Анна положила ладонь на живот и медленно опустила глаза. Ее сознание вдруг помутнело, и девушка немного пошатнулась назад.
— Proprio motu, — прошептала Анна.
Между пальцами начала просачиваться багрового цвета кровь. Наблюдая за тем, как та медленно скатывается по коже и роняет по капле на белый снег, девушка ощутила, что руки согрелись. От шока ей не было больно. В любом случае физически.
Лишь пустота…
Она прошла по всему телу, равномерно распределившись и предательски давя в области солнечного сплетения.
Возможно, это душа, раненая и умирающая, подавала сигнал.
Видя, как Теодор бежит к ней на встречу, в ногах появилась необъяснимая слабость, вынудившая колени согнуться. Ощущая, как тело медленно падает вниз, Анна закрыла глаза, боясь, что до земли слишком высоко… Но вдруг почувствовала, как чьи-то руки её подхватили и медленно положили себе на колени.
Открыв глаза, она заметила испуганное лицо мальчишки. Его пальцы сжимала её окровавленную ладонь, вцепляясь в кожу и не желая отпускать. Он держал её, наблюдая за тем, как темные, зелёные, женские глаза вновь наполняются слезами.
Перед собой Анна видела лишь лицо Теодора. Но вскоре уже перевела взгляд на небо, такое безграничное и глубокое. Гладкое, как поверхность листа, и белое, словно свет от луны.
Холодный снег медленно падал вниз, покрывая светлые волосы своими огромными хлопьями. Ветер обволакивал её лицо, заставляя слёзы быстро высыхать. Как же красиво… Анна стараялась не закрывать глаза.
Её взгляд постепенно становился всё более пустым. И все попытки Теодора привести Анну в чувства были тщетны. Силы покидали её тело.
— Анна! Прошу тебя! — шептал Теодор ей на ухо, не замечая, как слёзы предательски и настойчиво скатываются по его щекам и падают на лицо девушке. — Умоляю… Не оставляй меня! Я не смогу без тебя…
В голове девушки звучала старая песня. Та, которую она напевала под гитару умирающему Чарльзу. А теперь и самой себе…
«По Дороге Сна — мимо мира людей,
Что нам до Адама и Евы,
Что нам до того, как живет земля?
Только никогда, мой друг-чародей,
Ты не найдешь себе королеву,
А я не найду себе короля.»
Ощущая каждой клеточкой кожи ужаснейший холод, Анна желала согреться. Ей хотелось оказаться в родном доме, сидеть у камина с чашкой мытного чая и разговаривать до поздней ночи с Мэри. Ей хотелось вновь ощутить тот покой и тишину, что дарила ей старая добрая женщина.
Но, вместо этого, ей приходилось мириться с тем, что, возможно, светлое небо и снег, последнее, что увидит девушка в своей жизни.
«И чтоб забыть, что кровь моя здесь холоднее льда,
Прошу тебя — налей ещё вина.
Смотри, на дне мерцает прощальная звезда
Я осушу бокал до дна и с легким сердцем — по Дороге Сна.
По Дороге Сна, по Дороге Сна…»
Говорят, что смерть убивает… Она так бестактно врывается к тебе в гости, чтобы забраться самое дорогое в самый неподходящий момент. Да, впрочем, подходящего момента и не существует.
Ты можешь чувствовать приближение этого дня… Дня, когда чья-то жизнь оборвётся… И посчитаешь, что успел себя подготовить. Нет… Не успел…
Особенно если обрывается твоя жизнь.
Она продолжала цепляться за жизнь…
Но, как стало понятно, жизнь причиняет боль. Она забирает у нас ровно столько же, сколько даёт. И ты не можешь это контролировать.
Ты отдаёшься её воле в надежде, что она не поступит с тобой слишком жестоко. Ты доверяешься ей, зная, что всё случится ровным счетом так, как она распорядится.
Глава 62
Рио
— Как она? — спросил Рио, шагая из одного края комнаты в другой и обратно.
— Плохо, — ответила Дебора, сидя на кресле, укутавшись в толстый большой плед. — Где Теодор?
— Винит себя в случившемся, — задумчиво ответил Рио. — Поехал домой за вещами Анны. Надеется, что когда она придёт в себя, они ей понадобятся.
— Если придёт в себя… — поправила мужчину Дебора.
Рио вдруг остановился у стеллажа с книгами.
В больнице всегда есть комната ожидания. И как глупо, что кто-то предположил, что человек, ожидающий исхода беды, будет просиживать на кресле, читая книги и убивая время.
Так по идиотски…
Рио никогда не понимал этого. Когда человеку больно и страшно одновременно, его душу не сможет отвлечь какой-либо глупый журнал или книга. Будь то детектив, роман, мистика, приключения, фэнтези или ещё что.
Антидепрессанты. Вот что должно быть в комнате ожидания. На какой-нибудь маленькой невзрачной полочке в углу. Там, куда легко подойти и при необходимости взять пару штук пилюль.
Ну, или по крайней мере, телевизор. Он был бы весьма уместен. В принципе, когда человек смотри телевизор, он отвлекается на столько, что время пролетает со скоростью света. Ты можешь смотреть старый фильм, который крутили уже десятки раз по каналу, и воспринимать его своей головой как что-то новое, ранее не виданное.
Можешь посмотреть глупое тв-шоу. Но, вероятно, оно лишь взбесит тебя. Люди там всегда раздражающе веселы и беззаботны. А у тебя такое горе… Словно всё это специально на показ. Радостные лица. Наигранные диалоги. К чёрту такое смотреть!
А вот новости самое лучшее средство, чтобы отвлечься. Там всегда выставляют какую-то трагедию и преподносят её так, что ты начинаешь думать, что твоя жизнь не так уж и плоха, как кажется.
Взяв с полки детскую книжку, Рио, не вникая в текст, пролистал её полностью и бросил на столик. За всем происходящим наблюдала Дебора. Она сидела в своём кресле, съёжившись, словно маленький котёнок, и поглаживала живот, спрятав руку под рубашку.
— Она обязана выжить, — обернувшись к девушке, сказал мужчина.
Дебора неохотно оторвала руки от живота и выдохнула.
— Он не оправится от этой потери.
— Знаю. Но мы не в силах помочь Анне.
Рио нервно потер пальцами виски и сморщился, отчего на его лице проступили глубоки морщинки.
— Мне стоило лучше заботиться о племяннике. Если бы мне хватило ума не втягивать его в хаос, все могло сложиться иначе.
— Перестаньте винить себя. Ничего уже не изменить.
Пройдя по коридору больницы, Дебора нашла нужную палату и осторожно вошла внутрь. Её взгляд непроизвольно упал на кровать, и девушка встала в ступор. Вцепившись пальцами в дверную ручку, она продолжала, не отрывая взгляда, смотреть на кровать.
Сразу же за ней в палату вошёл Рио. Его взгляд резко поник, и на место спокойствию пришла грусть в перемешку с сожалением.
Глава 63
Теодор
Укладывая вещи Анны в сумку, Теодор пытался игнорировать тот факт, что его руки практически не слушаются. Всё тело трясло от страха. В мыслях был дикий ужас. Тео винил себя в случившемся и мысленно проклинал. Ему хотелось перестать чувствовать жгучую боль, прожигающую грудь изнутри. Он чувствовал, что скоро случится страшное. И больше всего его убивало осознание того, что он не в силах помочь своей любимой.
Она была так далеко…
Так недосягаема сейчас…
Ему хотелось так много всего ей сказать…
Он желал увидеть её ещё хотя бы один раз. И исчезнуть из жизни девушки, если та того захочет. Он был готов оставить её, отпустить, сделать всё что угодно, лишь бы та выжила.
Анна была нужна ему, словно воздух. Она была его неотъемлемой частью, без которой он был никем. Она была человеком, толкающим его на хорошие поступки. Анна заставляла его задуматься о жизни, о её смысле.
И, как оказалось, смыслом его жизни была сама девушка. Она была единственной, кто принимал все недостатки мужчины. Она была способна простить всё что угодно. Любую глупость. Оплошность.
Анна была единственной женщиной, способной заставить его усмирить свой пыл. Эгоизм.
Рядом с ней он не мог быть эгоистом… Он любил её так сильно, что боялся потерять. Но, в конечном итоге, сделал всё, чтобы она ушла.
