли на заднем сиденье «дежурная» куртка. Ровно в тринадцать часов стояла у подъезда Любы.

Одновременно с нею из подъезда вышла хрупкая шатенка в легком муслиновом платье. Нежно-зеленое платье с мелкими желтыми цветочками. Длинные рукава заканчивались манжетами с рюшечками, воротничок стойка, мелкие желтые пуговки спускались до узенького пояса, а дальше длинная широкая юбка, заканчивающаяся воланом в сборку.

— Любаша! Тебе сюда шляпы с огромными полями не хватает! — воскликнула Ника, выходя из машины.

— О, точно! А я думаю, что я забыла! А еще, наверно, куртку взять, все-таки только май, вечером холодно будет! — воскликнула подруга, тряхнув своими длинными кудрями, отчего один локон выскочил из заколки, придерживающей волосы сзади и упал на лоб тугой пружинкой.

Люба вручила подруге сумки и вернулась в подъезд. Вероника загрузила в багажник небольшой гобеленовый саквояж, а кожаный рюкзачок подруги бросила на заднее сиденье машины.

Дверь подъезда открылась и на пороге показалась расстроенная Люба с пустыми руками.

— Любаша, что случилось?

— Никуль, я ключи то в рюкзак положила, а рюкзак тебе отдала…

Вероника улыбнулась, достала рюкзак и вручила подруге, та пошла обратно. Ника продолжая улыбаться, села за руль. Люба всегда витала в облаках, была рассеяна, но очень мила. Внимательная к окружающим, тонкая, впечатлительная, нежная. Люба преподавала в музыкальной школе музинструмент. Играла на фортепиано и скрипке. И давала частные уроки. Ника считала, что родиться Люба должна была в восемнадцатом веке, а не в нынешнем. Несмотря на свои тридцать лет, она до сих пор видела мир сквозь розовые очки. Верила всем и всему, поэтому подруги всегда ее опекали.

Вероника опять появилась у подъезда, на голове шляпа с большими полями, через плечо перекинута куртка, а в руках две коробки.

— А что в коробках? — поинтересовалась Ника.

— Так я же и пироги забыла! Хорошо, что вернулась!

— Ты теплую одежду взяла? — спросила Веротника, когда подруга села в машину.

— Да, платье взяла теплое.

— А брюки или спортивный костюм?

Люба захлопала глазами.

— Ладно, поехали, что-нибудь Катюха у себя подберет, — улыбнулась Ника, — что на ногах?

Вероника нагнулась, пытаясь рассмотреть, что обула подруга.

— Туфли, — Люба приподняла подол платья и показала светло-зеленые лоферы, украшенные серебристой пряжкой.

— Хорошо, что без каблука, — одобрила Ника, — поехали.

По дороге заехали в магазин и на рынок, накупили продуктов. У ворот дачи их встретил Максим: высокий, широкоплечий, синеглазый. Он широко улыбался, увидев красный матиз и открывал ворота, чтобы Ника могла припарковаться. Вероника давно не видела Макса. За время отпуска он сильно оброс — пшеничного цвета волосы были зачесаны назад, а постоянная легкая небритость превратилась в приличную бороду.

— Девчонки! Как хорошо, что вы приехали!!! Сто лет не виделись! — говорил Максим, помогая им выбраться из машины и вытащить вещи и багажника.

— Девочки! — завизжала, запрыгала и захлопала в ладоши Катя, — как я рада!!! У нас с Максом такая новость!!! Такая Новость!!!

Катя стояла на широких деревянных ступенях, ведущих в дом и прыгала от восторга.

— Катюша, подожди, пока за сто сядем, — довольно улыбнулся Максим, — все девочкам расскажешь, только с чувством, с толком.

Как только руки освободились от сумок, коробок и баулов, женщины начали обниматься. Сначала Катя сжала в объятьях Любашу, потом Веронику. Ника хотела уже обнять подругу, но замерла, взяла ее за плечи, немного отстранилась. Долго внимательно смотрела в лицо Кате, потом заулыбалась и сказала:

— Точно! Двойняшки будут. Девочка, с пшеничными, как у папы волосами и голубыми глазами, Ларой назовешь. Хорошенькая! Курносеньекая! А сынуля в тебя — рыжий, с веснушками, носик, как у сестры. Серьезный! А дочка хохотушка!

Катя остолбенело хлопала глазами, Максим уронил сумки на землю и замер. Потом, немного придя в себя, спросил:

— Ты пошутила что ли?

— Ой, — спохватилась Ника, — не знаю… До Кати дотронулась и увидела двух малышей. Правда, не грудничков, годика по два, прямо вот здесь вокруг родителей бегает и хохочет девочка в желтом с рюшечками платье, как Любаша любит. А братик такой серьезный вот здесь стоит, — Ника показала рукой на место, где мальчика видела, — и серьезно так смотрит, ждет, когда сестра успокоится.

— Вау! — сказал Макс, а Любаша прослезилась.

— Ну раз ты уже видела, — недоверчиво сказала Катя, — значит сразу скажу. Я беременна, только срок маленький очень, пять недель. Конечно, пол ребенка никто не скажет сейчас…

— Я не знаю, что произошло, но я четко все увидела, вот как тебя сейчас… — стала оправдываться Вероника.

— Да ты что! — обрадованный Макс подошел и обнял ее за плечи, — я так рад! У меня будет сразу двойня: сын и дочка!!! А сколько лет мы их ждали! Да вы сами, девчонки, знаете! Я верю, что ты деток наших видела! И буду ждать сына и дочку! А сейчас домой, подхватываем шляпки, куртки, пироги, остальное сам отнесу.

Максим разрядил обстановку, женщины заулыбались, стали опять обниматься, поздравлять и принимать поздравления. Мужчина посмотрел на них, махнул рукой и ушел с сумками в дом, поняв, что это надолго.

Минут через двадцать, наобнимавшись, переодевшись в своих комнатах, женщины спустились из своих комнат на втором этаже на первый, где в большой просторной кухне-столовой хлопотала Катя.