Грустный же северянин так и остался стоять молча, без тени эмоций на лице, смотря в пустоту. Он словно находился где-то не здесь, не замечал всего человеческого хаоса, происходящего в портовом рынке. Кади краем глаза, когда быстро уходил в толпу, невольно засмотрелся на такого странного человека. Ему даже стало завидно, ведь он всей душой желал так же, хотя бы на миг, отключиться от происходящего.

Эти мысли сбили его с шага. Он не успел забросить кошель в свободный рукав. Не успел затеряться в толпе.

— Э-эй… — хрипловатый неровный голос окликнул его, и Кади перевёл взгляд на говорящую девушку, встретившись взглядом с очень злыми глазами. Яркого, чудовищно яркого голубого цвета, на фоне которого острыми пиками торчали две точки зрачков. От этого взгляда веяло кровью и холодом.

Кади побежал. Он только что нарушил главную заповедь вора – всегда, особенно когда накосячил, веди себя спокойно, и уходи с места кражи тихо, так словно просто проходил мимо.

Не-е-ет… от его покоя и внешней умиротворённости не осталось и следа. Он влетел в толпу, как камушек может влететь в морскую пучину. Тут же исчез среди многочисленных прохожих. Его метало в стороны, разбивая о чужие плечи и бока, бесчисленное количество раз он сталкивался с коробами, корзинами, и бёдрами огромных людей.

Голова разболелась невероятно. Каким-то чудом ему удалось выпасть из толпы с противоположной стороны площади, он оказался у вонючих ног нищих. Просящие калеки убогим рядком стояли у стены трактира «Трёхглазый ворон», и сложив руки в жесте покаяния выпрашивали у прохожих милостыню. С краю стоял горбатый Чими, и настороженно вглядывался в его лицо. Кади слегка улыбнулся, пытаясь спрятать за улыбкой тревогу, но вышло паршиво, его сильно потрепало, пока он боролся в пучине человеческих вод, и несколько пуговиц с рубахи слетело, а правый глаз стремительно заплывал синяком.

Одноногий нищий заметил зажатый у Кади в руке кошель с деньгами, и рванувшись вперёд попытался забрать. Кади не дался. Сильно помятый он ногами отпихивал калеку, что с земли схватил за руку Кади и никак не желал отпускать. Глаза калеки отливали желтизной, а плотно сжатые зубы хрустели и ломались на осколки от натуги, он никак не желал отпустить руку Кади, считая, что в том кошеле его спасение от голодной смерти.

Горбатый Чими подоспел вовремя, когда другие калеки уже тоже стали приближаться, желая включиться в свару. Чими ударом старого ботинка зарядил одноногому нищему точно в голову, разнося по округе глухой стук его черепушки. Однако на горбуна тут же налетели остальные калеки, видимо желая защитить собрата по несчастью… или поживиться добычей.

Чими с силой оттолкнуть Кади в сторону, крикнув вдогонку:

— Вали к Бруку, мелкий!

Толчок у Чими вышел что надо, Кади прокатился по обтёсанным камням площади, отбивая локти и колени. Но это было не впервой, потому он вскочил и помчался как мог быстрее вперёд. Желая отдалиться от жадных калек как можно дальше. Он огибал площадь по дуге, желая вернуться к началу, где должен был нести свой пост Брук. Но его бег замедляли проходящие здесь прохожие, не раз ему приходилось протискиваться, и огибать чьи-то спины, и всё это время чутьё внутри Кади верещало в безумно припадке:

«БЕГИ! БЕГИ! БЕГИ!»

И Кади бежал, всё ближе приближаясь к Бруку, и к спасительному, относительно безлюдному выходу с портовой площади через улочку с борделями.

Вот он видит Брука, замечает его спину в тени какого-то богатого трёхэтажного особняка с витыми воротами на входе. Брук, медленно оглядывает округу, постепенно поворачиваясь в сторону Кади. Вот взгляд Брука зорко оглядывает толпу рядом с Кади. Миг. И их глаза встречаются вновь. Но вместе с этим Кади ощущает спиной недобрый взгляд. Он не видит её. Он даже не оборачивается чтобы проверить, он просто чувствует:

«Она рядом!»

Потому он не бежит к Бруку, потому не подаёт ему условный сигнал. Вместо этого он сразу сигает в проулок. За собой слыша возмущённый крик второго стражника:

— Постой-ка, у этого паренька не кошель ли с монетами в руке?!

Но Кади бежит уже по узкому коридору из улиц, и нет ему дела до возгласа чужого стражника. Он знает, что там есть Брук и он отмажет, а вот девушка северянка… от неё веет кровью.

Его ботинки звонко стучат по мостовой гулом окованных каблучков. Он откидывает мешок с монетами в сторону. Срывает со ступней ботинки, и на голых ногах бежит по холодному камню и лужам, желая уйти как можно дальше, он сворачивает в какую-то улицу, даже не задумываясь о том, куда она ведёт. Не разбирая пути и пролетающих мимо зданий. Единственное желание, движимое им – сбежать, спастись.

Но не получается. Путь преградил канал вонючих сточных вод. Мимо проплывают отходы, гнилая кожура и дохлая кошка. Течение здесь очень медленное у берега, но посерёдке ускоряется. Вонючий поток пенится.

В Фикаре уже давно придумали такой вид канализации. Каналы со сточными водами стекали в небольшую речку «Грязнулю», что обтекала город, частично очищаясь через почву и водоросли, в результате вся эта вода впадала в северное море, безграничная гладь которого, кажется, могла стерпеть всё, даже человеческое дерьмо.

И вот Кади стоит перед каналом, едва дышит от быстрого долгого бега. Ноги его разодраны до крови и гудят от боли. А слева и справа глухие стены каменных домов.

Он спешно развернулся и хотел попробовать бежать обратно, выйти через проулок из тупика. Да только позади него стоит она. В руке сжимает мешочек с деньгами. И пристально смотрит на него страшными глазами.

За гулом воды её хриплый голос был почти не слышен, но всё же различим:

— Светлоликий и так намекала тебе, воришка, что ты выбрал неправильное ремесло… — её взгляд остановился на свободном рукаве его рубахи. — Ты поплатился за свой грех рукой, но красть не перестал... что-ж…

Она медленно подходит к нему, а Кади обегает глазами округу, моля Светлоликого, чтобы какой-нибудь случайный прохожий забрёл в этот тупик, и спугнул кровожадную северянку. Она всё ближе. А его грязные пятки свесились с острой грани преграды над вонючим потоком. Один прыжок назад, один маленький шаг и он утопнет в дерьме и гнилой кожуре, уплывёт по сточным водам вместе с дохлой кошкой за город. Впервые покинет Фикар.

Забавно, но напоследок он думал о том, что всю свою короткую жизнь он провёл здесь. В Фикаре. Шастая по улицам, воруя монеты, чтобы купить себе еды, а позже, чтобы быть полезным для семьи и Брика. Он никогда не выходил за стены Фикара, почему-то считая, что в этом городе заключён весь мир. Люди с юга, запада и востока, да и не только люди, все плывут торговать в Фикар. Так зачем Кади покидать его, если все люди напротив плывут сюда? Так он думал всю свою короткую жизнь, но теперь, видя, как безумная девушка приближается к нему, чтобы убить… Кади задумался, а что там… за стеной Фикара? За бескрайней холодной гранью северного моря…

— Именем герцога Де Шеран, и мэтров палаты торговли, славного города Фикар, требуя вас остановиться и не чинить самосуд!

Знакомый мужской голос раздался позади кровожадной высоченной девки, пробудив в Кади лучик надежды. Ей оставалось дойти до него не больше пяти шагов, она нарочно всё это время очень медленно шла… кажется наслаждаясь его страхом и беспомощностью. Кади ненавидел таких как она, ведь больнее всего ему доставалось от подобных ей тварей. Такие люди калечат просто из прихоти, из гнусного желания причинить другому человеку боль.

Ненависть отрезвила Кади, придала сил.

И стоило северной твари повернуться к нему спиной, лицом к грозному, но раскрасневшемуся от бега, Бруку, как Кади быстро прошмыгнул мимо, обогнул отца по дуге, тот, конечно, попытался сделать вид, словно ловит его, и Кади ему подыграл, позволив длинным пальцам коснуться своего плеча, но тут же отпрянул и скользнул в спасительный проулок.

За его спиной послышался бешенный голос:

— Ты упустил его, сука!

И жёсткий ответ Брука:

— Как вы смеете оскорблять городского стража?!